Ксения Мирошник - Сквозь века

— А что за подвеска? — воодушевился инспектор.

Из того же кармана я достала обычный шнурок, на котором висел какой-то причудливый серебряный амулет с черным агатом внутри. Только сейчас я могла хорошо его рассмотреть. Окантовка была выполнена в виде каких-то древних символов, мне совершенно незнакомых.

— Красивый, явно старинный, но больше ничего, — разочарованно пробормотала я и протянула украшение инспектору.

— Он не магический? — нахмурился Аддерли.

— Ума не приложу, как так вышло, — ответила я. — Я совершенно точно помню, что стоило мне сорвать эту вещь, и моя магия пробудилась. Но я ничего не чувствую, абсолютно!

Аддерли прошел к своему столу, поднес амулет к лампе и взял лупу. Он некоторое время пристально рассматривал амулет, что-то тихо бормоча себе под нос.

— Инспектор, а можно вас спросить?

— Конечно. — Аддерли повернулся ко мне и тут же заметил печаль на моем лице.

— А почему поблизости не было констеблей? — очень тихо спросила я, опустив глаза к разодранной юбке и пытаясь собрать обрывки в кулак. — Вы ведь установили слежку за домом номер семнадцать на Красной улице?

Сначала я услышала его шаги, а потом и увидела обувь. Инспектор снова присел у моих ног. Его рука скользнула мимо, и мне показалось, что он дотронется до моего плеча, но нет, мужчина оперся о спинку стула и негромко сказал:

— Ни Гарри, ни сутулый Мо больше по этому адресу не появлялись.

— Выходит, мы их спугнули? — Я вскинула голову и заглянула мистеру Аддерли в глаза, чувствуя себя ужасно виноватой. — Простите, мне нужно было сразу все вам рассказать, а не соваться туда самой. И где теперь их искать?

Гневное выражение глаз Аддерли сменилось, и теперь они смотрели ласково, в уголках появились маленькие паутинки смешливых морщинок. Он все же протянул руку к моему лицу и аккуратно отодвинул упавшую на глаза прядь волос.

— Я очень рад, что вы наконец это поняли: действовать самой было безрассудно, — сказал он, и мое сердце растаяло от приятного тембра и добродушной интонации.

Его лицо оказалось так близко, и так приятно было на него смотреть. Я невольно тоже улыбнулась, правда, это вызвало неприятные ощущения, каждая ссадина ответила болью. Инспектор заметил это и тут же снова нахмурился.

— Итак, что мы узнали? — Аддерли поднялся и начал рассуждать, вертя в руках амулет одноглазого:

— Они знали, что вы маг, иначе не запаслись бы подобной вещицей. Одноглазый узнал вас и понял, что вы каким-то образом нашли его, поэтому не стал рисковать и возвращаться в свой дом. Они выяснили, кто вы, и даже смогли выманить из пансиона, чтобы застать вас совсем одну и расспросить, а может, и убить. А почему вы отправились в город пешком?

— Мистер Тодд сказал, что старушка Бетси захромала, и я не стала их беспокоить. К тому же я почти всегда хожу в город пешком.

Инспектор кивнул, а потом прошелся ладонью по волосам.

— Я отдам эту записку констеблю Брикману, пусть выяснит, где куплена бумага, а заодно узнает про чернила, — сказал он. — Не уверен, что это нам поможет, но попробовать стоит.

В дверь негромко постучали и, когда инспектор пригласил посетителя войти, голова Райли Брикмана просунулась в проем. Он смущенно осмотрел кабинет, отметил наше расположение и шире открыл дверь. Следом за юношей вошел невысокий человек, плотного телосложения. Его круглую голову украшала лысина, на носу красовались очки, а добрые глаза тут же внимательно всмотрелись в мое лицо.

— Так-так-так, что тут у нас? Здравствуйте, инспектор Аддерли. — Попутно поздоровавшись, мужчина подошел ко мне ближе и поставил рядом саквояж с инструментами и лекарствами. — Ох, милочка, вам и досталось!

Доктор тщательно осмотрел меня, а потом велел инспектору и его помощнику выйти из кабинета. Некоторое время мистер Джарви обрабатывал мои раны, ворчал о жестокости нынешней молодежи и вслух надеялся, что такие, как инспектор и славные констебли, переловят всех бандитов и хулиганов. Руки у доктора были теплыми и ласковыми, а голос тихим и певучим. Я полностью расслабилась.

— Голова болит? — спросил он, протягивая мне порошок, снимающий боль, я кивнула и приняла лекарство. — Инспектор!

Доктор не кричал, но Аддерли все равно его услышал и сразу вернулся в кабинет.

— Вашей подопечной я рекомендую крепкий сон, успокоительный чай и покой на несколько дней, — отчитался мистер Джарви, закрывая саквояж. — Я оставил ей несколько конвертиков с порошком от головных болей, они еще вернутся. — Последние слова уже были адресованы мне. — И повторяю, покой!

— Я тут же вернусь в пансион и обязательно хорошенько высплюсь, спасибо, доктор, — заверила я его.

— Об этом не может быть и речи! — строго сказал Аддерли. — Вам нельзя возвращаться в пансион. Вы забыли, что бандиты знают, где вас искать?

— Но куда же мне податься? — спросила я.

— Некоторое время поживете в Олридж-холле, — ответил он, пожав плечами.

— Это совершенно невозможно! — воскликнула я и поспешно поднялась со стула, чем вызвала новый приступ резкой головной боли. — В пансионе мне будет безопасней, девочки быстро подлатают меня, и все будет хорошо!

— Во-первых, вы сами сказали, что наш противник очень силен, вы хотите подвергнуть опасности девочек? Во-вторых, пусть я покажусь вам жестоким, но вам не повредит немного поболеть, чтобы впредь думать, прежде чем делать! И в-третьих, мне будет спокойнее, если вы побудете немного у меня на глазах. Так я буду знать, что вы не ввязались в очередную опасную авантюру.

— Но… но это не вам решать, в конце концов! — возмутилась я.

Доктор молча взирал на разыгравшуюся сцену, а потом усмехнулся и произнес:

— Ну это уже не мое дело, кто и где остановится, главное, соблюдайте мои рекомендации, мисс Хоггарт.

В полицейском кебе я снова оказалась прижатой к стенке, но это не мешало мне тихо сердиться на инспектора за то, что я не смогла его переубедить. За пределами города поняла, насколько устала, и глаза сами собой начали закрываться. Последнее, что я услышала, прежде чем провалиться в сон, это слова инспектора о том, что он знает какого-то человека, который мог бы помочь выяснить происхождение и свойства амулета, попавшего мне в руки.

Я почувствовала, как кеб остановился и как мистер Аддерли вышел из него, но открыть глаза была не в состоянии. Чудовищная усталость и, возможно, порошок доктора Джарви сделали свое дело. Мое тело не желало двигаться, все его части будто отключились, протестуя против каких-либо действий. Не знаю, как инспектор это понял, но тревожить меня он не стал, просто поднял на руки, позволив прислонить голову к его плечу. В крепких мужских руках было уютно и тепло, мерный стук его сердца успокаивал.