Мстислава Черная - Целительница для князя

Жарко, щёки просто пылают.

– Леди Бернара? – окликают меня.

– Да?

Раз нельзя уничтожить отраву, я обращаюсь к светлой грани дара, и самоисцеление помогает. Жар отступает, но не уходит полностью. А чтобы уравновесить свет тьмой… Наверное, можно было бы придумать что-то получше, но я делаю первое, что приходит на ум. Внутри себя мне разрушать нечего, раз отраву магия не воспринимает, снаружи – нельзя. Я уничтожаю собственное нижнее бельё, всё равно под юбку проверять панталоны на мне никто не полезет.

– Мне показалось, вам дурно?

Я фокусируюсь на Миелле.

– Отнюдь.

– Хм…

– У нас остался последний фант, – объявляет Изанна.

Фант проходит мимо меня, какая-то из леди декларирует очередной стихотворный отрывок на заданную тему.

Наконец, принцесса завершает вечернее чаепитие и уходит в сопровождении фрейлин. Леди некоторое время ещё беседуют, видимо, выйти сразу после принцессы, не будучи частью её свиты, нарушение этикета, не уверена. Я дожидаюсь, когда леди начнут расходиться, выхожу в коридор.

Ко мне тотчас подступает служанка:

– Леди ат Шуа, доброго вечера. Позвольте проводить вас до ваших комнат?

– Благодарю.

Что-то не так. Определённо, что-то не так.

Принцесса видела, что вино на меня подействовало, пусть и не так сильно, как она рассчитывала. Почему она ушла? Почему мне позволяют вернуться?

Жарко…

Служанка поворачивает налево. Я следую за ней. Но разве мы не должны были повернуть направо, причём позже, после того, как минуем портрет черноглазой пышнотелой блондинки, запомнившейся мне сапфировой тиарой? Вот оно!

Я останавливаюсь, даже делаю шаг назад. Надо вернуться в основной коридор, пока служанка не заметила.

– Леди, вы ко мне? – раздаётся сзади прокуренный голос.

Развернувшись, обнаруживаю стоящего рядом брюнета. На парне из одежды только брюки и расстёгнутая рубашка.

Сомнений нет, он здесь не случайно, только я по-прежнему не понимаю, в чём суть подставы. Выдать меня замуж за этого брюнета? Просто опозорить, чтобы лишить возможности стать герцогиней? Кому я

Жарко…

Брюнет протягивает руку с явным намерением притянуть меня к себе.

– Кто…?

Розик догадывается, что вопрос к нему:

– Не знаю, хозяйка. Вряд ли кто-то значимый.

Да, значимый и умный в такую грязь не полезет, тот же принц аристократок и дочерей состоятельных горожан не трогает, а вот горничным, которым негде искать защиты, прохода не даёт.

– Нет, не к вам, – твёрдо произношу я и отступаю на полшага.

– О? Жаль вас разочаровывать леди, вы ко мне.

Он опускает ладонь мне на плечо.

Страха нет. Раздражение и злость проясняют сознание. Использовать магию? Пожалуй, в крайнем случае. Брюнет рывком притягивает меня к себе, я успеваю приподнять подол платья, чтобы не запутаться в ткани. Удар коленом по самому чувствительному месту приём универсальный.

Ударить я не успеваю.

Брюнет буквально отлетает в сторону и оседает у стены безвольным мешком, а меня в объятия ловит… Гедан.

– Бера, ты не пострадала? Он ведь ничего не успел тебе сделать?

– Гед? Откуда…

Нет, не важно, откуда Гедан появился. Важно, как он себя чувствует.

Брюнет издаёт протяжный стон. Похоже, не сильно приложился, раз уже завозился и пытается встать.

Убедившись, что я в порядке, Гедан отстраняется:

– Извини, мусор надо выбросить.

