Констанс Холл - Милая мятежница

— Я думала, ты так и не выйдешь из своих покоев, — помолчав, сказала Ларк.

— Пришлось. Надо же мне было взглянуть на твоего отца и братьев. Они ведь тоже участвуют в турнире.

Ларк перевела взгляд на отца, который стоял радом с виноватым выражением лица. Его несчастный вид тронул Ларк до слез, и она протянула ему руку.

Он смотрел на дочь затуманившимся взглядом.

— Простишь ли ты меня когда-нибудь, Ларк?

— Мне нечего тебе прощать. — На ее глаза навернулись слезы.

Уильям нагнулся и крепко обнял дочь.

— Прости меня, Ларк. Я давно уже собирался рассказать тебе обо всем.

— Я знаю.

— И ты тоже выйди. — Элизабет подтолкнула мужа в спину. — Не мешай мне. — Она вытерла запекшуюся по краям раны кровь смоченным в теплой воде полотенцем и обратилась к Ларк: — Я горжусь твоим поступком — ты спасла жизнь лорду Блэкстоуну.

На этот раз Элизабет не упрекала Ларк, не учила ее, по своему обыкновению, жизни. Горящие глаза свидетельствовали о том, что она и впрямь гордится своей непокорной падчерицей.

Ларк не могла говорить и лишь всматривалась в лицо Элизабет. Бог свидетель, как долго она дожидалась от этой женщины, которую считала своей матерью, слов одобрения! Комок в горле мешал Ларк вздохнуть, а слезы, как ни старалась она сдерживать их, ручьями струились у нее по щекам.

Глаза Элизабет тоже увлажнились. Обняв Ларк, она воскликнула:

— Мне следовало бы давно тебе сказать, что я горжусь тобой, но я не могла!

— Знаю. Я тоже не пыталась облегчить тебе жизнь. — Ларк обняла Элизабет и прижалась к ней.

— О Ларк! — вымолвила Элизабет срывающимся от рыданий голосом. — Я пыталась быть для тебя хорошей матерью, но чем больше я старалась, тем хуже это у меня получалось. Мысль о том, что ты — дочь Кармии, сводила меня с ума, а потому, стоило мне увидеть тебя, как меня охватывал безудержный, слепой гнев, и вместо ласковых слов срывались раздраженные окрики, а подчас даже брань. Но несмотря на то что ты платила мне той же монетой, я все равно любила тебя. Клянусь!

— Теперь я понимаю это.

Ларк и Элизабет долго сидели, заключив друг друга в объятия и проливая слезы.

Уильям, отодвинув полог, заглянул в шатер, чтобы еще раз полюбоваться на двух женщин, которых он любил больше всех на свете. Лицо его расплылось в довольной улыбке. Казалось, страдания, отравлявшие ему жизнь вот уже восемнадцать лет, подходили к концу. Счастье Уильяма было бы совсем полным, если бы только Ларк и Блэкстоун поняли наконец, что любят друг друга. Но соединить этих двух людей могло только время.

Через четверть часа в шатер Блэкстоуна вошли Элен, Эвенел и Эвел.

— Ларк! Я все видела! Скажи, как ты? Сильно пострадала? — Расширившимися от ужаса глазами Элен смотрела, как Элизабет зашивает рану на бедре сестры.

Эвенел, потирая затылок, разглядывал свое вооружение, грудой сваленное в углу шатра.

— Это из-за меня тебя ранили! Кто, как не я, должен был выступить против Блэкстоуна? — В его голосе звучало раздражение.

— Во всем виновата я. Если бы я вовремя прикрылась щитом, ничего бы не случилось. — Ларк ослепительно улыбнулась, хотя в этот момент Элизабет бинтовала ее рану, что было довольно болезненно.

— Элен и Эвел рассказали мне о том, что произошло. На этот раз я сам выеду на ристалище, чтобы воздать этому ублюдку по заслугам, — сказал Эвенел. — Мне, Ларк, не нужна твоя защита.

