Хизер Грэм - Мой враг, мой любимый

Да, сама себе ответила Кирнан, и от того, что они любят друг друга, им будет еще тяжелее.

И все же она не могла поверить, что придет время и Джесс покинет свой дом только из-за разногласий с политической позицией Виргинии. Она должна удержать Джесса, удержать любой ценой!

Перед отъездом Кирнан отозвала Кристу в сторону, решив довериться своей лучшей подруге и сестре возлюбленного.

– Пожалуйста, передай Джессу, что завтра после полудня я буду ждать его в летнем домике.

Девушка округлила глаза.

– Хорошо, Кирнан.

– Только прошу тебя…

– Не беспокойся, я никому не скажу. Обещаю!

Кирнан улыбнулась и, обняв подругу, поспешила к выходу.

Не стоит испытывать терпение отца.

Когда они уселись в карету, Джон Маккей внимательно посмотрел на дочь:

– Итак, все это время героем твоего романа был Джесс Камерон?

– Да, папа, – потупившись, ответила дочь.

– И ты его любишь?

– Да!

– Насколько сильно?

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Кирнан и добавила, невольно защищая позицию Джесса: – Виргиния еще не вышла из Союза, папа. Войны пока нет.

Джон наставительно поднял палец:

– Послушай меня, юная леди. Виргиния отделится, и война будет. Джесс прекрасно знает это, вот почему он пока не настаивал на твоем ответе. Если бы он не был таким, каков он есть, если бы не знал тебя лучше, чем ты сама себя знаешь, он уже давно был бы у наших дверей. Мой тебе совет, дочка, – не терзайся понапрасну.

Когда-нибудь Кирнан, может быть, и последует отцовскому совету.

А пока завтра она намерена встретиться с Джессом в летнем домике. Она приготовила ему рождественский подарок.

Джесс подошел к домику ровно в полдень и обнаружил, что Кирнан его опередила – над крышей уже вился дымок. Он улыбнулся. Разжигая огонь, девушка могла не беспокоиться, что дым привлечет чье-то внимание, – домик считался собственностью Камерона-старшего, и никто из домашних не посмел бы нарушить его уединения.

Войдя, Джесс на мгновение замер, пытаясь привыкнуть к царившему внутри полумраку. Вначале он разглядел только огонь в камине, окрашивавший помещение в мягкий бледно-золотистый цвет. По углам комнаты метались тени.

И лишь потом он увидел Кирнан.

Она сидела в нескольких футах от камина прямо на полу. Но на сей раз пол был покрыт мехом.

И сама девушка тоже была вся в мехах. Прекрасная шкурка белой лисицы укрывала Кирнан с головы до пят, а поверх нее сияющим каскадом струились ее золотистые волосы.

Завидев Джесса, она встала. Мех упал к ее ногам. Нагая женщина на фоне пушистого меха выглядела удивительно чувственной.

– Счастливого Рождества, – прошептала девушка.

Ее изумрудные глаза, сверкнув в темноте по-кошачьи, казались теперь таинственными и полными скрытого огня.

На мгновение Джесс замер – видит Бог, каких усилий ему это стоило! – чтобы полюбоваться женщиной, которую, По его мнению, он уже хорошо изучил. Он знал, как пьянят ее роскошные золотистые волосы, и помнил, каковы они на ощупь. Он знал, какие красивые глаза у его любимой и как безупречен овал ее лица. Он помнил вкус ее кожи, изгиб стройных бедер, податливую полноту груди. И, конечно, влекущий мускусный запах потаенной впадинки между ног. Казалось, он знает о ней все… Но сегодня он словно увидел ее впервые!

Кирнан выскользнула из меха подобно Афродите, выходящей из пены морской. Ее облик был столь волнующим, что у Джесса захватило дух. Ее решительные движения странным образом контрастировали с робостью во взгляде – она словно опасалась, что он не одобрит ее выдумки.

Красиво очерченные губы, влажные и слегка подрагивающие, жаждали поцелуя.

Она порывисто потянулась к нему, отчего грудь ее слегка приподнялась. Ослепительно белый алебастр с едва заметными синими прожилками и сосками, ярко-красными как розы… Вдоволь налюбовавшись роскошной грудью, Джесс опустил глаза и увидел нежный изгиб ее бедер и золотистый треугольник…

Гортанный крик сорвался с его губ, и в следующее мгновение возлюбленная уже билась в его объятиях. Нетерпелив сорвав с себя одежду, он опустился на пол с ней рядом.

Оба стояли на коленях и не могли глаз оторвать друг от друга. Огонь отбрасывал мягкий свет то на его плечи, то на ее грудь и бедра, словно дразня и подзадоривая их. Их руки судорожно сплелись, губы слились в неистовом и нежном поцелуе…

Возбужденные любовной игрой, оба разгорячились – их тела теперь лоснились при свете огня.

Огонь освещал их и тогда, когда Джесс, утопив Кирнан в пушистом мехе, вошел в ее лоно.

Зимний холод сменился летним зноем их обоюдной безумной страсти, и теперь огонь в камине уже казался лишним, поскольку Кирнан и Джесса согревала любовь…

Штат Миссисипи вышел из Союза девятого января, десятого его примеру последовала Флорида, а одиннадцатого – Алабама.

Теперь все взоры обратились к Джорджии. Если бы она присоединилась к четырем мятежным штатам, то их общая территория протянулась бы от южной границы Северной Каролины до Миссисипи.

Губернатор Джорджии Джозеф Браун, ярый сторонник отделения, призвал законодательное собрание назначить голосование по этому вопросу. К собравшимся с яркой речью обратились представители уже отделившихся штатов, что и решило исход дела.

Девятнадцатого января Джорджия стала пятым штатом, выделившимся из Союза. Двадцать шестого к ней примкнула Луизиана, а первого февраля – Техас.

В конце января Джесс и Дэниел вернулись в свои части. Виргиния пока не предпринимала никаких попыток покинуть Союз.

Стремясь предотвратить войну, законодательное собрание Виргинии постановило созвать свой съезд. Он состоялся четвертого февраля в отеле «Уиллард» и вошел в историю под названием «вашингтонского мирного съезда».

Однако на нем подозрительным образом отсутствовали делегаты крайнего Юга. Позже выяснилось, что в тот же день в Монтгомери, штат Алабама, они провели собственное собрание, на котором было избрано правительство вновь образованной Конфедерации отделившихся штатов.

Итак, пока на Севере обсуждали возможность достижения мира, Конфедерация стала реальностью. Ее делегаты спешили укрепить свой союз, прежде чем Авраам Линкольн вступит в должность. Джефферсон Дэвис, военный министр прежнего правительства президента Бьюкенена – именно он стоял во главе этого ведомства в те достопамятные дни, когда Джон Браун бесчинствовал в Харперс-Ферри, – был избран в новом государстве на высший пост.

Были утверждены новые конституция и флаг, создана армия. На территории Конфедерации сохраняли свою силу законы Соединенных Штатов, за исключением тех земель, где оговаривались их права. Незыблемым оставался и институт рабства. Река Миссисипи объявлялась открытой для навигации. Позднее в Конфедерацию влился Техас. Временное правительство от своего имени заключало сделки, выпускало банкноты и готовилось к войне.