Жаклин Нейвин - Нежный похититель

– Скажите лучше, что пытались заставить меня захотеть вас!

Ли вырвала руку и отскочила в сторону:

– Да будет вам известно, что ни при каких условиях я не стану этого делать! Я просто требую, чтобы вы относились ко мне с уважением!

– Не говорите вздор, мисс Броуди! Признайтесь лучше, что хотите заставить меня бегать за вами по пятам, как те, кто уже пал жертвой ваших чар в этом сезоне! Хватит об этом! Вот наш фаэтон. Садитесь и поедем!

Морган подал Ли руку, но та отшвырнула ее и сама поднялась в экипаж, не переставая всхлипывать.

– Прекратите! – с досадой воскликнул Морган. – Или вы надеетесь, что я дам вам еще один галстук вместо носового платка?!

– Вы самый мерзкий грубиян из всех мужчин, с которыми меня, к несчастью, свела жизнь! – сквозь слезы проговорила Ли. – Не сомневаюсь, что вы ни разу никому не помогли!

– Скажите лучше, что сомневаетесь в своих способностях заманить меня в ловушку, как тех простаков, которые в нее уже попали.

– Ловушку? Не понимаю, о чем вы говорите! Знаю только, что оскорбляете меня. Болтаете всякую чушь, не отдавая себе в том отчета!

– Я отдаю себе отчет в том, что говорю! И эта маленькая хитрость неудачна. Ваша грудь, как бы ни была она совершенна, не превратит меня в расчувствовавшегося идиота! Вы это поняли, потому и льете слезы!

– Должна вас разочаровать: вы для меня не центр Вселенной! И наряд я выбирала не для вас!

Ли нисколько не смущало, что она лжет. А лгать она не умела. Но сейчас, после пережитого унижения, ее это мало заботило. Она посмотрела в глаза Моргану и с насмешкой произнесла:

– У вас просто мания величия.

Морган натянул вожжи и остановил фаэтон за поворотом дороги, когда деревня уже осталась позади.

Порывшись в сумочке, Ли вынула смятый носовой платок и вытерла заплаканные глаза.

– Невероятно! Но вам уже не в первый раз удалось довести меня до слез! Этим пока не мог похвастаться ни один мужчина. Вы просто варвар, а я...

Она умолкла и снова посмотрела в глаза Моргану. Он тоже не сводил с нее взгляда, в котором не было ничего, кроме негодования.

Ли почувствовала, что зашла слишком далеко, раздразнив тигра. И не ошиблась.

– Черт бы побрал вас, маленькая идиотка! – проговорил Морган и вдруг прильнул к ее губам.

Поцелуй был долгим и настойчивым. Ли бросило в жар, перед глазами поплыли круги. Непреодолимое желание охватило ее. Ли била дрожь, соски очаровательных полушарий затвердели от прикосновения к могучей мужской груди.

Морган слегка отстранился от нее. Несколько мгновений они стояли полуобнявшись и молча смотрели друг на друга. Ли поймала себя на мысли, что очень не хочет, чтобы Морган отпустил ее.

– Морган, – прошептала она, обняв его за плечи. Морган решительно сбросил их со своих плеч.

– Поймите же, – почти умоляюще проговорил он, – мы стоим сейчас на дороге, нас могут увидеть.

– Не совсем понимаю вас.

– Хорошо! Буду более откровенным. Скажите, зачем вы пытаетесь меня соблазнить?

– Я?!

– Да, вы! Зачем демонстрируете мне свои прелести?

– Но я вовсе не хочу вас соблазнять! Мне просто интересно... Я всего лишь хочу...

– Чего? Чтобы я стал вашим любовником? Разве не так? Ли покраснела до корней волос и оттолкнула Моргана:

– Поймите же вы, самовлюбленный глупец! Я не хочу вас! Просто мне любопытно. Ведь я совсем молода и неопытна! Что же плохого в моем любопытстве?

– А в чем конкретно проявляется ваше любопытство? Что бы вы хотели узнать нового и важного? Что такое, по-вашему, «наркотическое одурманивание» или как там еще вы, черт побери, это называете?

Голос Моргана стал еще более жестким и требовательным.

– Сэр, я получила благородное воспитание, и мне не к лицу проявлять интерес к какому-то там «наркотическому одурманиванию» и вообще к наркотикам!

– Вы лжете! Послушайте меня, Злючка! Я давно пренебрег правилами приличия, установленными обществом. И если вы думаете, будто следую этим правилам, то глубоко ошибаетесь! И не пытайтесь превратить меня в своего покровителя. Я на эту роль не гожусь, и в результате оба мы потерпим провал в деле, которое задумали.

– Я не нуждаюсь в вашем покровительстве, ибо вполне могу сама о себе позаботиться!

– Неужели? Может, проверим?

Морган вновь ее поцеловал. Сердце Ли учащенно забилось, а мысли о собственной независимости мгновенно вылетели из головы. Губы раскрылись навстречу его губам.

Ли потеряла голову, потеряла способность соображать. Почему – она пока не могла понять.

– Это... Это прямое... бесстыдство! – пролепетала Ли, приходя в себя.

– Вы же сами этого хотели!

– Я... Я не хотела... Я просто просила вас не... Морган не выпускал ее из объятий.

– Я не похож на тех безусых юнцов, которые вились вокруг вас весь сезон. Но при этом неравнодушен к женской красоте. Признаюсь, что хотел бы вами обладать! Но без всяких глупых игр. Я их не люблю. Не стану отрицать, вы умеете очаровывать мужчин, но это ничего не значит. По крайней мере для меня.

Ли мягко отстранилась от него.

– Я боюсь вас, Морган! – прошептала Ли.

– Что же, это неплохо! Даже наоборот. По крайней мере перестанете со мной флиртовать и поймете, какую серьезную ошибку могли совершить!

Наступило молчание. Затем Морган сказал:

– Однако вы уже на пути осуществления наших планов. А теперь решайте: стоит ли нам добиваться реализации задуманного или лучше вовремя остановиться, а для начала попытаться восстановить контроль над собой?

– Чтобы я вновь стала предметом общего презрения, как это уже было?

Нахлынувшая волна негодования вернула Ли энергию и самообладание.

– Имейте в виду, Морган, я сама решу, когда и каким образом прервать эту затею! Это произойдет, лишь когда мы исполним все то, что замыслили для восстановления репутации в обществе. Поверьте, сэр, я отнюдь не трусиха. И уверена, что смогу себя контролировать! Ну а вы сможете?

Морган слегка приподнял брови в ответ на эту браваду и бесстрастным тоном проговорил:

– Давайте забудем этот разговор и никогда больше не будем к нему возвращаться.

Всю дорогу они молчали.

«Боюсь, что играю с огнем!» – думала Ли, глядя на малышку, сидевшую перед ней в детском кресле.

У маленькой Козетты были огромные зеленые глаза – в точности как у ее отца. Она вообще была копией Рафаэля.

С первого дня появления Козетты на свет Ли постоянно хотелось потрогать ее, подержать на руках, потормошить. Она очень любила детей, и те отвечали ей взаимностью. То, что в ней проснулся материнский инстинкт, Ли начала сознавать совсем недавно. Раньше ей это даже в голову не приходило. А теперь она испытывала что-то вроде ревности к сестре, которой Бог послал такого чудесного младенца.

Ли невольно подумала о Моргане. И о том, какое было бы счастье прижать к груди их общего ребенка...