Сюзанна Энок - Неудержимое желание

— Со времени твоего приезда тетя Милли стала быстро поправляться, — заметил он, стараясь изменить тему, прежде чем воспаленный мозг заставит его сказать что-нибудь, о чем он потом пожалеет.

— Рада это слышать…

— Джорджиана! Послушайте, леди Джорджи!

Тристан поднял голову и в конце улицы увидел лорда Лаксли. Проклятый надутый красавчик галопом мчался к ним навстречу, опрокинув по пути тележку торговки апельсинами. Если этому идиоту пришло в голову прислать письмо Джорджиане, то он готов съесть свою шляпу. Барон страдал полным отсутствием интеллекта.

Тристан наблюдал, как Джорджиана перевела взгляд с рассыпавшихся по всей улице апельсинов на лицо Лаксли.

— Доброе утро, милорд, — холодно произнесла она тоном, каким обычно обращалась к Тристану.

— Леди Джорджиана, вы выглядите как ангел. Я бесконечно рад, что встретил вас, и желал бы подарить вам кое-что. У меня есть… — Он стал искать что-то в своих многочисленных карманах.

Выражение ее лица не изменилось, она только подняла руку, останавливая его.

— Думаю, вы также должны подарить что-нибудь этой торговке.

Она указала на старую женщину, которая, рыдая, стояла у опрокинутой тележки, в то время как многочисленные в этот утренний час на Парк-роуд экипажи превращали ее апельсины в оранжевую кашу.

— Лорд Дэр, какова теперь цена на апельсины?

— По-моему, два пенса за штуку, — ответил Тристан, утраивая цену.

Она взглянула на него, признательная за это преувеличение, и снова обратилась к барону:

— Думаю, вам следует дать этой женщине по крайней мере два шиллинга, лорд Лаксли.

Наконец Лаксли соизволил взглянуть на свою жертву.

— Этой торговке? — с презрением скривил он губы. — И не подумаю. Она не должна была оставлять свою тележку посередине улицы.

— Хорошо. Я не желаю ничего получать от вас, — тем же холодным тоном произнесла Джорджиана.

Она вынула из кармана золотой соверен. Тронув за узду Шебу, объехала изумленного покрасневшего Лаксли и, наклонившись, протянула монету.

— О, благослови вас Бог, миледи, — запричитала старуха, хватая затянутую в перчатку руку Джорджианы и прижимая ее к щеке. — Благодарю вас, благодарю вас.

— Леди Джорджиана, я протестую, — возмутился Лаксли. — Вы дали ей слишком много.

— А я думаю, леди Джорджиана сделала именно то, что следовало, — вмешался Тристан. — Прощайте, Лаксли.

Они поехали дальше, оставив позади обескураженного Лаксли. Джорджиана искоса взглянула на Дэра из-под полей своей голубой шляпы.

— Хорошо, что ты вовремя остановил его, Тристан, иначе мне пришлось бы ударить его.

— Я только представил возможные увечья, которые получил бы, разнимая вас. И конечно, травмы, которые достались бы бедному Лаксли.

Ее зеленые глаза лучились улыбкой.

Бог мой, она за одно утро уже дважды ему улыбнулась. И два раза назвала его по имени, впервые за шесть лет. Слава Богу, что по пути на пикник с Амелией он встретил Джорджиану, иначе ему не удалось бы провести это утро с ней.

Виконт задавался вопросом, о чем бы она подумала, если бы узнала, что он хранит ее чулок в шкатулке из красного дерева в верхнем ящике комода. Что касается мнения общества, то он выиграл первую часть пари — добился поцелуя — и полностью проиграл вторую. Его молчание спасло ее репутацию, но не спасло те чувства, которые могли бы возникнуть между ними.

Тристан тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли.

— Начали? — Он пришпорил Шарлеманя.

Джорджиана рассмеялась, и Шеба стрелой полетела вперед.

— До деревьев! — крикнула Джорджиана, и шляпа слетела с ее вьющихся золотистых волос.

— Черт побери, — прошептал он, очарованный этим зрелищем.

Его гнедой был крупнее и сильнее Шебы, но казалось, даже Шарлемань понимал, что сегодня они смогут только догнать, но не победить. Если Джорджиана затеяла какую-то игру, то это было чертовски интересно. Она первой оказалась у деревьев. Когда он подъехал, она с торжествующим смехом посмотрела ему в лицо.

— Дорогой лорд Дэр, по-моему, ты нарочно дал мне победить.

— Не знаю, что и ответить, — сказшт он, похлопывая Шарлеманя, — поэтому я только скажу, что вы с Шебой созданы друг для друга.

Джорджиана подняла тонкую бровь.

— Весьма удачный комплимент. Я даже склонна признать, что твои манеры производят на меня впечатление. Однако в следующий раз приложи побольше усилий.

Он усмехнулся:

— Значит, тебе понравилось побеждать.

— Я бы в любом случае поставил на леди Джорджиану, — послышался из-за деревьев чей-то голос, и на тропу на сером коне выехал маркиз Уэстбрук.

Улыбка исчезла с лица Джорджианы.

— Я не заключаю пари, милорд, — чуть дрогнувшим голосом сказала она.

Уэстбрук и глазом не моргнул.

— В таком случае я просто буду верить в вас.

От этого уклончивого ответа у Тристана сузились глаза. Маркиз должен был знать о пари, в котором были замешаны он сам и Джорджиана; об этом знали все. Значит, маркиз сделал это намеренно.

— Благодарю вас, лорд Уэстбрук.

— Называйте меня Джон, пожалуйста.

Джорджиана чуть заметно улыбнулась.

— Благодарю вас, Джон, — поправилась она.

Казалось, они совершенно забыли о Тристане. Он ослабил поводья и шевельнул правой ногой. Шарлемань подался вправо, оттесняя серого жеребца Уэстбрука.

— Прошу прощения, — сказал Тристан, когда серый споткнулся.

— Следите за своей лошадью, Дэр, — недовольно заметил маркиз, стараясь втиснуть коня на прежнее место.

— Не думаю, что Шарлеманю понравилось, когда вы сказали, что Шеба обойдет его, — сказала Джорджиана. Она взглянула на Тристана, и тот понял, что она все заметила, но не выдала его.

— Шарлемань не любит неприкрытой лести, — объяснил Тристан, глядя на Уэстбрука.

— Вашему коню надо напомнить, что он всего лишь лошадь. Животные должны знать свое место.

«А, будет борьба», — подумал Тристан, у которого от оскорбления вскипела кровь.

— Шарлемань как раз и знает свое место, как справедливо рассудила леди Джорджиана. Первое, я полагаю.

— А я думаю, леди Джорджиана сказала так из вежливости. Она, без сомнения, заметила недостатки этого животного.

— Если вы не возражаете, лорд Уэстбрук, я бы предпочла продолжить свой разговор, — прервала его Джорджиана.

«Бедный парень: снова превратился из Джона в лорда Уэстбрука». Тристан мог бы окончательно добить его, но не хотел, чтобы Джорджиана рассердилась и на него. Когда маркиз, сообразив, что его перехитрили, с гневом взглянул на Тристана, тот лишь усмехнулся.

Но, как только в его сторону взглянула Джорджиана, поспешно сменил выражение лица.

— Примите мои извинения, леди Джорджиана, — сказал маркиз. — Я вовсе не хотел оскорбить вас.

— Конечно, нет. Лорд Дэр часто плохо влияет на окружающих.