Амелия Грэмм - Морфо [litres]

Флинн осторожно поцеловал Кейти в лоб, разжал тонкие пальчики и вложил в ее ладонь сломанную заколку-бабочку.

– Я пришел к тебе, как и обещал, – зашептал он. – Я вернул «залог дружбы». Надеюсь, что ты попадешь в страну снов, о которой так мечтала. В место, где нет боли и всегда светит ласковое солнце. Спи спокойно, девушка-единорог. Прощай, милая Кейти.

С этими словами Флинн потянул за провод. Мерно пикающие аппараты умолкли, а насос, наполнявший легкие Кейти кислородом, с протяжным уханьем остановился. Тишина вонзилась в уши. Он взял ее руку и нащупал слабый пульс. Жива… но продлилось это недолго. Сердце Кейти в последний раз стукнуло и навеки замерло. Все кончено.

Флинн вышел в коридор. Осознание беспощадным градом ударило по нему. Что он наделал? ЧТО ОН НАДЕЛАЛ? Кейти – его единственный друг – мертва. И в этом виноват он.

Флинн мчался без оглядки и кричал. Но от себя сколько ни беги – сбежать не получится. Вылетев на улицу, он сел на мотоцикл, ударил по газам и рванул вперед. Но рев мотора не смог заглушить его собственный вой. Что он наделал, что он наделал?! Тогда, в палате, это непростое решение казалось ему правильным. Но когда Кейти умерла, Флинн понял, что не может смириться с последствиями. И пусть он сделал это из сострадания к дорогому человеку – прощения ему нет. Флинн сломал Кейти – так же, как и заколку в виде бабочки, – и уже никогда не сможет отмыть руки от крови. Рана на ладони заживет, а на душе останется навечно.

Он убийца – и это уже никак не исправить.

Флинн не мог поднять веки, потому что их больше нет. И его самого больше нет. Огонь вины превратил его в пепел. Дунешь – и он развеется. Не было ни чувств, ни желаний, ни стремлений. Полное забвение – истинная смерть.

– Флинн?

Голос Кейти сотворил невозможное: он вернул Флинна оттуда, откуда еще никто и никогда не возвращался. Он воскрес, как и все умершие чувства. Они с алчностью изголодавшегося зверя раздробили кости, растерзали разум и сожрали сердце. Демон Вины рассыпался на миллионы частиц и поселился в каждой клеточке. Флинн сам стал живым воплощением вины.

– Флинн? – вновь повторила Кейти. – Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Сказать? Что-нибудь? Она после всего увиденного еще хочет с ним говорить? Но Флинн не мог вымолвить и слова. Язык будто пронзили сотни острых шипов, он никак не хотел поворачиваться во рту, а в голове точно кто-то отбеливатель пролил. Ни одной мысли – чисто. Так, наверное, выглядит первозданность.

Кейти подошла к Флинну вплотную и взяла за руку. Он хотел отдернуть ее, но мышцы не слушались, они превратились в кисель.

– Прошу тебя, не молчи. – Она прикоснулась к его щеке. – Я не виню тебя.

Глубоко внутри себя Флинн летел и кричал. Невыносимо долго, словно упал в колодец Бесконечности.

– Как ты можешь так говорить? – Собственный голос показался ему чужим. – Ты должна меня ненавидеть!

– Но я не могу, – созналась Кейти.

– Почему? – Слова резали горло, но он продолжал: – Я лишил тебя жизни. Пусть короткой, но ЖИЗНИ! Ты бы еще могла смеяться, радоваться, быть счастливой, но лишилась всего этого! У меня было столько возможностей признаться во всем, но я не решался. Я улыбался тебе и при этом врал. Мне место в самой глубокой и холодной яме, где я буду вечность гнить в полном одиночестве.

– Тогда тебе придется взять меня с собой. – Полуулыбка застыла на губах Кейти. – Я ведь тоже виновата перед тобой…

– Что? – Флинна будто огрели по голове. Он схватил ее за плечи. – В чем, в чем ты можешь быть виновата передо мной?! Кейти, ты всегда была доброй, но это уже слишком! Ты не должна прощать своего убийцу!

– Но я сама попросила тебя об этом. Разве ты забыл?

Флинн медленно опустил руки. Реальность ускользала от него, как песок сквозь пальцы. Еще чуть-чуть – и останется лишь песчинка.

– Помнишь, что я сказала при нашей последней встрече? – Кейти говорила все тише и тише, ее голос медленно угасал, как тлеющий уголек. – Что если ничего не получится с операцией, то я бы не хотела просыпаться.

– Но ты меня не просила…

– Прямо – нет, – перебила его Кейти, – но я посеяла эту идею в твою голову. И прости, намеренно…

– Что?..

– Да, все так. – Глаза Кейти наполнились слезами. – В последние месяцы я потеряла надежду, ты бывал редко и не видел этого. Я чувствовала, что умираю. Если честно, тогда мне казалось, что смерть давно сидит рядом и ждет, когда дыхание покинет мою грудь. Я даже была готова поклясться, что слышала ее голос. Смерть рассказывала о том, что ожидает меня впереди. Ни одно лекарство не помогло бы, не облегчило мук. Сначала я бы перестала видеть, потом слышать, а после и двигаться. Тьма, тишина, невыносимая боль – вот каким было бы мое будущее. Я не хотела уходить так. Я трусиха, Флинн, я такая трусиха. – Она уткнулась лицом ему в грудь и заскулила, как потерянный щенок. – Я знала, что родители будут держать меня до последнего. У них не хватило бы духу отпустить меня раньше, поэтому я попросила тебя. Да, я была уверена, что ты найдешь способ помочь мне, но я не подумала о твоих чувствах – каково будет тебе. Я последняя эгоистка… думала только о себе. Я обменяла свои страдания на твои. Прости меня, прости. Это я виновата в том, что ты теперь живешь в квартале Убийц…

Кейти не выдержала и зарыдала. Слезы водопадом боли и отчаянья потекли по ее щекам. С каждым новым всхлипом она вздрагивала все сильнее.

– Тише, тише, – пытался успокоить ее Флинн.

Он обнял Кейти – бережно и ласково.

– Прости меня, прости, – шептала она. – Я предала нашу дружбу. Я предала тебя.

– Я бы сделал все что угодно, только бы тебе стало легче. Я бы впустил в свою душу любую тьму, если бы это сделало тебя счастливой. Ты – моя семья.

Кейти подняла на него заплаканные глаза. Безудержные рыдания больше не вырывались из ее груди.

– Ты простишь меня?

– Да. – И это была чистая правда.

– И ты перестанешь винить себя в моей смерти?

– Да. – А вот это была чистая ложь.

Флинн не мог позволить Кейти снова страдать. Он бы лгал до конца времен, только бы видеть ее счастливую улыбку. Ведь она – его семья, самый дорогой человек в его жизни.

Когда Кейти и Коллин вернулись в свой коридор Прощения, проем в стене зарос. Флинн и Тайло снова остались одни.

– Зачем ты соврал ей?

– Ее счастье для меня превыше всего.

– Но ведь она сказала, что сама этого хотела. – Тайло непонимающе уставился на него. – Почему ты продолжаешь винить себя?

– Наверное, потому что люди странные и загадочные существа, – негромко ответил Флинн, глядя себе под ноги.

– А еще глупые и упрямые, – добавил Тайло.