Джин Соул - Сапфир и золото

Теперь, когда Дракон остался, похоже, последним драконом на всём белом свете, перспектива сложить голову в рыцарском междусобойчике его как-то не устраивала. Тьфу на эти золотые доспехи, и без них сокровищ в башне полно. Лучше притвориться, что никаких драконов тут нет. Можно вообще укрыться в подземелье: покрутятся, никого не найдут и отправятся восвояси, а кто рискнёт в подземелье спуститься — сам виноват. Или дыхнуть разок-другой пламенем и испепелить всю компанию. Последний вариант Дракон сразу отмёл: не хотелось перед менестрелем вытаскивать на свет драконьи повадки, подобное могло бы юношу от Дракона отвратить. Лучше всего увильнуть.

Рыцари между тем взяли башню в кольцо, ощетинившись копьями, как ежи иголками. Рыцарь в золотых доспехах выехал вперёд, положил руку на рукоять меча и громко крикнул:

— Выходи, чернокнижник!

— «Чернокнижник»? — удивлённо переспросили друг у друга Дракон и менестрель.

Недоразумение было налицо: башню дракона приняли за башню чёрного мага. Поблизости, насколько Дракон знал, чернокнижников не водилось. Заблудились рыцари.

Эмбервинг чуть приоткрыл дверь и сказал:

— Это какое-то недоразумение. Вы башней ошиблись.

Рыцарь ухватился за рукоять меча ещё грознее:

— Ты нас не обманешь, чернокнижник! Выходи и ответь за злодеяния!

— Хм, — сказал Дракон, — предположим, был бы я этим самым чернокнижником, за какие злодеяния я должен был бы ответить, не потрудитесь уточнить?

Этот вежливый, но несколько витиеватый вопрос, очевидно, сбил рыцаря в золотом с толку. Щетина копий тоже дрогнула.

— За все злодеяния! — крикнул наконец рыцарь в золотых доспехах. — А самое тяжкое ты совершил против Тридевятого королевства: обольстил чарами принца Голденхарта и удерживаешь его против воли в башне!

— Меня? — удивился Голденхарт.

Дракон приподнял брови. Выходит, на родине принца каким-то образом проведали, что тот живёт в Серой Башне. Но откуда взялись эти «чернокнижники» и «злодеяния», коих, по уверениям рыцарей, у владельца башни непременно должно быть превеликое множество?

— Выходи по-хорошему! — ободрившись, крикнул золотой рыцарь. Видно, счёл молчание за смятение или даже испуг.

— Хм, и что же будет, если я выйду «по-хорошему»? — поинтересовался Дракон, раздумывая, как бы разрешить эту непростую, но явно ошибочную ситуацию.

— Ты по справедливости получишь, — заявил рыцарь в золотом, — а принца мы заберём с собой в Тридевятое королевство.

Глаза Дракона нехорошо вспыхнули. Менестрель беспокойно ухватил его за рукав. Ничего хорошего этот блеск в глазах не сулил. Эмбервинг отвёл руку Голденхарта и вышел из башни к рыцарям.

Те явно смутились его появлению, щетина копий опять дрогнула. Ожидали, верно, увидеть бородатого старика в чёрной хламиде — так обычно в сказаниях описывают чернокнижников, — а вышел к ним блистающий красотой юноша, волосы которого были тронуты янтарём, а из одежды была только белая рубаха поверх тёмных штанов да высокие сапоги с золотыми пряжками.

Рыцарь в золотом, впрочем, скоро справился со смущением и гаркнул:

— Отдавай принца Голденхарта, злодей!

Его голос менестрелю казался знакомым, но он никак не мог вспомнить откуда.

Дракона это обращение покоробило. Рыцарь был верхом и будто смотрел свысока. Забрало его шлема было опущено, так просто и не определишь. Эмбервинг усмехнулся: «Проучу маленько!» — и послал лёгонький импульс, каким обычно спугивал ворон с грядок. Невидимая волна раскатилась вокруг, трава чуть колыхнулась, рыцари и не заметили. Зато заметили лошади, и через минуту стройный ряд рыцарей полёг как попало, будучи выброшен из седла.

— Колдовские штучки! — прорычал рыцарь в золотом, барахтаясь на спине, как опрокинутая черепаха.

Шлем спал с его головы, взвились по ветру золотистые волосы — не как пшеница, чуть тусклее, но всё же золота больше, чем пепла, — и Дракону показалось, что у этого незнакомого рыцаря наблюдается определённое сходство с менестрелем. Правда, этот выглядел старше — лет на восемь минимум.

— Кронпринц Айрен?! — поразился менестрель, потихоньку вышедший вслед за Драконом и теперь увидевший рыцаря в лицо.

— Подожди, брат мой, — пропыхтел кронпринц, пытаясь подняться, — я тебя вызволю!

Он кое-как встал на ноги и выдернул меч из ножен, направляя его на Дракона, который стоял буквально в шаге от него.

— Ой, зря! — испуганно выдохнул Голденхарт, заметив, что от Эмбера начинают разлетаться золотые искры.

Дракон перехватил меч, вернее, поймал лезвие двумя пальцами, указательным и средним, и легко, будто травинку, сломал: по лезвию пошли трещины, и оно осыпалось на землю неровными осколками. Ему даже колдовать не пришлось, хватило обычной силы. Айрен плюхнулся на землю, потеряв равновесие, и ошалело уставился на оставшуюся в руке рукоять.

— Хм, — произнёс Дракон, чтобы привлечь его внимание, и наклонился к нему — так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом кронпринца.

Тот глянул и побелел как полотно. Эмбервинг неспешно обратился, и вот уже кронпринц глядел в глаза самого настоящего дракона. Рыцарей колыхнуло назад и в разные стороны, бедный кронпринц не то что пошевелиться — даже выдохнуть боялся. Дракон поглядел на него с минуту, чуть сощурив веки, и так же неспешно перевоплотился обратно в человека.

— Видел ли ты, что я тебе показал, человек? — спросил Эмбервинг.

— Да, — выдавил Айрен.

— Хорошо ли ты видел?

— Да…

— И что же ты видел?

— Д-дракона.

Эмбервинг удовлетворённо кивнул и продолжал допрашивать, указав на башню:

— А это что такое?

— Башня…

— А что за башня? — с улыбкой уточнил Дракон.

— Ло-логово дракона, — едва слышно ответил кронпринц.

— Хм, хм, — опять покивал Эмбервинг, — а что обычно находится в логове дракона?

— Сокровища.

— А что драконы делают с теми, кто пытается эти сокровища забрать? — спросил Эмбервинг, и его зрачки опять вытянулись в драконьи, а на скулах проступили две полосы золотистых чешуек, так что сомнений не оставалось: перед кронпринцем был не чернокнижник, даже не человек, а самый настоящий дракон.

Кронпринц не ответил, но, несомненно, догадался.

— Так вот, я дракон, это моё логово, — убийственно ледяным голосом заключил Дракон, вытягивая руку уже в сторону менестреля, — а это моё сокровище. И горе тому, кто попытается его забрать!

Лицо Голденхарта вспыхнуло. С момента его возвращения в башню они с Драконом ещё ни разу не говорили друг другу слов любви, не было никаких признаний, — потому что и не нужны они были, — но слышать это было очень даже приятно.

— Однако же недоразумение нужно разрешить, — сказал между тем Дракон, выпрямляясь, — так что добро пожаловать, господин кронпринц Айрен.