Гедан ухватывает брюнета за шкирку, легко вздёргивает на ноги. Удержаться вертикально у брюнета не получается, он начинает сползать вниз. Гедан не позволяет, пинком отправляет вперёд по коридору, слабое мычание игнорирует. Я иду следом, с некоторой оторопью наблюдаю, как Гед сворачивает на лестницу, спускается на один пролёт, распахивает окно, выглядывает наружу:

– Лорд, – обращается он к брюнету, – вам бесконечно повезло. Внизу густой терновник и высота небольшая.

– Нет, вы что! Да как вы смеете!

Возмущение Гед пропускает мимо ушей, сопротивление тоже не замечает. Как брюнет ни упирается, Гедан отправляет его в короткий полёт. Раздаётся крик, глухой удар, треск ломаемых веток, стон и тирада отборных ругательств.

– Не убился, – с некоторой досадой констатирует Гед и закрывает окно. – Бера?

– Мусор надо выбрасывать в мусорку, а не в окно, – с нотками нравоучения протягиваю я.

Гедан в ответ лишь хмыкает. Я стою на вершине лесницы, придерживаюсь за стену, и Гедан взбегает ко мне.

– Бера? – он касается щеки, потом лба.

Жар снова растекается по телу.

– Как ты себя чувствуешь? Почему ты не в госпитале?

– Я в порядке. А вот ты…

Гед и правда выглядит полным сил, не похоже, что обманывает. Я делаю глубокий вдох, выдыхаю, вместе с воздухом уходит напряжение. Теперь, что бы ни задумала принцесса, Гед не даст меня в обиду. Откуда такая уверенность? Она просто есть, без всякой логики.

Как же жарко… А ещё Гед подхватывает меня на руки, невольно прижимает к себе, под пальцами оказывается ворот его рубашки. Я сдвигаю ткань почти не задумываясь, касаюсь кожи.

– Бера?

Я поднимаю голову, его лицо так близко, и я подаюсь вперёд, целую.

– Не в коридоре же, – с наигранной обречённостью хмыкает Гед.

Лично мне уже всё равно, где. Важно, что я с Гедом. И пусть будущего у нас нет, у нас есть настоящее.

Объятия становятся крепче, Гед перехватывает мои запястья, не даёт расстёгивать пуговицы на жилете, ещё и шепчет, чтобы я не хулиганила и потерпела до спальни. А зачем до неё терпеть? Не понимаю. Ещё шёпот хриплый, пробирающий, будоражащий. Слабую попытку вывернуться Гед пресекает, и я делаю то, что сделала во время чаепития – избавляюсь от одежды магией, причём получается выборочно, на мне платье остаётся, одежды лишается Гед.

– Бера!

Мы вроде бы ещё в коридоре, да?

Я трусь щекой о его плечо.

– Да-а-а?

– А вот тебе бы понравилось без платья по дворцу бегать?!

– Мне снять? – предлагаю я.

То, что под платьем у меня ничего нет, меня не смущает. Будь я резвой…

– Нет! – излишне поспешно рыкает Гед.

– Почему-у-у? – дразнить его мне очень нравится.

Гед не отвечает. Вроде бы мелькает какая-то дверь, потом стены раздвигаются, видимо, мы уже в комнате, а потом Гед опускает меня на кровать, нависает сверху.

– Что ты со мной делаешь, Бера? Я же взрослый мужчина, у меня были цели, планы. Важные, между прочим, планы, и ты в них совершенно не вписываешься. Никакая симпатия не стоит отказа от долга перед моим народом, от обязательств перед теми, кто доверил мне свою жизнь, встал на мою сторону. Ты хороша, как союзница, но совершенно не годишься на роль жены.

Наверное, Гед говорит что-то важное, но целоваться мне хочется больше, чем слушать его завораживающий голос, и я прижимаюсь губами к его губам. Гед напрягается, я чувству, как каменеют его мышцы под моими ладонями. Миг борьбы с самим собой, и Гед сдаётся.