Вирджиния Хенли - Соблазненная

Тони стала подниматься по мраморным ступеням, и тут она увидела, что навстречу ей спускается величественная фигура. На нем был малиновый тюрбан, украшенный павлиньим пером. На широкие плечи наброшена восточная туника. Сладко забилось сердце — она заметила, что раджа не сводит с нее глаз. Расстояние между ними сокращалось. Когда оставалось несколько ступеней, она задохнулась от радостного волнения, увидев, что его взгляду открылась ее великолепно очерченная золотым лифом грудь.

Она протянула ему руку.

— Синьор, — нежно, заманчиво выдохнула она.

— Voi siete bella, tesoro. Baciame [14]. — И мужчина потянулся к ней жадными руками.

Антония поняла, что это не голос Сэвиджа. Испуганно она смотрела в незнакомые, цвета вулканического стекла, глаза.

— Нет — нет, — закричала она, отталкивая его руки. Отказ подстегнул его, и она увидела, как он, прижав ее к себе, тянется ртом к ее губам. Она бешено отбивалась, визжа:

— Нет, нет, нет, синьор, нет!

На плечо раджи опустилась загорелая рука.

— Думаю, что «нет» означает на итальянском то же, что и на английском.

Антония чуть не лишилась сознания, с облегчением услыхав грозный голос Сэвиджа, который не спутаешь ни с каким другим. Хотя на этот раз в нем чувствовались бархатистые нотки, угроза была ощутимой.

Сэвидж нажал на плечо посильнее и, воскликнув» «Per dio!» [15], — раджа опустился от боли на колени.

Взяв Антонию за руну, Адам свел ее вниз по мраморным ступеням. Она чувствовала, нан по ее руне растена-ется тепло его руки. Он был в черном. Черный леопард. Полумаска доходила до рта, скрывая шрам. Могучая фигура скрыта под черной накидкой. Она-то знала, что он куда страшнее раджи.

— Как мне вас благодарить, милорд? — все еще не отдышавшись, спросила Антония.

— Что-нибудь придумаю, прелестный мотылек. Вы англичанка. — Видно было, что он заинтригован.

Она мило улыбнулась. Черные ресницы опустились на щеки, потом взметнулись над мечтательными светло-зелеными глазами.

— Вы предлагаете свое покровительство, милорд?

— Ото всех, кроме себя, милочка.

Хотя для женщины она была высока ростом, они стояли так близко, что, глядя на него, ей приходилось поднимать голову. Он поцеловал ей руку Когда его горячие губы коснулись ее кожи, по руке до самого плеча словно пробежал ток.

— Вы тоже англичанин, — прошептала она.

— Возможно, по рождению, но не по натуре.

— Леопард по натуре? — спросила она, облизнув кончиком языка нижнюю губу.

Голубые глаза Адама потемнели от вожделения. Ему тоже хотелось, прежде чем поцеловать, лизнуть кончиком языка эту сочную пухлую нижнюю губку.

Она задрожала — в ней тоже зажглась страсть.

Они все еще держались за руки. Его заинтриговала ее красота, молодость и национальность.

— У меня есть предложение, милорд. Вас интересует? Забавно. Разве не ему положено предлагать даме?

— Буду в восторге провести с вами часок-другой, милочка. У вас есть имя?

Она покачала головой и, поддразнивая, улыбнулась уголкам и губ. После того как упьется ее соблазнительной нижней губкой, он поцелует эти уголки. Ему хотелось взять ее на руки и, не теряя времени, отнести наверх, в свою постель. Именно там они закончат ночь. Сэвидж убеждал себя не торопиться. Должен же он сначала хотя бы угостить ее бокалом шампанского. Она так молода. Пока еще нельзя ее пугать.

Бережно придерживая за талию, он повел ее по набережной к одному из своих излюбленных мест. Это была таверна со столиками у сводчатых окон, выходящих на лагуну. Небо было темно-багровым. Мерцавшие свечи отражались миллионами искр в ее позолоченных пудрой волосах. Он заказал шампанское.

Сэвидж поднял изящный венецианский бокал:

— За ваше очарование и вашу таинственность, богиня. Она вертела пальцами ножку бокала. Значит, и он видит в ней сказочную королеву.

— Итак, какое у вас предложение? — любезно поинтересовался он.

— Я на одну ночь убежала от опекуна. Ищу любовника.

Даже в сумраке таверны он увидел, как она покраснела. Он накрыл рукой ее руку. Она не видела радости в его глазах.

— Попробую угадать. Вас выдают замуж не по любви, и вы жаждете испытать плотские наслаждения, прежде чем увянете.

Как он и хотел, она засмеялась:

— Я никогда не смогу выйти замуж. Так сложились обстоятельства.

Его быстрый ум перебирал вероятные причины. Монастырь? Возможно. Болен один из родителей? Более вероятно.

— Никогда — это очень долго. Обстоятельства меняются. Если я соглашусь стать на одну ночь вашим любовником, однажды вы, может быть, сильно пожалеете об этом.

— Никогда, — поклялась Антония.

— Какой у вас опыт? — озадаченно спросил он.

— Никакого, — еле слышно ответила она. Севидж поднялся, собираясь уходить.

— Простите меня, милочка, но это невозможно.

— Прошу вас, не покидайте меня! Я девственница, которой до смерти надоело это безнадежное положение. Разве так уж постыдно желать одну ночь наслаждения?

— Во всем этом нет ничего постыдного, милочка. Просто мне не хватит времени доставить вам то наслаждение, какого вы так жаждете.

— Ну тогда просто откройте мне таинства секса.

— Когда мужчина рвет преграду, имеющуюся у девушки, это сопровождается кровью и болью. Мужчина получает известную долю удовольствия, но мало что достается женщине, уверяю вас.

Она широко раскрыла глаза. Ему казалось, что он утонет в этих глубоких зеленых омутах.

— Полюбите меня сегодня ночью, — уговаривала она, облизывая пухлую нижнюю губу.

В паху становилось жарко. Адам смеялся над собственной глупостью. Он-то мечтал о том, что проведет бурную ночь с опытной сластолюбивой партнершей, а то и с тремя или четырьмя, чтобы удовлетворить свою неиссякаемую сексуальную мощь. А тут его умоляет обслужить непорочная английская леди.

— Сколько вам лет? — требовательно спросил Сэвидж.

— Сем… восемнадцать, — прошептала она. Это была ужасная ложь.

Кровь с силой пульсировала в его стержне, увеличивая в размерах и наполняя желанием. Черт побери, если он ей откажет, она станет искать другого. Насмешливый внутренний голос говорил: «Не делай вид, что ты собираешься ее защитить». Он даст ей последний шанс выйти из игры.

— Считаю нужным предупредить, что у меня лицо и тело в шрамах. Это может вызвать у вас отвращение.

— Ни за что, — пылко возразила она, протягивая через стол руку.

— Тогда допивайте, богиня, и полетим со мной. Хочу проверить, действительно ли давать — более благое дело, чем брать.

Сегодня ночью он действительно окажется князем дураков. Он дал себе слово, что это последний раз, когда он приходит на выручку страдающей девице.

Леопард повел ее вниз по ступеням набережной к ожидавшей пассажиров гондоле и отдал распоряжение гондольеру на его языке.