Амелия Грэмм - Морфо [litres]

– С таким грозным «братишкой» останусь я старой девой…

– Не останешься! Вот вылечишься – и сразу начнем искать тебе парня. – Шутливый тон исчез, и Флинн заговорил серьезно: – Так что насчет операции? Как она будет проходить?

– На самом деле это будет не одна операция, а целая серия. Для этого меня введут в искусственную кому. Так иногда делают, чтобы избежать отека мозга.

– То есть ты долгое время будешь без сознания?

– Да. – Кейти подтянула коленки к груди.

– Операции помогут, ведь так? – с надеждой спросил Флинн.

– Трудно сказать… хирурги говорят, что по снимкам сложно составить реальную картину, – робко прошептала она. – Но… если ничего не получится, я бы не хотела просыпаться.

– Почему? Ты бы смогла попрощаться с родными, друзьями.

Флинн с трудом говорил обо всем этом и даже представить боялся, насколько же сейчас сложно было самой Кейти.

– Поэтому и не хотела бы… я не умею прощаться.

– Ну и зачем ты выволок меня на крышу? – спросила Кейти, стуча зубами от холода и сильнее кутаясь в плед. – Да еще ночью! – Она чихнула.

– Мы же так и не отметили твой день рождения, – пояснил Флинн, неся с собой корзину для пикника и два толстых одеяла.

– Но мой день рождения был вчера. Ты его пропустил, – напомнила Кейти, все еще обижаясь. – Время не вернуть назад.

– А это мы еще посмотрим, – с вызовом сказал Флинн.

Он достал старые карманные часы, когда-то принадлежавшие его деду. Позолота стерлась, на крышке виднелись следы зубов – напоминание о Ферни, – но стрелки еще крутились, как и полвека назад.

– Только не говори, что эти часы вернут нас во вчерашний день, – захихикала Кейти.

– А ты не смейся, – строго произнес Флинн. – Они действительно это могут, посмотри.

Справа на циферблате было маленькое окошко, которое показывало день месяца. Флинн начал крутить заводную головку и время понеслось назад.

– Вот! Сегодня твой день рождения! – торжественно сказал он. – Эти часы старой закалки и врать никак не могут, им это не подобает.

– Только с тобой я могу отметить свое шестнадцатилетие во второй раз, – засмеялась Кейти, притоптывая на месте от холода. – Как будем отмечать?

– Самым лучшим образом: есть пирожные, пить чай и смотреть на звезды.

Одним из одеял Флинн застелил крышу, а вторым укрыл замерзшую Кейти. Он достал из корзины фонари, тарелку с эклерами, две чашки (одна с отбитой ручкой) и термос, в котором плескался горячий чай.

– Ну что, госпожа Катарина? С днем рождения тебя!

Флинн, скрестив ноги, уселся на одеяло. Он зажег фонари, и огоньки тут же затанцевали под свист ветра. Потом налил чай в целую кружку и передал Кейти, надбитую же поставил рядом с собой, чтобы немного остыла: держать ее без ручки было делом непростым, она обжигала пальцы.

– Спасибо, мой лучший друг, – поблагодарила Кейти и поделилась с ним одеялом. – Хочу, чтобы ты тоже дожил до своего дня рождения, а не умер от воспаления легких.

– Мне льстит твоя забота, но эта напасть мне не грозит, – ответил Флинн с набитым ртом: эклеры пошли в ход. – У меня отменное здоровье. – Он ударил себя в грудь.

– Поделись, мне бы немного здоровья не помешало, – вздохнула Кейти, и грусть украла ее улыбку.

– Если бы мог, отдал бы все до последней капли, – признался он.

– Я знаю, – кивнула Кейти. – Погаси фонари, хочу посмотреть на звезды, – попросила она, грея руки о чашку.

Флинн задул неистово пляшущие огоньки, отдав крышу во власть тьме. Кейти неотрывно смотрела на небо, а Флинн на звезды, отражавшиеся в ее глазах.

– Ты знаешь, что свет звезд идет к нам очень- очень долго, – прошептала она. – Мы видим то, какими они были раньше. А вдруг все звезды уже погасли? Вдруг вся Вселенная давно погрузилась во мрак и остались только мы?

– Тогда нам очень повезло, что тьма не успела поглотить нас, – тихо ответил он. – И раз мы еще тут, то нужно жить дальше.

Лампочки в коридоре горели через одну. Флинн двигался перебежками, боясь, что люди мистера Баедда могут следить за ним. Черт! Если бы он не потерял тот злосчастный конверт, то успел бы вовремя! Флинн не знал точной даты операции, но всем сердцем надеялся, что застанет Кейти в сознании. Он машинально проверил карман куртки – не забыл. Заколка в виде синей бабочки с ним. Именно ее отдала Кейти в прошлый раз в качестве «залога дружбы».

«Только бы не поздно, только бы не поздно», – металась мысль в его голове.

Флинн остановился. В палате находились незнакомые ему люди: женщина и двое мужчин (один из них в белом халате, вероятно, хирург).

– Доктор, что это значит? – держа платок у рта, спросила женщина.

– У нас не получилось вырезать опухоли. Их слишком много, и они успели проникнуть в важные участки мозга. Если бы мы попытались что-то предпринять, то она бы умерла прямо на операционном столе. Увы, мы не смогли по снимкам оценить масштаб поражений, все куда хуже, чем мы предполагали.

– И сколько осталось нашей девочке? – задал вопрос мужчина в черном костюме, видимо, отец Кейти. – Что будет дальше?

– Пока что она подключена к системе искусственного жизнеобеспечения. Ее легкие и сердце ослабли, нам нужно время, чтобы вывести вашу дочь из комы. После мы переведем ее на сильнодействующие препараты, чтобы хоть как-то уменьшить боль. – Хирург колебался. – Думаю, ей осталась пара недель, самое большее – месяц. Вы действительно хотите, чтобы мы пробудили ее? Ваша дочь просила этого не делать в случае неудачи, но так как она несовершеннолетняя, то решать вам.

– Да. Мы должны попрощаться с нашей девочкой. – Женщина уткнулась мужу в плечо и заплакала.

– Тогда я больше ничем не могу вам помочь.

– Да, спасибо, доктор, мы все понимаем, – сказал мужчина, обнимая супругу.

Флинн медленно сполз по стене и сел на пол. Он достал из кармана заколку, мельком посмотрел на нее, а после сжал. По руке заструилась кровь. Все-таки опоздал…

Когда умирает надежда, в жизни исчезает смысл. Сегодня кто-то бессердечный перережет ножницами злого рока последнюю ниточку, которая держит Флинна на этой земле. И этим бессердечным станет он сам.

Флинн отвлек персонал, устроив в туалете небольшое задымление. В панике и беготне никто не заметил, что он пробрался в палату.

Кейти будто спала. Он захотел подойти и ласково пробудить ее, как уже делал это много раз, но знал, что она не проснется. Заколдованная принцесса не хотела этого. И он никому не позволит нарушить ее волшебный сон.

Флинн медленно приблизился и взглянул на Кейти. Бледная кожа, покрытая испариной, впалые щеки, на которых уже никогда не появятся ямочки; на руках виднелись синие реки вен. Болезнь сделала свое грязное дело, но для него она по-прежнему была красива. Ведь он смотрел не глазами, а сердцем.