Патриция Грассо - Обольщение ангела

Когда она затихла, Гордон встал и перенес ее к краю кровати. Он устроился между ее бедер, вложив всего себя в эту страсть, и застонал, ощущая, как ее горячие влажные спазмы ласкали его. Стремясь растянуть наслаждение, он снова и снова овладевал ею, дразня и утонченно лаская. Она вновь задрожала от непереносимого блаженства и обеими руками вцепилась в него. Тогда, перехватив покрепче ее бедра, он вновь толкнулся глубоко в ее трепещущую мягкую плоть.

Смешав свои стоны, они вместе взорвались, улетая в какие-то неземные дали, а когда все кончилось, долго лежали тихо, возвращаясь на землю из рая.

Обретя снова силы, чтобы встать, Гордон положил ее вдоль кровати, лег рядом и обнял. Роберта вздохнула от удовлетворения и попросила без всяких предисловий:

— Скажи мне снова, Горди…

— Я люблю тебя!.. — прошептал он, проводя губами по ее виску. — Я люблю тебя больше жизни.

— И я люблю тебя. — Она запустила руку в его густые волнистые волосы. — А давно ты меня полюбил?

— Я думаю, с самого первого дня.

— Вечером у дяди Ричарда?

— Нет, ангел. С того дня, когда ты попросила меня убить чудовище у тебя под кроватью, заявив, что иначе не согласишься стать моей женой.

Роберта недоверчиво улыбнулась ему:

— Ты обманываешь меня, Горди.

— Нет, правда, черт побери, — горячо запротестовал он. И тут же спросил: — А ты когда полюбила меня?

— В тот же день, там, в отцовском замке, когда ты встал на колени передо мной и поцеловал мое родимое пятно.

— Ты этого не говорила мне, когда я приехал за тобой в Англию, — удивился Гордон, поднимая брови.

— Мама научила меня, что леди всегда должна изображать неприступность, — возразила, невинно улыбаясь, Роберта. — И я запомнила этот совет.

Гордон весело хмыкнул. Он погладил ее нежную гибкую спину и обхватил руками ягодицы.

— Никогда бы не подумал, что у ангелов такая очаровательная попка.

Роберта приподнялась и приникла своими губами к его подавшимся навстречу губам. Поцелуй был нежным и обещающим и мог бы длиться целую вечность, но тут раздался легкий стук в дверь.

Она повернула голову, прислушиваясь, и сказала:

— Это Генри, наверное, пришел за тобой.

— Еще рано, — прошептал Гордон. — Спроси, кто там.

— Кто там? — крикнула Роберта.

— Лавиния Керр, — раздался ответ. — Мне нужно срочно с вами поговорить.

Роберта тревожно взглянула на мужа. А когда Гордон кивнул, она крикнула:

— Подождите минуту.

— Брось на кровать мою одежду и башмаки, — прошептал Гордон. — Мы задернем полог, и она не догадается, что ты не одна.

Проявив в одну минуту больше энергии, чем за три предыдущие недели, Роберта соскочила с постели, собрала одежду, башмаки, парик, разбросанные по полу мужем, и кинула все это на постель. Когда он задернул полог, она быстро надела ночную рубашку, а поверх нее халат и поспешила к двери.

Открыв дверь, она вперила свой взгляд в рыжеволосую красавицу и спросила с холодной вежливостью:

— Чем могу быть вам полезна, леди Керр?

— Мне нужно с тобой поговорить.

Роберта удивленно подняла брови:

— О чем же это?

— Пожалуйста, я очень нуждаюсь в твоей помощи, — простонала Лавиния. Лицо ее было тревожным и озабоченным. — Можно мне войти?

Роберта на долю секунды заколебалась, но потом сделала шаг в сторону и распахнула дверь пошире, пропуская Лавинию. Та не замедлила проскользнуть внутрь.

Обе женщины уселись перед камином. Роберта ждала, пока гостья заговорит, с беспокойством думая: лишь бы Генрих Талбот не явился, пока Лавиния здесь.

— Я очень сожалею о твоих неприятностях, — начала неуверенно та. — Это все Мунго виноват. Он заставил меня затеять с тобой спор в тот вечер и украл твои перчатки, пока мы все были на поминальной службе в церкви.

Роберта с удивлением уставилась на нее.

— Мунго хотел, чтобы тебя обвинили в колдовстве, когда я притворно заболею, — пояснила Лавиния. — Я отказалась притворяться больной, но потом вдруг действительно заболела. Но ведь не ты накликала на меня болезнь, правда?

Эти слова переполнили чашу терпения Роберты.

— Я наслушалась достаточно, — коротко сказала она. — Прошу вас уйти, леди Керр.

— Прости меня! — взмолилась та, простирая к ней руки. — Я по твоему лицу вижу, что ты не виновата. Должно быть, сам Мунго подсыпал мне что-то в вино. Он ненавидит весь ваш клан Макартуров и всю свою жизнь только и ждал случая, чтобы отомстить.

— Почему он винит мою мать в смерти своего отца? — спросила Роберта.

— Много лет назад его отец похитил твою мать, — ответила Лавиния. — Но бог, видно, наказал его за это, и он утонул, переправляясь с ней через озеро. Макартуры так никогда и не узнали, что это был Маккинон, потому что похититель был в одежде клана Менци. В то же время твой отец враждовал с Менци из-за земли, и все решили, что твою мать увез кто-то из Менци.

Роберта откинулась к спинке кресла и устало закрыла глаза. Теперь она знала, кто пытался столкнуть ее в львиную яму в королевском зверинце в Лондоне, кто покушался на жизнь ее брата в Хэмптон-Корте.

— Если ты в самом деле сожалеешь об этом, — сказала она, пристально глядя на Лавинию, — ты должна пойти и рассказать обо всем королю.

— Я не могу этого сделать, — испугалась Лавиния. — Мунго пригрозил, что убьет меня. К тому же Яков не станет слушать меня, после того… — тут она заколебалась, — после того, как он видел твой знак.

— Тогда зачем ты рассказываешь все это мне? — спросила Роберта.

— Мне нужна твоя помощь, — призналась Лавиния. — Опасаясь постоянных угроз Мунго, я решила стать любовницей короля. Но мне никак не удается привлечь к себе внимание Якова. Я хочу, чтобы ты дала мне приворотное зелье.

Роберта разразилась смехом.

— Я же не колдунья, Ливи, и не умею готовить приворотное зелье.

Лавиния заметно упала духом.

— Я понимаю, почему ты не хочешь мне помочь. Несмотря на все зло, которое та ей причинила, Роберта не могла остаться безучастной к переживаниям Лавинии. Признание в любви, которое ей самой сделал сегодня муж, смягчило ее сердце. Ей было уже трудно не сочувствовать чужому горю.

— Я не могу приготовить тебе приворотное зелье, — сказала она, — но могу рассказать, что помогло мне завоевать Горди.

— Что? — встрепенулась Лавиния.

— Ты должна накормить короля хлебцем из заговоренного ячменя, — ответила Роберта и тут же представила, как муж молча трясется от смеха за пологом кровати.

— Я не понимаю.

— Этот хлебец еще называют пирожком Афродиты, — объяснила Роберта. — Ты замесишь маленький кусочек теста, приложишь его у себя между ног, а потом испечешь его. Накорми им Якова, и он с тебя глаз не будет сводить.

— Я должна… — Лавиния зарделась и опустила глаза. — Я должна сделать так, чтобы мои любовные соки пропитали это тесто?