Сюзанна Энок - Неудержимое желание

— Мы не можем сейчас уйти, — прошептала ему на ухо Джорджиана.

— Знаю, — ответил он, поворачиваясь к ней. — Нам придется подождать, пока они не закончат или будут так заняты, что не заметят нас.

— О Боже, — прошептала она, а затем медленно провела языком по изгибу его уха.

Неожиданно Тристан услышал стук сброшенных на пол сапог и скрип кровати. Через минуту зашуршала сброшенная на пол одежда, а затем раздались вздохи и стоны, значения которых нельзя было не понять.

Он снова взглянул на Джорджиану: его забавляло происходящее. Присутствие Джорджианы возбуждало его. Темнота, ощущение опасности и звуки любовных ласк не могли не разбудить в нем чувственность. Она прижалась к нему, целуя его шею. Тристан взял в ладони ее лицо и властно поцеловал ее.

На постели Лаксли издавал слабые стоны удовольствия, и не было необходимости что-либо видеть, чтобы понять, кто был активным партнером. А он-то думал, что Амелия неопытная девушка. Опомнившись, он оторвался от губ Джорджианы и сжал ее руки. Им следовало быть начеку и выждать удобный момент для побега.

Однако его тело, в особенности нижнюю часть, больше волновала тоненькая фигурка с пышными формами, прижимавшаяся к нему, и звуки сексуального наслаждения, раздававшиеся рядом. Джорджиана выглядела смущенной и возбужденной, ее губы раскрылись в ожидании его ласк.

На постели зашевелились, послышались какие-то непристойные слова, он даже представить себе не мог, что Амелия способна произносить их вслух.

Кровать начала издавать ритмичный скрип, сопровождаемый стонами Амелии и натужным пыхтением Лаксли. Барон, казалось, не отличался умением вести беседу и не был мастером в эротических играх.

Тристан поцеловал Джорджиану в раскрытые губы. Они не могли позволить себе ни малейшего шороха, и это делало их ласки еще более страстными. Преодолев узкий ворот ее платья, он положил ладонь на ее грудь и сжал пальцами сосок. Она закрыла глаза и запустив руку в его волосы, притянула к себе его голову в ожидании еще одного, полного страсти поцелуя.

Она опьяняла его, таких острых, обжигающих ощущений он никогда раньше не испытывал, пока не прикоснулся к ней. Расстегнув несколько пуговок на спине ее платья, Тристан спустил его с плеч и обхватил губами сосок. Джорджиана трепетала, разжигая его желание, принадлежала ему.

Звуки на кровати становились все громче, толчки все ритмичнее и быстрее, и Джорджиана дрожащими руками нащупала застежку на его панталонах. Расстегнув ее, она запустила руку внутрь и начала ласкать его так же, как он ласкал ее грудь. Сердце Тристана неистово стучало, он откинул голову и прислонился к шкафу. В этот момент Джорджиана, содрогнувшись всем телом, с силой прижалась к нему.

Стоявшая на гардеробе ваза покачнулась и, ударившись о ширму, свалилась на пол. Ширма сдвинулась с места, и перед глазами Тристана предстала незабываемая картина: подскакивающие ягодицы Лаксли и сжимающие их тонкие ноги Амелии, и тут начался настоящий ад.

Амелия взвизгнула, Лаксли взревел, а Тристан, вытащив руку из платья Джорджианы, прикрыл ее грудь. Несмотря на неудобство своего положения, он, придерживая одной рукой расстегнутые панталоны, другой поставил Джорджиану на ноги.

— Какого черта? — возмутился Лаксли, оглядываясь через голое плечо и явно разрываясь между желанием закончить свое дело и защитить свою честь.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежали мистер и миссис Джонс в сопровождении нескольких слуг.

— Что за… Амелия!

Очевидно, Джонсы оставались дома или рано вернулись. Неожиданно вся эта сцена показалась Тристану ужасно смешной. Он схватил прятавшуюся за его спиной Джорджиану за руку.

— Бежим! — шепнул он и бросился к двери.

Они пронеслись мимо Джонсов и их изумленных слуг и побежали вниз по лестнице — Джорджиана, придерживая сползавшее платье, и он, пытаясь на ходу застегнуть панталоны и при этом не упасть и не сломать себе шею. Окно в гостиной по-прежнему оставалось открытым. Наверху и в помещении для слуг зажигались огни и звучали громкие голоса.

Тристан подсадил Джорджиану, чтобы она могла перелезть через подоконник, выбрался вслед за ней и, схватив снова за руку, побежал через сад, а затем за угол, где их не могли увидеть из Джонс-Хауса. Они нырнули в тень соседней конюшни. Тяжело дыша, он остановился, Джорджиана, согнувшись, застыла рядом с ним. В испуге он опустился на колени и заглянул ей в лицо.

— Что с тобой?

Ответом был с трудом сдерживаемый хохот.

— Ты видел их лица? — сквозь смех спросила она, падая ему на колени и обнимая за плечи. — Амелия! Они были потрясены!

Он рассмеялся, прижимая ее к своей груди.

— Я не думаю, что она хочет стать баронессой, но теперь уже поздно.

Если их узнали, это окончательно погубит репутацию Джорджианы, но у него было готово прекрасное решение проблемы.

— О, ей придется выйти замуж за Лаксли. Вряд ли ему удалось сбежать.

— Он был не в состоянии бежать. Кстати, почти как и я.

Не выпуская ее из объятий, он застегнул ее платье.

— Как ты думаешь, они разглядели нас достаточно хорошо, чтобы узнать?

В ее глазах промелькнуло беспокойство.

— Амелия догадается, что касается остальных, им хватит других забот.

— Думаю, что она получила то, что заслужила.

— И Лаксли тоже, — согласился виконт с негодованием, — ухаживал за тобой и спал с ней, ублюдок.

Подняв голову, она поцеловала его. Это был нежный поцелуй, и сердце у него замерло.

— Очень интересный был вечер, — снова улыбнулась Джорджиана.

— Я люблю тебя, — прошептал Тристан.

Ее лицо стало серьезным, и она посмотрела ему в глаза. Затем дотронулась до его щеки.

— Я люблю тебя, — так же тихо ответила она, как будто ни один из них не решался громко произнести эти слова.

— Тебе лучше вернуться домой, пока там не подняли шум. — Он помог ей встать. — Как ты добралась сюда?

— В наемной карете. Здесь всего несколько кварталов. Может быть, пойдем пешком?

Она склонила голову, обеими руками держась за его руку так доверчиво, что у него сердце замирало от нежности.

Если бы она попросила, он перенес бы ее на руках даже через Пиренеи. В кармане был пистолет, достаточная защита против негодяев, бродивших по ночам. Но его беспокоило совсем другое.

— Нет. Я хочу, чтобы ты побыстрее добралась до дома и спокойно спала в своей постели, на случай если Джонс нагрянет в Хоторн-Хаус, требуя объяснений.

— Ты думаешь, он может это сделать?

— По правде говоря, думаю, его больше интересует Лаксли и только потом мое присутствие. Но разговор может коснуться и тебя, поэтому все должно быть безупречно.

Он свистнул, подзывая наемный экипаж.

— Отвези ее в Хоторн-Хаус. — Он бросил несколько монет кучеру.