Амелия Грэмм - Морфо [litres]

– Вы про лай? Может быть, какой-то пес пробрался в Чистилище? – предположил Флинн. В глубине души он надеялся, что это Ферни пришел навестить его.

– Нет, он доносится из твоего кармана, – ответил господин Аяк.

Флинн залез в нагрудный карман куртки и достал темно-фиолетовую визитку Графа Л. Стоглазый пес смотрел на него и громко гавкал.

– О! Почему раньше не сказал, что ты от Графа Л? Это в корне меняет дело!

В разноцветных глазах господина Аяка заплясали лукавые огоньки. Сейчас он выглядел как уличный торгаш, почуявший запах выгодной сделки.

Господин Аяк вновь постучал по ступеньке слева от себя. Как и прежде, появилась белая дверца, но на этот раз в углублении находились не сладости и чай, а телефон. Обычный дисковый телефон. Судья снял трубку, набрал номер и стал ждать.

– Алло! Мойра? Алло! Меня кто-нибудь слышит? Алло! Вы там все умерли, что ли? Алло! Ну и связь! Как будто в Лимб пытаюсь дозвониться! – Господин Аяк подул в трубку. – О! Мойра, наконец-то! Будь добра, соедини меня с начальством.

Судья в ожидании ответа напевал себе под нос веселенькую мелодию. Он выудил из кармана пиджака зубочистку и принялся колупаться ею в зубах. Флинн притих. Кому и зачем звонит господин Аяк?

– Шеф, рад вас слышать! – весело крикнул судья в трубку. – Как ваше здоровье? Волосы больше не выпадают? Ну и замечательно! Я вот по какому вопросу: тут ко мне пришел один парень. Неплохой такой парень, знаете ли. Глупый, правда, молодой, но вам это только на руку. Просит оказать одну услугу. Да-да, я знаю, что мы не благотворительная организация, но у него в кармане залаяла визитка Графа Л, представляете? Как тебя зовут, парень? – немного отстранившись от трубки, поинтересовался господин Аяк. – Напомни.

– Флинн Морфо! – выпалил он.

– Несчастного зовут Флинн Морфо. Ф-Л-И-Н-Н, – отчетливо повторил господин Аяк. – Первая буква «Ф», как в слове «филин» или «фортепиано». О какой услуге он просит? – Он прикрыл трубку ладонью и тихо спросил: – Что ты хочешь, парень? Скажи конкретнее.

В голове Флинна всплыла брошенная Хавьером фраза: «Заставь ее забыть о себе!»

– Память, – ответил он. – Я хочу забрать память Кейти обо мне.

– Частичку памяти одной девушки. Нет, не возлюбленной. – Судья посмотрел на свои ногти, подышал на них и потер о пиджак. – То ли сестра, то ли подруга, откровенно говоря, я и сам не разобрался. Угу. Ясно. Понятно. Будет сделано, шеф! – воскликнул он и бросил трубку.

– Что он решил? – с замиранием сердца спросил Флинн.

– Решил, что ты идиот, но ты ему подходишь. Вот только за услугу придется заплатить. – Господин Аяк протянул раскрытую ладонь.

– Но в мире мертвых нет денег, – опешил Флинн.

– Разве? Проверь карманы, – хитро заулыбался господин Аяк.

Флинн зашарил по карманам и все же нашел одну монету: с бабочкой на одной стороне и черепом на другой.

– Только учти, что эта вещица, – господин Аяк указал на монету, – олицетворяет твою судьбу. Не кажется ли тебе, что плата за такой пустяк, как кусочек воспоминаний, – слишком велика?

– Я бы все отдал ради счастья Кейти, – сказал Флинн и без всяких возражений отдал золотую монету.

Судья прищурил один глаз, оценивающе разглядывая ее, точно проверял, настоящая ли она, а после спрятал в карман. Он высоко задрал руку и стал ощупывать воздух.

– Где же она? Должна была уже прилететь. А! Вот ты где, негодница! Что? Хотела упорхнуть? – Господин Аяк резко сжал ладонь в кулак, будто поймал муху. – Держи.

Судья протянул ему заколку в форме бабочки. Ту самую, которую когда-то сломал Флинн и вложил в холодные руки Кейти.

– И… это все? – с запинкой проговорил Флинн.

– А ты что ожидал? Фанфары, фейерверки, карнавал? Настоящие чудеса всегда происходят тихо и незаметно, поверь мне, старику.

– Ну ты и дурак! Раньше я сомневался, но теперь уверен: ты полный кретин! Как ты мог расплатиться своей судьбой? – лютовал Тайло.

– А ты бы на моем месте поступил иначе? – закинув руки за голову, спросил Флинн.

Забравшись на крышу дома Раскаявшихся, они смотрели на ночное небо.

– Когда начнется? – Флинн заерзал: на черепице было неудобно лежать.

– Скоро. И все же! – не унимался Тайло. – Кому ты отдал свою судьбу?

– Понятия не имею. Только знаю, что он лысеет. Господин Аяк что-то о выпадении волос говорил. Скажу одно: этот кто-то особо не нажился. Моя судьба ничего не стоит.

– Ты даже со мной не посоветовался, а я не кто-нибудь! Я – твой психофор, – прорычал Тайло.

– Уже нет, – отрицательно покачал головой Флинн. – Теперь я в рабстве у какого-то неизвестного дяди.

Он посмотрел на свою руку. Татуировка в виде крыльев птицы – символ связи с психофором – исчезла, как и номера испытаний на запястье. Без них было как-то непривычно.

– Мне будет тебя не хватать, – разоткровенничался Тайло.

– И мне тебя. Передай Коллин привет.

– Сам передашь, – сказал Тайло, надув щеки.

– Не успею, – отозвался Флинн. – Утром я должен прийти в загробный суд, и господин Аяк передаст меня моему новому владельцу.

– Рабовладельческий строй какой-то, – возмутился Тайло.

– Ну, раз он исчез из мира живых, значит, попал сюда, – резонно заметил Флинн. – Сюда же попадает все, что исчезает там. Законы, города, камни, люди. Чем рабство хуже?

– Подозрительно все это.

Флинн вздохнул. Раньше он жалел, что ничего не успел при жизни, а теперь жалел, что так мало успел после нее. Может, он больше не увидит это небо. Кто знает? Пусть оно тоже давно перестало существовать в мире живых, как и сам Флинн, но он будет по нему скучать. И все-таки, как же люди легко привязываются. И как же им тяжело менять что-то, а тем более меняться самим.

– Начинается, – глухо произнес Тайло, смотря куда-то вдаль.

Чернильное небо озарили бесчисленные желтые огоньки. Они вереницей взмывали все выше и выше, будто кто-то подул на одуванчик и семена разлетелись по ветру. Воздушные шары один за другим поднимались с площади Ангелов, направляясь в самое счастливое место во вселенной. Туда, где вечно светит ласковое солнце и пахнет свежей листвой, где нет боли и печали, где ждут родные и близкие.

– Кейти на одном из них?

– Да. – Губы Флинна расплылись в улыбке. – Теперь она будет там, где и должна быть, – в стране вечного счастья.

– А что насчет тебя? Будешь ли счастлив ты? – Тайло внимательно посмотрел на Флинна.

– Я уже счастлив, – ответил он, взглядом провожая воздушные шары. – Большего мне и не надо.

Они, не проронив ни слова, просидели на крыше до самого рассвета. Ведь с другом всегда есть о чем помолчать.

Утром Флинну показалось, что небо стало немного ярче. Но в этом не было ничего удивительного, ведь этой ночью его маленькая частичка вернулась домой.