Виктория Александер - Невеста принца

— Игру? Понятия не имею, что вы имеете в виду.

— Нет, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, — отчеканил Борлофф.

О чем он толковал? Джоселин слегка попятилась, но нашла в себе силы улыбнуться.

— Откровенно говоря, нет.

Борлофф рассмеялся.

— Бросьте. Его высочество считает, что вы гораздо умнее, чем можно заключить по вашей наружности, так что не стоит притворяться передо мной пустоголовой куколкой.

— В самом деле? — Пожалуй, лучше не признаваться ему, что это вовсе не притворство. Джоселин рассмеялась как можно беззаботнее. — Я, должно быть, на миг потеряла голову. Мне следовало знать, что дурачить вас бесполезно.

— Вам это почти удалось. — Он медленно покачал головой. — Я никак не мог взять в толк, почему вы сразу не открыли все принцу.

«Она видела нас. Позаботьтесь об этом».

Догадка поразила Джоселин почти осязаемо, словно физический удар. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не выдать себя. Впрочем, следовало уже давно догадаться. Она могла бы вспомнить голос графа сразу же, как только их представили друг другу.

Граф Борлофф и был тем неизвестным, замышлявший покушение на принца Алексиса, оказавшимся той памятной ночью в музыкальном салоне. Тем, кто желал ее смерти.

— Сознаюсь, в ожидании ваших разоблачений мне пришлось изрядно понервничать. И не что иное, как самое вульгарное любопытство, заставило меня так непростительно замешкаться здесь.

— Приношу вам свои извинения. — Джоселин небрежно пожала плечами, хотя сердце ее трепетало от ужаса. — Я просто сомневалась, что так уж выгодно открывать то, что мне стало известно.

— Выгодно? — переспросил граф подозрительно. — Кому именно?

— Мне, разумеется… — Джоселин лихорадочно подыскивала правдоподобный ответ. — Мне и моему мужу. — Рэнд, должно быть, уже прибыл во дворец. — Я решила, что интересная информация о самом доверенном из советников Алексиса поможет укрепить положение моего мужа здесь.

Борлофф несколько мгновений смотрел на нее, затем расхохотался.

Зловещий хохот, от которого у нее кровь застыла в жилах, эхом пронесся по комнате.

— Великолепно, принцесса. Но почему-то я вам не верю.

— Придется поверить, — произнесла Джоселин надменно. Чем больше она смогла бы затянуть беседу, тем больше было шансов, что ее наконец хватятся. — Я обнаружила, что положение принцессы доставляет мне удовольствие. А мой муж, настоящий принц крови, мог бы стать прекрасным правителем.

Борлофф вскинул бровь.

— Я полагал, трон его не привлекает.

— До настоящего момента так и было, но… — Джоселин помолчала. — Невозможно предвидеть как изменится его отношение, когда он окажется здесь и своими глазами увидит открывающиеся перспективы. А с вашей помощью…

— С моей помощью? — Борлофф пристально посмотрел на свою пленницу и хмыкнул. — Едва ли. Одна честолюбивая ловкая особа уже достаточно поводила меня за нос, и я не попадусь на тот же крючок вторично.

Он шагнул к ней, и Джоселин попятилась. Паника сжала ей горло. Хотелось броситься прочь, куда глаза глядят, но бежать было некуда. Граф прошел мимо нее и остановился справа от камина перед обшитой дубовыми панелями стеной. Джоселин быстро оглядела комбату в поисках какого-либо тяжелого предмета, которым могла бы защититься. Увы, комната была слишком скудно меблирована, и ничего подходящего не попалось ей на глаза. Борлофф, который тем временем внимательно всматривался в украшение, изображавшее гроздь винограда в обрамлении цветочных бутонов, снова обратился к ней:

— Мне стало известно, что ваш муж узнал о моем участии в маленькой шалости Валентины, и я уверен, что он не замедлит известить об этом принца, как только прибудет сюда. Так что в моих интересах безотлагательно последовать по стопам принцессы. — Он повернул резной бутон, и панель тут же отворилась внутрь, за ней открылся тускло освещенный проход. — Это вход в туннель, который тянется под дворцом и кончается потайным выходом в лесу. О его существовании знают только члены королевской семьи и еще несколько самых доверенных лиц. — Борлофф повернулся к Джоселин. — Я принес сюда фонарь, когда понял, что, не заручившись гарантией беспрепятственного прохода, мне отсюда не выбраться. Эта гарантия — вы.

— Какой удобный случай для вас. — Она взглянула на него в упор, и внезапная волна гнева вытеснила все страхи. — Что вы за человек, граф? Алексис — ваш принц и, полагаю, друг. Он верит вам, а вы его предаете. Как же вы можете?

— Причины тому самые обыкновенные, принцесса. Деньги. Власть. Роковая страсть к женщине. — Лицо графа омрачилось. — Это могучие стимулы и вес же не такие сильные, как мое желание сохранить жизнь и свободу. А теперь… — Он кивнул в направлении прохода. — Я иду за вами.

— Нет! — Джоселин скрестила на груди руки. — Я никуда не пойду. Останусь здесь и буду визжать и кричать во все горло, пока кто-нибудь не услышит!

— Ах ты Господи, как же я забыл упомянуть еще об одной весьма существенной детали. — Граф хлопнул себя ладонью по лбу. — И о чем я только думаю! Вы пойдете немедленно… — Тут он достал из-под жилета отвратительного вида пистолет. — Потому что если не сделаете этого, я буду вынужден вас убить, только и всего.

— Зачем? — Джоселин вызывающе вскинула подбородок. — Если вы меня убьете, не видать вам беспрепятственного прохода через границу!

— Вот почему я предпочел бы не делать этого. Однако, — прищурился Борлофф, — вы так действуете мне на нервы, что удовольствие, которое я получу от вашей смерти, едва ли не компенсирует все неудобства.

Джоселин не сомневалась, что он выстрелит без колебаний. У нее не оставалось выбора.

— Мой муж догонит нас!

— Не думаю. Я принял меры, чтобы он и принц Алексис узнали, почему я взял вас с собой и что с вами случится, если я замечу погоню.

У нее противно засосало под ложечкой. Борлофф хорошо продумал план своего бегства.

— Все равно он нас догонит, — упрямо возразила Джоселин.

— Возможно, — произнес Борлофф задумчиво. — Хотя ваше исчезновение может оказаться для него в конечном счете весьма удобным.

— Удобным?

— Несомненно. Даже если половина чепухи, которую вы тут несли, — правда, чему я не верю, почему же вы не подумали о том, что случится, если ваш муж решит взять себе свой законный титул принца Авалонии? — Что вы хотите сказать? — Джоселин охватила тревога совершенно нового рода.

— Каждый принц имеет обязательства, когда дело касается его женитьбы. Принцы заключают брак из политических соображений, ради безопасности государства. Вы, несомненно, очаровательная женщина, и, полагаю, всякий мужчина был бы рад делить с вами постель, но для принца вы неподходящая жена. Если он всерьез решит утвердиться в своих правах на наследственный титул, вы… создадите ему неудобства.