— Если ты только ступишь на ристалище, я дам тебе такого пинка, что ты вспашешь всю площадку носом. — Уильям никогда еще не говорил с Эвенелом так грубо. — Нечего изображать святую невинность. Я-то знаю, почему Ларк выехала на ристалище. Чтобы тебя уберечь от смерти, дурень…

— Это моя вина, — заявил Эвел. — Я должен был остановить ее.

— Тебе не удалось бы остановить меня. — Ларк улыбнулась.

— Это я во всем виновата, отец. Я упросила сестру помочь мне, — призналась Элен.

Уильям хмуро посмотрел на Эвенела и Элен.

— Наконец-то я понял подоплеку этих событий и узнал, кто это затеял. Должен заметить, вам довольно долго удавалось водить всех нас за нос, но теперь все ясно. Я сам видел происходящее в искаженном свете, но, результат, как ни странно, вполне меня устраивает. А потому торжественно объявляю: я очень зол и снова заговорю с вами только тогда, когда вы назовете день вашей свадьбы.

Сквозь распахнутый полог в шатер донеслись ликующие звуки толпы.

— Интересно, что сейчас происходит на ристалище? Пойдем, Эвенел, глянем, что там творится.

Эвел вышел, а за ним последовали, взявшись за руки, Эвенел и Элен.

— Мне тоже интересно, что там происходит. — Ларк попыталась подняться, но Элизабет заставила ее опуститься на кровать.

— Не делай глупостей, Ларк, прошу тебя. — Элизабет посмотрела на Уильяма: — Надеюсь, ты все-таки не так упряма, как твой отец.

— Но ведь у меня только царапина!

— Так оно и есть. Но если ты разбередишь рану, она будет болеть. — Элизабет взяла миску с водой и собрала окровавленные тряпки. — Мы с отцом сами отправимся на ристалище, посмотрим, что там и как, а затем вернемся и все расскажем тебе. Только не вздумай сбежать — напоминаю об этом еще раз, потому что знаю тебя слишком хорошо. — Элизабет помахала пальцем перед носом девушки.

Ларк улыбнулась. Теперь Элизабет имела полное право делать ей замечания, поскольку Ларк убедилась, что та любит ее.

Элизабет вышла из шатра, а Уильям, взглянув на дочь, широко ей улыбнулся:

— Ну что, разве Элизабет не прелесть? Особенно когда она в хорошем настроении! — Подмигнув дочери, Уильям последовал за супругой.

Через час в шатер Стоука зашли близнецы. Как обычно, их глаза лукаво поблескивали.

— Сегодня, сестрица, ты пропустила поистине великолепное зрелище, — хмыкнул Гарольд, — и мне, право, очень жаль, что в самом начале турнира тебя ранили. Ведь я места себе не находил — все ждал минуты, когда ты покончишь с Блэкстоуном одним хорошим ударом копья.

— Ничего, она поправится и уж тогда задаст ему перцу! — Седрик толкнул Гарольда локтем, и они фыркнули.

— Послушайте, парни, что вам от меня надо?

— Да ничего особенного. Просто пришли передать тебе весточку и заодно сообщить, что турнир уже закончился. Увы, долго он не продлился. Каждый, кто бросил вызов Черному Дракону, выехал против него с копьем всего один раз. Дракон, что называется, испепелил их всех. Последнему, правда, удалось унести ноги без особого ущерба для себя.

— То-то, должно быть, Дракон злился, — заметила Ларк.

— Это еще что! Поглядела бы ты, каким грозным взглядом он смерил женщину, которая сидела рядом с королем и старательно делала вид, что это ты и есть, — сообщил Седрик.

— Не скрою, этой женщине даже меня удалось надуть, и я подумал что это и впрямь моя сестричка. Если бы у тебя была хоть крупица ума, Ларк, ты не стала бы затевать подобного розыгрыша в присутствии его величества.