Сьюзен Грейс - Проказница

— Не мне, Ана. Предметом его гнусных угроз была ты. Если ты не вернешься в Лондон и не согласишься стать его женой, он потребует твоего ареста.

— Каков наглец! Я случайно ранила напавшего на меня человека, и он требует меня арестовать! В чем он может обвинить меня? Людей не арестовывают за самооборону.

— Но их могут арестовать за попытку убийства, — серьезно отвечал Стивен.

Диана перестала метаться по комнате.

— Попытку убийства? Вздор! У Баркли нет никаких доказательств, а у меня не было повода.

— Он утверждает, что повод был. Это его драка с Джеймсом на балу у Холстремов. По его словам, ты боялась, что он станет мстить твоему брату, и заманила его на свидание в «Утехи сатаны». Монтроз и Глэдис подтвердят, что ты приходила в притон в тот вечер в мужской одежде.

— Но это глупо! Никто им не поверит.

— Джеймс жестоко избил Ивенстона, и все это знают. — Стивен взъерошил себе волосы. — Твой брат всегда имел репутацию человека вспыльчивого, и она еще больше за ним закрепилась после этой истории с дуэлью месяц назад.

Вне себя от возмущения Диана села.

— Я просто вообразить себе не могу, что мне теперь делать.

— Быть может, пора рассказать все дяде и тете.

— Ни за что! Майкл болен, половина всей прислуги слегла с ветрянкой, управляющего конюшней нет — у Виктории и Джастина слишком много своих трудностей.

— Нет управляющего? А куда делся этот парень, которого твой дядя так хвалил?

Диана стиснула руки, стараясь справиться с волнением.

— Джад исчез, и никто не знает, где он. Я думаю, он скрылся из-за меня.

Стивен опустился на софу рядом с ней.

— Почему ты так думаешь, Ана? Вы не ладили с ним?

Усмешка скривила ее губы.

— Боюсь, что слишком хорошо ладили. Будь я поосторожнее, он был бы здесь сейчас, а я не попала бы в такое ужасное положение.

— Я ничего не понимаю, Ана. Какое отношение имеет Девлин к твоим неприятностям с Ивенстоном?

— Никакого. Но я сомневаюсь, что даже Баркли захотел бы жениться на женщине, беременной от другого.

Не слыша ответа, Диана повернулась к нему. Слезы выступили у нее на глазах, когда она увидела, как побледнел ее внезапно умолкший собеседник.

— Прости меня, Стивен. Я не хотела тебя шокировать, объявляя это так громко. Просто… просто мне не с кем было… — Она с трудом сдерживала слезы. — На этот раз я действительно влипла, да? Вот тебе и независимость, и моя хваленая самостоятельность! Немногого они стоят. Я в совершенно ужасном положении. Я жду ребенка Джада, и меня вот-вот арестуют за покушение на Баркли. Боже милостивый, что мне делать? Что мне делать, Стивен?

Он привлек ее к себе, и она с рыданием уткнулась ему в плечо. Все ее страхи и сомнения, которые она так долго сдерживала, вырвались наружу. Стивен поцеловал ее в лоб:

— Не плачь, Ана. Ты не одна. Я помогу тебе. Диана покачала головой:

— Ты ничего не можешь сделать, Стивен.

— Могу. Выходи за меня, Ана. Я увезу тебя во Францию и воспитаю твоего ребенка как своего. С моим титулом и состоянием ни один английский судья не осмелится выдать ордер на твой арест, сколько бы свидетелей Баркли Ивенстон ни привлек.

Диана была так поражена, что даже не могла сразу ответить. Она только безмолвно смотрела в его красивое лицо. Очарование молодости сменилось в его глазах мужественной решимостью. Хотя его предложение и было заманчивым, она бы никогда не согласилась его принять.

— Ты оказал мне честь своим предложением, Стивен, но я не могу стать твоей женой. Ты — мой лучший друг, и я не позволю тебе пожертвовать собой ради меня.

— Это не жертва. Я хочу на тебе жениться, Ана, — настаивал он. — Пусть мне только восемнадцать, но я люблю тебя всю мою жизнь. Я буду тебе хорошим мужем.

Диана улыбнулась сквозь слезы.

— Я не сомневаюсь. Но ты стоишь лучшего.

— А как же ребенок? Выходи за меня, и никто никогда не узнает, что это не мой ребенок.

— А если это будет мальчик, Стивен? Неужели ты захочешь, чтобы чужой ребенок унаследовал твой титул?

Когда он попытался возразить, Диана прижала палец к его губам.

— Ни слова больше, мой благородный друг. Я бесконечно признательна тебе за желание мне помочь, но я не стану твоей женой, и это мое окончательное решение.

— Но я не могу сидеть праздно и дожидаться, пока тебя арестуют. Прикажи Тилли укладываться. Даже если ты не хочешь быть моей женой, почему бы тебе не поехать во Францию и не пожить у меня? Мы сядем на корабль в Дувре и будем у меня дома через неделю.

— Это было бы прекрасно, но Баркли знает, где ты живешь. Если он твердо намерен меня найти, он сразу же бросится туда. — Диана встала и отошла к окну. — Мне нужно найти какое-то место, где бы я могла скрыться до рождения ребенка. Место, о котором Баркли не знает.

— Может быть, у твоего дяди Колина в Америке? — предположил Стивен, подходя к ней. — Ты можешь поехать к нему?

— Могу, — вздохнула она. — Но я не вынесу сейчас длительного морского путешествия. Кроме того, я не хотела бы, чтобы мои родные знали о ребенке, по крайней мере пока. Если бы я только могла найти… — Ее вдруг осенило. — Как это мне раньше в голову не пришло? Феллзмер, усадьба мамы на западном побережье Ирландии. Мама называет ее своим убежищем. Если бы ты помог мне добраться до Бристоля, мы с Тилли сели бы там на корабль.

— А я? — нахмурился Стивен. — Для тебя было бы безопаснее, если бы я вас сопровождал.

— Нет, Стивен. Ты должен остаться в Англии. Скажи Баркли, что не нашел меня. Пусть думает, что я где-то скрываюсь одна. Когда вернутся мои родители, сообщи им о происшедшем, и они займутся моим навязчивым поклонником.

— Но как же… — Щеки Стивена вспыхнули, его взгляд упал на ее живот, который она заботливо прикрывала рукой. — Я не знаю, как я смогу заговорить с ними об… об этом, хотя я попытаюсь, если ты хочешь.

Диана сжалилась над своим другом:

— Не беспокойся, Стивен. Эту новость я сообщу папе и маме сама. — «Как бы тяжело это ни оказалось», — добавила она про себя.

Феллзмер-Мэнор, северо-западное побережье Ирландии

1 сентября, 1825

Диана стояла на балконе, нависавшем над Ирландским морем, и ее волосы развевались на ветру. Они с Тилли жили в уединенной усадьбе в горах около месяца, и отсутствие каких бы то ни было занятий угнетало ее.

Наедине сама с собой она часто обращалась мысленно к Джаду. Она мучительно тосковала о нем. Ей не хватало его улыбки и даже его упреков и выговоров. Воспоминания об их близости преследовали ее во сне и наяву. Почему он скрылся? Где он? Вспоминает ли он о ней? Ей было бы легче выносить его отсутствие, если бы она ненавидела его. Но это было выше ее сил. Как могла она ненавидеть человека, завладевшего ее сердцем?