Анастасия Никитина - Госпожа Потусторонья

Теперь я знала, что за пределами ворот никак не отличаюсь от обычных людей. Нет у меня ни эльфийских ушей, ни нимба над головой. Даже особого запаха и то не наблюдается. То есть если меня не опознают чисто визуально, то и мимо пройдут.

Потому-то и бабка в детдом приходила: чтобы посмотреть, а потом через Струнное озеро подглядывать по мере надобности, живая я или надо другую наследницу себе искать.

То есть чисто теоретически я вполне могла бы сходить домой, собрать вещи, документы. И не пришлось бы тратить чью-то жизнь на собственные трусы. Заодно стоило уволиться из архива, чтоб меня, как злостную прогульщицу, не начали с милицией разыскивать. Есть у нас там одна не по годам энергичная старушка…

Одна проблема. Слишком много нелюдей крутилось у ворот. И если те же вампиры, напавшие на машину Вольфа, вряд ли успели хорошо рассмотреть девицу, которую постоянно загораживал Лис, то оборотни и до того на меня насмотрелись. А сам Волк так и вовсе мог давно за мной следить. Недаром же Васька проболтался, что волчара убеждал бабку в моей профнепригодности.

Итак, если я хочу без приключений сбегать домой, то мне надо, чтобы меня не смогли встретить как минимум оборотни и вампир Георгий. Хотя его-то я как раз опасалась в последнюю очередь. Но выслушивать велеречивые приветствия в его духе где-нибудь посреди улицы, ежеминутно рискуя увидеть обозленных оборотней… увольте.

В конце концов, решив, что идти куда-то среди ночи — значит найти неприятности на собственную пятую точку и без помощи нелюдей, я плюнула и завалилась спать.

А во сне меня снова поджидал давешний невидимка. И мы, как тогда, жарко целовались ровно до того момента, когда я спросила, кто он такой. Тихое, обречённое «не помню» шелестело в ушах, пока я проваливалась сквозь кремовые облака, уже зная, что сейчас очнусь в своей кровати.

Наутро я свою идею так и не оставила. Ваське, понимая, что кот мои планы точно не одобрит, решила ничего не говорить и, едва покончив с завтраком, побежала в подвал.

Зелёный бассейн не подвёл: Георгий, судя по теням, что-то внимательно читал, а оборотни вообще дрыхли. Только лысый Снейк завтракал. Это меня более чем устраивало. Проверив наличие в карманах ключей и мелочи, я выскочила в холл.

Котяра, видимо, отсыпался после вчерашнего допроса. Костя тоже куда-то отошёл. Останавливать меня было некому. Выскользнув из дома, я рванула к воротам. Впрочем, у выхода всё же пришлось притормозить. Повинуясь приказу, туман между коваными прутьями рассеялся, показывая мне кусок дороги и ближайшие кусты. На первый взгляд всё было тихо.

Понаблюдав таким образом за окрестностями минут пять, я коснулась железа ладонью и, не встречая никакого сопротивления, просочилась в обычный мир. Замерла, готовая в любую секунду броситься обратно. Но вокруг царил покой. В кустах чирикали воробьи, ветер лениво шевелил листья. «Отлично!» — сказала себе я и быстро зашагала по потрескавшемуся выщербленному асфальту в сторону видневшихся за деревьями домов.

Я плохо представляла себе, как отсюда добираться домой, но не сомневалась, что хоть какой-нибудь транспорт до центра найдётся, а там уж разобраться труда не составит.

Так и получилось. Минут сорок спустя я уже шла по своей улице. Яркое солнце приятно ласкало кожу тёплыми лучами, а люди вокруг казались красивыми и добрыми. «Совсем одичала, — мысленно ухмыльнулась я. — Уже от нормального солнца отвыкла. Хорошо хоть от людей пока не шарахаюсь».

Одна из витрин неожиданно привлекла мое внимание. «Одежда из экологически чистых материалов», — гласила вывеска. Я резко свернула туда. Магазин не разочаровал. Я долго бродила между длинными рядами манекенов и вешалок. Этикетки буквально ласкали свежеобретённую жабу: сплошной хлопок и лён, слегка разбавленный натуральным шёлком. Такие штаны не обойдутся в пять лет жизни какого-нибудь дегервана. Цены в рублях, правда, радовали гораздо меньше: за одну маечку предлагалось отдать мою месячную зарплату. Но я и не собиралась ничего покупать. По крайней мере, не за деньги и не сейчас.

Вдоволь налюбовавшись и наметив первоочередные покупки, я вышла из магазина, сопровождаемая злобными взглядами продавцов-консультантов, и, купив по пути мороженое, пошлёпала домой.

А вот дома меня ждал сюрприз. Открыв дверь комнаты, я чуть не села прямо на порог: здесь все было перевернуто вверх тормашками. Какой-то вандал не только вывалил из шкафов все мои невеликие пожитки от одежды до тарелок, но и вспорол обивку дивана, не говоря уже про такую ерунду, как подушки.

В желудок упала глыба льда. В комнате прятаться некуда. А вот в коридоре полно укромных мест, откуда сейчас может выскочить… Я вскочила и поспешно задвинула толстый стальной засов, оставшийся от прежних жильцов. Прижавшись спиной к двери и судорожно пытаясь дышать хоть чуть-чуть потише, я попыталась прислушаться. Но всё было спокойно.

То ли неведомый грабитель решил не нападать, то ли, что более вероятно, давно убрался восвояси, в любом случае в дверь никто не ломился. Я кое-как перевела дух и схватила лежавший поверх кучи круп коричневый рюкзак. Когда-то давно детдомовцев с такими рюкзаками отправляли в летний лагерь. Я и не подозревала, что он у меня сохранился.

Впрочем, сейчас брезентовый мешок оказался очень кстати. Я с трудом нашла немного белья, пару футболок и единственные не пострадавшие от общения с осколками банки варенья джинсы. Паспорт мне разыскать не удалось, зато попалось свидетельство о рождении .Его я тоже затолкала в рюкзак. Серую ветровку просто натянула на себя и огляделась. Понять в этом бардаке, надо ли забрать что-то ещё и все ли вещи на месте, не представлялось возможным. Да я и не пыталась.

Уходя, я оставила здесь полный порядок. В случайных грабителей верить хотелось, но не получалось. Оставался только вариант, который не нравился мне больше всего: незваными гостями я обязана своему новому потустороннему статусу.

Осторожно высунувшись из комнаты, я прислушалась, убедившись, что квартира так же пуста: соседи на работе, их дети ещё в школе. Мысленно извинившись, я зашла в общую ванную и забрала из шкафчика пожилой женщины, бывавшей дома раз в полгода, уродливый кудрявый парик. Кое-как запихала под него собственные русые волосы и заглянула в зеркало. В заляпанном брызгами зубной пасты стекле отразился коричневый пудель.

Понимая, что больше ничего не сделаю и в равной степени моя примитивная маскировка может оказаться как совершенно бесполезной, так и спасительной, я вышла из дома и, с трудом удерживаясь от того, чтобы перейти на бег, зашагала к остановке.

Теперь прохожие не казались мне симпатягами, а на солнце и вовсе было плевать. Напротив, я хотела только без проблем добраться до ворот и мысленно клялась больше носа за них не высовывать по таким глупым поводам. Вспоминались вчерашние Васькины рассказы о том, что без госпожи Врата уснут, и если не найдется наследница, то общины в конце концов просто погибнут.