Патриция Уоддел - Он сказал «нет»

На закате она прилегла на кровать, но уснуть ей, разумеется, не удалось – ее терзали все те же мысли. А хуже всего было то, что Грэнби находился совсем близко – именно это обстоятельство делало ее положение совершенно невыносимым. Ей хотелось поговорить с ним, показать ему, что она искренне сожалела о произошедшем.

Она непременно должна была перед ним извиниться.

Агнес – она принесла Кэтрин ужин – оказалась прекрасным источником информации. Служанка сообщила, что в поместье прибыл камердинер графа, вызванный из Садли. Камердинер собирался ухаживать за своим пострадавшим хозяином. Пек поблагодарил миссис Гибсон за ее старания и заверил домоправительницу, что лорд Грэнби с комфортом отдыхает.

Служанка ушла, но спустя час в дверь снова постучали, а затем в комнату вошли Агнес и тетя Фелисити. Агнес улыбнулась девушке и поставила на столик поднос с чаем и кексами.

Леди Форбс-Хаммонд дождалась, когда служанка уйдет, потом проговорила:

– Неужели ты действительно пригласила лорда Грэнби на состязание в такой ранний час, что тебе пришлось выйти из дома до рассвета? Я все правильно поняла? Но если это так, то я должна высказать свое неодобрение. Молодая леди не...

– Я знаю, что я сделала и чего не должна была делать, – перебила Кэтрин. – Тетя Фелисити, пожалуйста, не надо меня поучать. Я просидела в комнате целый день, и это было просто ужасно... Что с графом?

– Его слуга говорит, что он сейчас отдыхает. Твой отец сказал, что его травма очень болезненная. Подобное часто случается при падении с лошади.

Кэтрин немного помолчала, потом спросила:

– Папа уже разговаривал с графом?

– Еще нет, но, я думаю, это произойдет сразу, как только у лорда Грэнби появятся силы для беседы. Я не буду отчитывать тебя, так как ты вроде бы сожалеешь о случившемся. Но, увы, это запоздалое раскаяние... Ты должна понять, что поставила отца в очень неловкое положение. Лорд Грэнби весьма влиятельный человек.

– Граф будет злиться на меня, а не на моего отца.

– Все равно тебе пора понять, что твои действия имеют последствия, которые не спрячешь за стенами этой комнаты. Твоя репутация под угрозой.

Кэтрин налила тете чашку чая.

– В данный момент никто не думает обо мне хуже, чем я сама, – проговорила она. – А что касается моей репутации, то я не могу сказать, что меня сильно волнует мнение людей из Лондона, так как я их никогда не встречала.

– Но тебя волнует мнение лорда Грэнби. – Леди Форбс-Хаммонд выразительно взглянула на Кэтрин.

Девушка пожала плечами.

– Просто я не хочу, чтобы он меня возненавидел, вот и все.

– Не думаю, что об этом стоит беспокоиться, – ответила тетя. Взяв с тарелки кекс, она добавила: – Если бы меня спросили, то я бы высказала предположение, что лорд Грэнби увлечен тобой.

– Он думает, что я избалованная девчонка, которая не находит для себя лучшего занятия, чем бешеная скачка по округе.

– Я видела, как лорд Грэнби смотрит на тебя, моя дорогая, и его восхищение показывает, что он находит твое поведение вполне приемлемым. Но я должна сказать, что твой недавний поступок мог изменить его мнение о тебе; уязвленное самолюбие – это не оправдание твоему поступку. К тому же ваша встреча на рассвете вызовет множество сплетен. Право, Кэтрин, о чем ты думала?

– Видимо, я не думала вовсе.

На этом Фелисити, хвала Всевышнему, успокоилась. Она посидела вместе с Кэтрин еще полчаса, а потом пожелала ей спокойного сна.

– Уверена, что завтра утром твой отец будет настроен более дружелюбно. Что же касается графа, то тут все зависит от тебя.

Кэтрин не очень-то поняла, что имела в виду тетя Фелисити, но ей было все равно. Она больше не могла переносить заточение. Летние дни были длинными, и она просидела в своей комнате более десяти часов. Может, ей удастся увидеться с графом сегодня вечером? Кэтрин чувствовала, что не сможет успокоиться, пока лично не убедится в том, что с Грэнби действительно все в порядке и его здоровью ничто не угрожает.

Да, она не сможет заснуть, пока не принесет графу свои извинения.

– Черт побери, долго ли мне здесь валяться? – проворчал Грэнби, наверное, уже в сотый раз после того, как очнулся от длившегося целый день сна, вызванного настойкой опия.

– Попробуйте отдохнуть, милорд, – сказал Пек, сидевший в мягком кресле возле кровати.

– Я не хочу отдыхать. Я хочу выпить. Нет, не смотри на этот проклятый чайник. Сходи вниз и принеси мне бутылку портвейна. Нет, лучше виски.

Грэнби лежал, глядя в потолок, и пытался вспомнить, когда в последний раз он чувствовал себя так скверно. Его тело было в синяках и ссадинах, левая рука и плечо оказались перебинтованы, причем рука сильно распухла. К тому же он ужасно волновался за Кэтрин, волновался так, что, казалось, сердце разрывалось от боли.

– Мне надо увидеть мисс Хардвик, – сказал он, стараясь говорить как можно более непринужденно, будто его просьба была чем-то само собой разумеющимся.

Проигнорировав слова хозяина, Пек взял книгу со столика и принялся читать.

– Ты слышал меня?

– Да, милорд, но я не думаю, что это будет правильно. Слуге, не живущему в этом поместье, не следует расхаживать по всему дому. Тем более что эта леди – дочь хозяина, с любезного разрешения которого мы здесь находимся.

– Тогда найди горничную мисс Хардвик.

– Ее зовут Агнес, а сама молодая леди вынуждена сидеть в своей комнате, пока ее отец не передумает, – проговорил Пек с невозмутимым видом. – Похоже, молодая леди наказана за свое поведение.

– Это был несчастный случай. И убери свою проклятую книгу. Ты здесь для того, чтобы выполнять мои распоряжения. Я хочу знать, что происходит в этом доме.

Пек посмотрел на хозяина так, как обычно смотрят отцы на расшалившихся детей.

– Примерно час назад в комнату мисс Хардвик отнесли поднос. Ваши вещи привезли из Садли, а мистер и миссис Дент выразили вам свое самое глубокое сочувствие. Когда у вас появятся силы, я могу вас побрить, хотя мне кажется, что с этим можно повременить. Доктор Хокинз приедет завтра утром, чтобы проведать вас. Что еще вы бы хотели знать, милорд?

– Ничего, – со вздохом ответил граф; он понимал, что Пек читал его мысли так же легко, как книгу, которую взял из библиотеки Хардвика. – Я собираюсь спать.

– Очень хорошо, милорд.

Грэнби закрыл глаза, но тут же открыл их, услышав, как кто-то тихонько постучал в дверь. Пек отложил книгу и открыл.

– Слушаю вас, мисс.

– Лорд Грэнби спит? – послышался шепот Кэтрин.

– Впусти ее, – приказал граф и попытался приподняться.

Пек молча отступил в сторону, и Кэтрин вошла в комнату. Ее сердце сжалось от боли, когда она увидела синяки на левой руке и плече графа. Лицо его также было в синяках и ссадинах.