Анастасия Никитина - Госпожа Потусторонья

— Понятно, — кивнула я.

Жизнь показавшегося вначале гротескно-ненормальным потустороннего мира постепенно принимала всё более и более логичные формы. И это не могло не радовать. Простив коту прерванный обед, я снова взялась за вилку и, опешив, уставилась на картошку в своей тарелке: отбивная исчезла без следа. Даже жирных разводов мясного сока и то не осталось.

— Вася… — медленно поднимая голову, протянула я.

— Да? — невинно поднял голову с-кот.

— Где моя отбивная?!

— Съел, — спокойно выдал рыжий. — Ты же беспокоилась о фигуре: каким-то фитьнисом меня назначила. Вот я и поработал на благо твоих форм. Кстати, на будущее лучше заказывай рыбку. В крайнем случае курочку. Свиное мясцо всё же жирновато даже для меня… — Этот мерзавец сыто рыгнул, скромно прикрыв лапой пасть. — Прошу прощения. Едва осилил…

— Васька! — взревела я, вскакивая.

— Кстати, совсем забыл, — кот суетливо спрыгнул со стола, — мне ещё территорию на предмет мышей проконтролировать надо. Мы же с тобой договорились: с тебя кормежка, с меня отсутствие грызунов…

Последние слова он крикнул уже на бегу, со всех лап рванув к двери.

— Скотина! — напутствовала я, швырнув ему вслед серебряное кольцо с салфеткой.

Разумеется, промахнулась, и кот невредимым покинул столовую.

— Отбивных больше нет, Костя?

Скелет сокрушенно помотал головой. Я плюхнулась на место и сердито ткнула вилкой в картофелину:

— Вот же скотина рыжая… И как оборотням ответить, не объяснил…

Костя вдруг закивал и выскочил за дверь едва не быстрее кота.

— Будем надеяться, он его поймает, — проворчала я, насаживая на вилку очередную картофелину.

Но мои надежды, как обычно, остались надеждами. Вместо кота Костя притащил чернильницу-непроливайку и длинное гусиное перо.

— И? — процедила я.

Костлявые руки пододвинули карточку и чернильницу поближе, почти насильно отобрав у меня тарелку с недоеденной картошкой.

— Голодом меня заморите, трудоголики чёртовы! — выругалась я, проводив тоскливым взглядом свой несостоявшийся обед. — Ну и что мне тут писать? Время, что ли?!

Костя поспешно закивал. Даже челюстью защёлкал, как кастаньетами, восхищённый моей понятливостью. Сплюнув, я взглянула на часы и нехотя нарисовала несколько цифр. Добавила слово «сегодня», чтоб уж никаких разночтений не возникло, и в сердцах влепила жирную точку. Карточка тут же растаяла, едва я успела оторвать от неё перо. «Так вот как это работает», — подумала я и снова посмотрела на часы. До визита дорогих гостей, если они таки успеют явиться, оставалось больше двух часов. И я собиралась потратить это время с толком.

Мне это удалось. За пять минут до назначенного оборотням времени я медленно повернулась у огромного зеркала, оригинал которого когда-то видела в Большом театре, а час назад с огромным трудом таки вытащила из бассейна.

Тёмно-зелёное, почти чёрное платье выгодно подчеркивало фигуру, плотно облегая талию и расходясь ниже колен пышным годе. Глубокий вырез зрительно удлинял шею и давал достаточно места для большого бриллиантового колье. Не то чтобы я всю жизнь мечтала заиметь подобный баснословно дорогой китч. Мало того, тот единственный раз, когда я это произведение ювелира-гигантомана видела на выставке «Сокровища английской короны», колье вызвало у меня не восхищение, а недоумение. При всём желании я не могла понять, зачем вешать на шею ярмо, пусть и утыканное бриллиантами. Но ради того, чтобы утереть нос заносчивому волку, я готова была и не на такие жертвы.

Волосы я уложила в высокую прическу, закрепив её очередным бриллиантовым орудием пыток, то есть диадемой. Туфли пришлось выбрать на пятнадцатисантиметровом каблуке, иначе я с моим невеликим ростом сразу становилась похожа на сложенный дамский зонтик из водевиля. Передвигалась я с трудом, зато казалась себе неотразимой.

Едва я выползла в холл, как ударил гонг: явился гость настойчивый. Пересекая холл и хватаясь по пути за всё, что попадалось под руки, я дважды чуть не подвернула ногу и раз десять просто споткнулась. Пришлось признать, что до ворот я если и дойду самостоятельно, то часа через полтора, и позвать Костю.

Опершись на услужливо подставленный локоть, а точнее, вцепившись мёртвой хваткой в отполированную локтевую кость, я сразу почувствовала себя увереннее: «В конце концов так даже солиднее!».

Так под ручку с анатомическим пособием я и выплыла из дома под тусклый свет вечно затянутого тучами невидимого солнца.

Васька, увидев нашу пару, зашипел и заскользил по крыше покосившегося склепа. Он попытался всадить когти в мрамор, не преуспел, но в последнюю секунду всё-таки извернулся и приземлился на все четыре лапы в прелую листву.

— Это чего? — выдал он наконец.

— Госпожа Потусторонья! — вздернула нос я. — Сам же советовал соответствовать.

— Ага… ну… да…

Дальше мы пошли втроём. Молчание продлилось ровно до того момента, как я увидела торчащую из ворот ручищу оборотня. Одну. Левую.

— Ну уж нет! — возмутилась я. — Охамели, сволочи! Васька, как его выпихнуть?

— Просто толкнуть обратно, — отозвался всё ещё какой-то пришибленный (наверное, моей красотой) кот.

Я замахнулась, но треснуть по наглой грабле не успела: котяра опомнился и бросился наперерез.

— Пусти его! Тебе же сообщение прислали! Нужда у него!

— У него нужда здесь обязательно со всеми своими мускулами нарисоваться? По такой нужде пусть подальше отсюда сходит!

— Да не сделает он тебе ничего! — взвыл Васька.

— Ну разумеется!

— Прикажешь: «Пока ты здесь, ни слова, ни дела без моего приказа», и он вздохнуть лишний раз не сможет! Запускай уже!

— Ну ладно. Но, если что, шкуру потом с тебя спущу, — нарочито медленно проговорила я и из чистой вредности добавила, обращаясь уже к воротам: — Кто там?

Дымка меж коваными завитушками посветлела и быстро растаяла. Забыв обо всем, включая свой величественный вид, я разинув рот уставилась на представившуюся мне картину.

Посмотреть было на что. Вольф стоял, сунув руку в решетку. Чисто визуально его ничто не держало, но, судя по тому, как он порой безуспешно дергался, ворота прихватили его лапищу намертво. А в двух метрах от плененного ржавой решеткой атлета разыгралась настоящая битва. Как можно было уже догадаться, сцепились оборотни и вампиры.

Оборотней, широкоплечих и мощных, было всего трое, не считая Волка. Уже знакомый мне Лис и двое громил ему под стать с переменным успехом отбивались от попыток вампиров пробиться к воротам. Особо шустрых противников Волк вышибал обратно за невидимую границу лично, орудуя свободной правой рукой с неотвратимостью парового молота. Впрочем, и другие оборотни не отставали. Рыжий так вообще вертелся, как юла, раздавая молниеносные удары с одинаковым успехом и руками, и ногами.