Синтия Райт - Любви тернистый путь

Миген даже не успела испытать шок. Она отбросила осколок бутылочного горлышка и сразу же схватила вторую бутылку.

Вглядываясь в темноту в поисках следующей жертвы, она вдруг почувствовала, как ее запястье сжала стальная рука и сжимала все сильнее, пока Миген не закричала от боли и не выпустила бутылку. Однако если напавший на девушку считал, что та готова капитулировать, то его ждала неожиданность. Миген, которую мужчина крепко удерживал, подтягивая к себе, вдруг стала колотить его, извиваться, размахивать руками в воздухе, пытаясь расцарапать ему лицо.

Напряженность ситуации разрядил хорошо знакомый Миген радостный смех. Откинувшись назад, она широко раскрыла глаза, желая удостовериться, что это не галлюцинация. В кромешной тьме Миген все-таки разглядела отблеск светлых волос, белозубую улыбку и удивилась тому, что не признала сразу эти теплые ладони, эти сильные руки, которые раньше так нежно обнимали ее.

— Моя маленькая! — рассмеялся Лайон, заключая Миген в объятия. — Как нам обоим повезло, что майор Гарднер вызвался показывать мне путь.

— О, Лайон! — всхлипнула она. — Уведите, пожалуйста, поскорее меня отсюда. Не оставляйте меня здесь!

Лайон приподнял Миген так, чтобы рассмотреть ее лицо, и увидел, нешуточный страх и.., бунтарскую решимость.

— Миген, неужели вы допускаете, что я могу оставить вас в этом месте? Для чего же я тогда здесь нахожусь? Чтобы нанести светский визит галантному майору Гарднеру?

— Но.., миссис Бингхэм сказала, будто вы согласились с тем, что я должна работать именно здесь…

— Не глупите! — строго прервал ее Лайон. — Вы же прекрасно знаете меня, чтобы поверить в такое. Как только мне стало известно, что эта стерва сделала, я сразу же пришел забрать вас отсюда.

Дрожь Миген перешла в рыдания, за которыми последовало приятное чувство расслабления и защищенности. Лайон взял ее, как ребенка, на руки и уверенно направился к винтовой каменной лестнице.

— Оказывается, вы способны видеть в темноте! — словно поставила ему это в вину Миген. — Как кошка! Как давший вам свое имя лев! Спасибо за то, что вы спасли меня, хотя я и должна была добиться этого сама.

Они вышли в ярко освещенную буфетную, и Лайон поставил девушку на пол.

— В это я могу поверить! Доказательством вашей способности постоять за себя станет распухшая голова майора Гарднера.

Миген крепко держала Лайона за руку во время их короткой «прогулки» по дому, с тем чтобы взять свои вещи и сообщить дворецкому о местонахождении его хозяина. Лайон безудержно расхохотался увидев вульгарную красную спальню.

— Вижу, что милый майор возлагал на вас большие надежды! Насколько я понимаю, вы предпочли этой «роскоши» подземелье?

— Вы в моих несчастьях видите только повод для веселья, мистер Хэмпшир, — парировала Миген, густо покраснев при этом.

— Смеюсь только потому, — ответил он, — что вы так часто попадаете в переплет и с таким неотразимым очарованием…

— Насколько я помню, в последний раз вы назвали меня комичной.

Лайон попытался изобразить задумчивость.

— Да… Но в том случае мне выпала удачная возможность видеть спектакль. На этот раз… — Он указал на спальню, — мне остается лишь призвать на помощь воображение.

— Пищи для воображения очень мало, — язвительно ответила Миген, — я просто изложила свое мнение, а майор Гарднер надеялся, что пребывание в темнице способно изменить мои взгляды. Даже если бы крысы сожрали меня живьем, я все равно не уступила бы этой свинье.

— Вот это да! — воскликнул Лайон. — Какая отвага!

Какая сила духа! Я рад, что избавил майора Гарднера от столь бесконечного ожидания.

Миген проглотила едкую реплику, заметив в глазах Хэмпшира искреннее восхищение ею. Они направились к лестнице, и Миген позволила обнять себя за талию.

— Знаете маленькая смутьянка, что в последние дни я занят проблемой вашей безопасности и благополучия? Вырываю вас, так сказать, из когтей смерти.

— Именно — так сказать, из когтей смерти, — повторила она с иронией.

— Это может вызвать колоссальный шок у вас, — продолжил Лайон с улыбкой, — но я вынужден заниматься и другими, не менее важными делами, а не только залечивать ваши боевые раны и спасать из темниц.

— Это может вызвать колоссальный шок у вас, но я могу и сама следить за тем, что происходит со мной! Я у вас никогда не просила защиты и могла бы легко обойтись без того уникального метода лечения, который вы применили на вилле «Марквуд», когда я подвернула ногу. Вы, видимо, думаете…

Рука закрыла ей рот, и Миген возмущенно посмотрела на Лайона, который дугой изогнул в притворном негодовании золотистую бровь.

— Вас никогда не учили тому, что, если мужчина говорит, женщинам полагается помалкивать? — Его глаза смеялись, но на лице сохранялось серьезное выражение. — Когда мне понадобится узнать ваше мнение, я попрошу его высказать. Понятно?..

Миген отбросила руку Лайона.

— Конечно, нет! Перестаньте превращать в шутку каждое произнесенное мною слово!

Они вышли из дома на солнечный свет.

— Куда мы направляемся? — требовательно спросила Миген.

— А я уж подумал, что вы меня об этом так и не спросите!..

Домой, найденыш! Вам предстоит пожить там, где мне легче присматривать за вами и я смогу избавить вас от неприятностей! По крайней мере насколько это будет возможно.

Подобное решение вопроса Миген в открытую одобрить не могла, но в глубине души была взволнована и рада. Еще бы: жить в доме Лайона! Ежедневно видеть его и, несомненно, проводить с ним немало времени… Правда, ее раздражала собственная радость при одной только мысли о том, что она будет есть за его столом, дышать воздухом, который вдыхает он. Но Миген знала, что ощущаемое сладостное головокружение скоро пройдет.

У Лайона было достаточно здравого ума для того, чтобы поселить ее на нижнем этаже, то есть в той части дома, где размещаются слуги. Он умело позаботился о том, чтобы не оскорбить и не обидеть Миген, зная, насколько уязвима ее гордость. И сейчас, когда она раскладывала свои вещички в ящик полированного кленового шкафа, Миген улыбалась. В этот момент ее мечты прервал голос:

— Я вижу, вы уже убираете свое гнездышко.

Миген обернулась и увидела в дверях Лайона, курящего тонкую сигару. Он снял пиджак и жилет, на нем были только бриджи цвета небеленого сурового полотна и белоснежная льняная рубашка.

Миген раздраженно топнула изящной ножкой.

— Вы могли бы и постучать! Разве мне нельзя рассчитывать на уединение?

— Приношу, миледи, свое нижайшее извинение. — Он отступил назад, закрыл дверь, и секундой позже раздался стук. — :

Не разрешите ли вы мне войти?