Гейл Уилсон - Тайна покинутой часовни

Между ними по-прежнему ощущался некий барьер. Мэри права: не стоит сразу взваливать на ребенка ношу, которую выдержит далеко не всякий взрослый. И все-таки больше всего Вейлу в эту минуту хотелось присесть перед ребенком и обнять его. Но с признанием следовало повременить. Вейлу пришлось сохранять расстояние – как в то время, когда он впервые узнал о существовании сына. Обеспокоенная его молчанием, Мэри нахмурилась.

– Мы непременно найдем подходящего пони для тебя, Ричард. В конюшнях замка много отличных лошадей.

– Но... – Мальчик потупился, боясь, что, если он скажет правду, рослый незнакомец откажется от своего обещания. – Но я не умею ездить верхом, – наконец сознался он.

– В таком случае я научу тебя, – пообещал Вейл. – Конечно, если ты захочешь.

– Разумеется! – воскликнул малыш. – Если вы не против, сэр.

На сдержанном, почти холодном лице сероглазого мужчины впервые появилась улыбка.

– Нет, я не против, – произнес он и был вознагражден робкой улыбкой, так похожей на его собственную.

– А вот здесь – детская, – объявила Мэри, открывая дверь последней из комнат, которые показала Ричарду во время импровизированной экскурсии по замку. Они прибыли домой вчера поздно ночью, и Мэри уложила ребенка в свою постель. Утомленный Ричард заснул прежде, чем его голова коснулась подушки. Немного посидев рядом, Мэри ушла в соседнюю спальню к мужу.

Ник уже послал за своей бывшей гувернанткой, которая согласилась присмотреть за мальчиком, пока не будут наняты учителя. Вместе с Мэри Вейл решил, что отсылать Ричарда в школу пока не следует – до тех пор, пока не станет ясно, что Трейвик больше не вернется в Англию.

Ник отказался сопровождать Мэри и Ричарда во время экскурсии, не желая навязывать мальчику свое общество. Собираясь встретиться с управляющим, Ник вдруг вспомнил об обгорелой деревяшке, лежащей в кармане жилета. Он не знал, зачем до сих пор хранит сломанного деревянного солдатика. Поначалу он был для Ника талисманом, а теперь просто напоминал о том, что Ричарду ничто не угрожает.

Проходя мимо детской, Ник застыл на пороге и долго наблюдал, как Ричард разглядывает комнату, трогает собранные им и Чарлзом сокровища – разноцветные камушки и ракушки, птичье гнездышко с тремя голубоватыми яичками, найденное более тридцати лет назад. Обернувшись к Мэри, ребенок заметил стоящего в дверях герцога, бережно положил яркое перышко обратно на полку и заложил руки за спину, словно застыдившись своего любопытства.

– Это все ваше, ваша светлость? – спросил он.

Мэри улыбкой пригласила Ника войти. Собаки вбежали в детскую следом за хозяином, увидели ребенка и бросились навстречу, виляя хвостами. Ричард робко погладил одну из них по шелковистому уху. Он уже забыл о своем вопросе и вздрогнул, услышав ответ герцога.

– Эти вещи принадлежали мне и моему брату Чарлзу. Кроме ракушек, все они были найдены здесь, в поместье, – объяснил Ник. – Теперь твоя очередь исследовать здешний парк. Там не только красиво, но и безопасно, – добавил он, заметив тревогу в глазах жены. – Собаки последуют за тобой.

– Правда? – воскликнул мальчик, обрадованный возможностью поиграть с собаками.

– Их зовут Ромул и Рем, и ты можешь брать их с собой куда пожелаешь, – подтвердил Вейл, прислоняясь к дверному косяку. – Хотя кто за кем будет бегать – еще неизвестно, – усмехнулся он.

– Спасибо, ваша светлость, – вежливо произнес мальчик, гладя спаниелей по голове. Пес ткнулся в маленькую ладонь мокрым носом, и Ричард засмеялся от щекотки.

– Теперь этот дом твой, Ричард. Здесь ты можешь бывать, где пожелаешь. Не бойся, Мэри, с ним ничего не случится, – добавил Ник. – Я хочу кое-что показать тебе, Ричард, – по-моему, ты будешь рад. – Хромая, герцог прошел в дальний угол комнаты, открыл один из шкафов и вытащил маленькую деревянную шкатулку, крышку которой покрывал тонкий слой пыли. В детстве Ник непременно сдул бы ее, но сейчас удержался. Ричард стоял на месте, не выказывая никаких признаков радости.

Мальчик ведет себя слишком скованно, подумал Вейл. А может, его просто пугают незнакомый дом и недавние воспоминания?

Вейл перенес шкатулку на детский стол, открыл замок большим пальцем и поднял крышку. Содержимое шкатулки осталось точь-в-точь таким, каким он запомнил его. Кусочки литого металла ничуть не изменились, только яркие мундиры солдат двух маленьких армий чуть поблекли со временем. Гарцующие кони несли в бой бесстрашных всадников, пушки были готовы изрыгать воображаемые ядра. Одну за другой Вейл начал вынимать игрушки из шкатулки. В детстве у него было множество игрушек, но эти он любил особенно. Каждый день маленький Ник водил в бой свои крохотные армии и всегда выходил победителем.

Когда все солдатики были выстроены на столе, Ричард подошел поближе, но руки по-прежнему сжимал за спиной. Казалось, он боится прикоснуться к ним и в то же время очень хочет это сделать. Наконец Ник закрыл шкатулку и перевел взгляд на мальчика, пристально следившего за каждым его движением.

– Конечно, они не заменят того солдатика, которого подарила тебе Мэри, но в детстве я очень любил их, – произнес Вейл. – Надеюсь, они станут и твоими любимцами.

– Значит, когда вы были маленьким, вы хотели стать солдатом?

– Такова была моя заветная мечта, – признался Вейл.

– Вейл – полковник кавалерии, – пояснила Мэри. – Он служил в армии герцога Веллингтона.

– Мистер Смитерс сражался при Ватерлоо, – сообщил Ричард. Трейвик запрещал ему беседовать с бывшим солдатом о войне, но не мог запретить думать о ней. – Значит, и вы тоже... – Он вдруг осекся, вспомнив об угрозах отца.

– Да, я был там. И на Пиренейском полуострове, – кивнул Ник.

Почувствовав, что герцог не прочь продолжить разговор, мальчик не выдержал. Вопросы посыпались градом:

– Потому вы и хромаете? Вас ранили, да? А мистер Смитерс потерял при Ватерлоо руку. Вы тоже герой, ваша светлость, – как мистер Смитерс?

– Я был ранен при Ватерлоо, – тихо произнес Ник. Когда-нибудь его сыну предстояло узнать обо всем, но время еще не пришло. – Надеюсь, тебе понравились солдатики.

– Спасибо, ваша светлость, – ответил он. Только когда герцог покинул комнату, детские пальчики наконец потянулись к командиру британской армии в ярко-красном мундире с позолотой.

– Ну, так какого ты выбрал? – спросил Ник у Ричарда несколько дней спустя, после осмотра обещанных пони. В конюшню Вейла привели четырех карликовых лошадок – послушных, вышколенных животных. Ричард мог без опасений выбрать любую из них.

Мальчик обвел взглядом изящные головы животных, виднеющиеся над низкими дверями денников, бережно прикоснулся к каждой, всматриваясь в огромные глаза.