Джин Соул - Сапфир и золото

Сказав это, Эмбервинг вернулся в башню. Менестрелю потребовалось немало времени, чтобы поднять брата с земли и убедить его войти. Тот вошёл, озираясь, и едва не упал, встретившись в полумраке трапезной взглядом с горящими глазами Дракона. Эмбервинг предпочёл не вмешиваться и предоставил менестрелю разбираться с родственниками: он сел в углу, выставив прежде на стол вино и кубки, так как рассудил, что рыцаря придётся сначала отпаивать, чтобы в чувства привести.

Так и вышло: Голденхарт едва ли не силой заставил брата выпить кубок вина.

— Однако же, брат, совсем я не ожидал тебя тут увидеть, — проронил менестрель, когда заметил, что кронпринц подаёт, так сказать, признаки жизни.

— Как мог ты сбежать с собственного венчания? — подал наконец голос кронпринц.

— «Венчания»? — сузив глаза, переспросил из своего угла Дракон, и его глаза вспыхнули ещё ярче.

Менестрель смутился и пожал плечами:

— Сам рассуди: как можно жениться на той, кого я впервые в жизни вижу? Без любви…

— Это королевские традиции, — сурово возразил Айрен. — Любовь тут совершенно ни при чём. Отец серчает, Голденхарт.

— И пусть себе серчает, — проворчал менестрель. Его больше заботило, не рассерчал ли Дракон.

— Ты должен вернуться со мной в Тридевятое королевство, — настаивал кронпринц.

Эмбервинг чуть щёлкнул зубами, дабы напомнить Айрену о реальном положении дел. Кронпринц вздрогнул всем телом и испуганно воззрился в полутёмный угол. Глаза Дракона светились особенно ярко.

— Скажи-ка прежде, господин кронпринц, — поинтересовался Дракон, — откуда вы узнали о Серой Башне и отчего приняли меня за чернокнижника?

Из невнятного ответа кронпринца можно было сделать определённые выводы. Королевский чародей использовал заклинание поиска, чтобы отыскать сбежавшего принца, и хрустальный шар сказал ему, что тот томится в заточении у чернокнижника.

— Врёт шар, однако, — усмехнулся Эмбервинг.

— Обратно не вернусь, — категорично сказал Голденхарт.

— Но ведь это совершенное безумие! — воскликнул Айрен. — Чтобы принц, особа королевской крови, шатался по миру, как последний бродяга! Где это видано, чтобы принцы сбегали из дома и становились менестрелями?!

— «Из дома»… — с усмешкой повторил Голденхарт. — Айрен, сам посуди: какой от меня дома прок? Я всего лишь младший сын, ни на что не пригодный, никаких доблестей от родителя не унаследовавший, права голоса не имеющий. К тому же я не бродяга больше, «оседлый»: живу у господина дракона, любезно приютившего меня…

Менестрель несколько лукавил.

— Отец такого ответа не примет, — возразил Айрен. — Мне приказано доставить тебя домой, даже если придётся…

Дракон опять любезно клацнул зубами, и кронпринц осёкся.

— Видишь ли, Айрен, — посерьёзнев, ответил менестрель, — я и не прошу тебя передавать отцу этот ответ. Ты мог бы, например, вернуться и сказать, что не нашёл принца в Серой Башне, что придворный чародей ошибся.

— Придворный чародей не ошибается! — с неким страхом воскликнул кронпринц.

— Но ведь никакого чернокнижника в башне нет, — парировал Голденхарт. — Ну хорошо, я понимаю, тебе ведь тоже несладко приходится. Если не отыщешь меня, так снова придётся мыкаться по миру, верно?

Айрен угрюмо кивнул. Глаза менестреля лукаво вспыхнули, Дракон этот огонёк подметил. Кажется, у юноши в запасе имелись неоспоримые доводы, чтобы брат и прочая родня оставили его в покое.

— Помнишь ли ты, брат мой, о том пари, что мы заключили — я и отец? О том, что если я отыщу эльфийскую лютню Талиесина, то получаю полную свободу действий?

Кронпринц подтвердил, что такой разговор был:

— Помню. Но ведь это всего лишь легенда.

— Я нашёл её, — торжественно сказал Голденхарт и положил на стол свою лютню. — Вот она, лютня Талиесина.

Кронпринц издал удивлённое восклицание.

— Стоит мне тронуть струны, и ты со своими рыцарями забудешь, что вообще был здесь, — предупредил менестрель. — Я могу внушить тебе что угодно. Кому угодно и что угодно. Вот это и передай отцу: Голденхарт нашёл лютню, Голденхарт свободен.

С этими словами менестрель взял лютню и тронул её струны пальцем. Кронпринц поспешно зажал уши руками, чтобы избежать наваждения.

— Надо же, — удивился Дракон, — а я и не знал, что среди моих сокровищ была такая вещь!

— Разумеется, я наврал, — тихо сказал ему менестрель, — обычная лютня, как ни посмотри, но никто ведь не захочет проверить на своей шкуре? А это отличный довод, чтобы меня оставили в покое.

Эмбервинг приподнял брови, потом заливисто засмеялся.

В это время в дверь башни застучали. Должно быть, кто-то из рыцарей, обеспокоенный долгим отсутствием предводителя, решил проверить. Дракон, продолжая смеяться, пошёл спросить, что им нужно.

На пороге стояла вздорная принцесса. Дракон громко щёлкнул зубами от нежданной встречи.

— А, — сказала Флёргана, — ну-ка посторонись! Где этот дрянной мальчишка? Где этот бессовестный лгун?

Принцесса, как и полагал Дракон, вернулась домой, но никакого прекрасного принца не обнаружила и после нескольких продолжительных истерик, которые она закатила ни в чём не повинным родителям, решила вернуться в Серую Башню, чтобы устроить обманщику выволочку. Вполне в её характере.

Петрушечные волосы на её голове кудрявились особенно яростно.

— Я ему покажу прекрасного принца! — горячилась принцесса. — Где он?!

Дракона она отмела и ворвалась в башню.

— Ох, — схватился за голову Эмбервинг, — всё к одному! Ещё одна проблема…

— А, вот ты где! — совсем уже свирепо сказала вздорная принцесса, увидев менестреля, который всё ещё стоял возле кресла Дракона с лютней. — Ну ты сейчас у меня получишь!

Голденхарт опешил.

— О, — сказал он невнятно, — прекрасная принцесса Флёргана?

— Я тебе покажу прекрасную принцессу! Я тебе… — начала было вздорная принцесса.

Но тут Флёргана увидела Айрена, а Айрен — Флёргану. И кто знает, что случилось, но только уже через несколько минут кронпринц стоял перед принцессой на коленях, предлагая ей руку и сердце, а принцесса согласилась. Должно быть, это и есть любовь с первого взгляда, о которой сложено немало баллад.

Дракон и менестрель переглянулись. Кронпринц, кажется, и вовсе забыл, для чего приехал в Серую Башню. Он поднялся с колен, взял Флёргану за руку, счастливый и сияющий, как начищенный пятак, и изрёк:

— Брат мой, вот моя невеста.

— Мои поздравления, — осторожно отозвался менестрель, предпочитая всё же держаться подальше от принцессы. — Полагаю, ты немедленно отправишься к её родителям, чтобы просить руки их дочери?

— Да, да… — мечтательно подтвердил кронпринц.

— «Брат»? — с подозрением переспросила Флёргана.