Мэри Бэлоу - Золотая сеть

Но ему было одиноко. Впервые в жизни ему понадобился кто-то, с кем он мог бы разделить свое смятение. Он хотел, чтобы рядом с ним оказалась Алекс.

Он сам удивился, поймав себя на этой мысли. Но это правда. Он хотел побыть с ней так же, как сегодня утром — посидеть тихо, без разговоров, просто знать, что она рядом и разделяет его настроение. И еще он испытывал те же чувства, что и накануне. Он хотел заняться с ней любовью.

Внезапно он пожалел, что не подошел к ней, когда вернулся домой из деревни. Он мог бы поговорить с Алекс, взять ее с собой. Может, ему даже и не пришлось бы тащиться в хижину, если бы он просто погулял с ней, как утром, или посидел в каком-нибудь укромном местечке, в оранжерее например. Она ждала в холле, когда они с Домиником вернулись. Перекинулся ли он с ней хоть парой слов? Лорд Эмберли был не в состоянии припомнить это.

Он вздохнул и сел. Хорошо, конечно, мечтать о любви, размышлять об идеальном браке. Но ничего не получится, если он всякий раз будет залезать в свою раковину. Любовь не просто слово и не абстрактное чувство. Это труд длиною в жизнь.

Того утра на берегу моря будто и не существовало. Лорд Эмберли и Александра снова почувствовали напряжение в отношениях, которое, как они оба надеялись, немного спало.

Александра не то чтобы полностью замкнулась в себе, но никак не могла избавиться от чувства вины, которое грызло ее со дня смерти Джоуэла Петерсона. Согласись она принять предложение жениха и поехать в деревню, он оказался бы на месте, когда раненого принесли домой. Смерти, конечно же, в любом случае избежать не удалось бы, но по крайней мере лорда Эмберли не терзало бы чувство, что он забросил свои прямые обязанности — играл в прогульщика, как он сам пошутил там, на берегу.

Алекс знала, что он глубоко сожалеет о гибели мистера Петерсона и сочувствует его семье, но граф не говорил об этом. Он словно спрятался в раковину. Ее как будто наказали, и по сравнению с этим наказания отца выглядели детской забавой. С ней обошлись как с человеком, который не принял жизнь лорда Эмберли всерьез и которого больше никогда не допустят в сокрытый от любопытных глаз духовный мир.

Когда на следующее утро лорд Эмберли с матерью собрались в деревню, они ужасно удивились тому, что Александра тоже намерена ехать.

— Вам вовсе не обязательно делать это, Алекс, честное слово, — заверил девушку лорд Эмберли, сжав ее ладонь обеими руками. — Подобные визиты доставляют немало страданий, даже когда ты обязан исполнить свой долг. Но это не ваш долг.

Его слова больно ранили. Кто она для него? Простое украшение? Она могла бы воспользоваться моментом и постараться объяснить, что должна стать частью его жизни, иначе все теряет смысл. Но Александра просто посмотрела на руки графа, сжимавшие ее пальцы, и распрямила плечи.

— Мне хотелось бы выразить свое соболезнование вдове погибшего. — Александра не хотела, чтобы в голосе ее зазвенели льдинки, но так уж вышло.

— Прекрасная идея, Александра, — поддержала ее леди Эмберли. — Деревенские жители не забудут этого, они начнут уважать тебя так же, как уважают Эдмунда.

За два последующих дня отношения между ними нисколько не улучшились. В воскресенье они ходили в церковь со всеми остальными родственниками и сидели рядышком на скамье лорда Эмберли. После мессы они вместе приветствовали своих друзей, и Александру познакомили с теми, кого она еще не знала. После обеда они ездили на чай к Каррингтонам. На следующий день она пошла на похороны вместе с лордом Эмберли и другими домашними, и снова она сама настояла на этом, невзирая на мягкие, но настойчивые намеки будущего супруга, что это совершенно не обязательно.

Но душевной близости между ними больше не возникло. И это волновало лорда Эмберли ничуть не меньше, чем Александру. Ему хотелось загладить свой промах в день смерти Джоуэла, поговорить с Александрой, разрушить возникший между ними барьер, пустить ее в свой внутренний мир. Но он не мог до нее достучаться. Нельзя сказать, что она была настроена враждебно, дулась на него или молчала. Но она снова отдалилась, словно была от него за тридевять земель. Он даже начал задаваться вопросом: а не выдумал ли он тот день на холме и утро на берегу?

Надо непременно найти возможность побеседовать с ней по душам. Он должен снова вернуть к жизни ту яркую открытую Алекс, которую видел лишь мельком. Просто обязан. Ему казалось, что он влюбился в нее. Было бы очень неприятно узнать, что он полюбил мечту, женщину, которой на самом деле не существует. Но с чего же начать? Граф был человеком, который мог сделать для других все, что потребуется, но распахнуть перед кем-то свою душу он просто-напросто не умел. Он несколько раз пытался открыться Алекс, но тщетно. И сейчас, по прошествии довольно долгого времени, они были так же далеки друг от друга, как и в день помолвки.

На следующий после похорон день Каррингтоны решили устроить пикник. Приглашение получили все обитатели Эмберли, семейство Кортни и офицеры полка. Мадлен пребывала в отличном расположении духа, уныние предыдущих дней осталось позади. Девушка пришла в комнату Александры в тот момент, когда Нэнни Рей укладывала своей воспитаннице волосы.

— Какое милое у вас платье! Восхитительный оттенок розового! — весело затараторила она. — Вообще-то розовый редко бывает настолько хорош, по большей части мне этот цвет не слишком нравится, тоскливый какой-то. Я таких нарядов категорически избегаю. С моими блеклыми волосами приходится выбирать что-нибудь поярче и поживее.

— У вас блеклые волосы, Мадлен?! — искренне удивилась Александра, встретившись с ней взглядом. — Что вы, они такие красивые, такие здоровые и блестящие!

— Как бы мне хотелось поменяться с вами! — вздохнула Мадлен. — Цвет просто шикарный! Почему вы их все время так укладываете? Почему бы не выпустить хоть несколько прядей?

Александра взглянула на Нэнни Рей и расхохоталась.

— Мы как раз спорили по этому поводу. Ну ладно, нянюшка. Можешь радоваться, ты победила. Оставь завитушки у лица и на шее, если тебе так хочется.

— Кажется, я вовремя подоспела, — улыбнулась Мадлен.

— Это точно, миледи. — Нэнни Рей посмотрела на нее поверх очков и кивнула головой.

Чуть позже Александра была вознаграждена за то, что уступила.

— Как вы сегодня красивы, Александра! — восхитился лорд Эмберли, усаживая ее в ландо вместе с остальными дамами. — Я бы даже сказал, ослепительны. Что тут смешного, Мадлен? Чего это ты так подозрительно хихикаешь?

Мадлен подняла над головой зонтик и улыбнулась Александре.

Место для пикника выбрали рядом с руинами старинного аббатства, которое было разрушено много веков назад. Это тихое, живописное, заросшее деревьями местечко располагалось примерно в миле от дома Каррингтонов, неподалеку от вершины холма, за которым начиналась долина Эмберли.