Анастасия Никитина - И.о. Бабы-яги

Я невольно залюбовалась. Красавчик, что тут скажешь. Впрочем, вся эта троица отличалась выдающейся внешностью. Только если мелкий Илюшка был хорош какой-то юношеской красотой, красотой мальчишки, которого мужчиной воспринимать ну никак не получается, а зелёный — холодной неотразимостью классического образа эльфа, то мой лесной знакомец был совсем другим. Он не вызывал чувства собственной неполноценности и желания немедленно заглянуть в зеркало с глупейшими вопросами вроде: «Я ль на свете всех милее?». Упрямец был надёжен, как скала, почему-то возникала уверенность, что если уж он выберет себе пару, то останется с ней навсегда вне зависимости от количества морщин или объема талии.

«Хех, — резко поднялась я, сообразив, что, несмотря на все россказни про наречённых, у меня нет ни малейшего шанса. — Как раз на такой должности да с таким профессиональным макияжем и думать про охмурение всяких красавчиков. И вообще все они надёжные да честные, пока штамп в паспорте не поставят. А потом оглянуться не успеешь, а от принца на белом коне остается один мерин, и тот при ближайшем рассмотрении оказывается козлом».

Козлов, маскирующихся под принцев, я в своей жизни навидалась с лихвой. А вот принцев пока не встречала. Наверное, поэтому мысленная оплеуха подействовала отрезвляюще. Я встала и окинула двор хозяйским взглядом.

«Итак, чтобы не воевать с Лешим, которому мне, кроме поджигательских плевков, срабатывающих через раз, противопоставить нечего, надо избавить его от внимания дуреющих со скуки чешуйных витязей.

В свою очередь этих надо тупо занимать делом. Да так, чтобы на фигню вроде ловли лешаков по лесам ни сил, ни времени не оставалось. Правда, их, зараз, кормить придётся. Но тут уж что-нибудь придумаем».

Я полюбовалась на кусты картофеля, вымахавшие за ночь почти мне по пояс и явно намеревающиеся зацвести, и кивнула собственным мыслям:

— Васька и семена. И ещё грядки. Плюс еда для витязей, минус время на дурь. И самое главное — гости… Этих надо выводить на чистую воду…»

«И топить», — ехидно добавил внутренний голос.

Я ухмыльнулась в ответ на выверты собственного подсознания и окончательно взяла себя в руки. «Топить — слишком кардинально. Щука, опять же, не обрадуется, если я ей ручей засорять вздумаю. Лучше так: выводить на чистую воду, потом за калитку, а дальше уж пусть Леший водит».

Из баньки вышли взлохмаченные и недовольные Илюшки и, вяло переругиваясь, потащились в сторону ручья.

— Илюшка мелкий, ну-ка, поди к бабушке, — крикнула я, когда уже откровенно грызущиеся парни вернулись обратно.

Поклониться и поздороваться обалдуй, как и положено воспитанному человеку, благополучно забыл и плюхнулся на лавку передо мной с самым независимым видом.

— А завтрак будет?

— Смотри-ка, заботливый какой. Будет завтрак, как не быть, — ласково улыбнулась я. Солнце сверкнуло на остром кривом зубе, и парень отшатнулся. — Вот выберу, кого из вас в печь отправить, и буду завтракать.

— Только не мной, — тут же воскликнул он, постаравшись отодвинуться от меня как можно дальше, то и дело поглядывая на калитку. — Я невкусный!

— А ты пробовал? — прищурилась я.

— Вот! — Парень прикусил костяшки и тут же начал картинно морщиться и плеваться во все стороны. — Гадость какая!

— Другие, думаешь, получше?

— Ещё бы, — запальчиво закивал он. — Особенно тощий. И косточек много. И вообще, — паршивец понизил голос, — он вас обманывает…

Если до сих пор мне было смешно, то сейчас стало противно. «Вот тебе и продукт двадцать первого века… Развитие, толерантность и общечеловеческие ценности. Была бы Ягой, есть бы не стала, но лопатой бы точно пристукнула! Тьфу!».

— А ты, значит, честный?

— Конечно! — кивнул он, не сумев скрыть ухмылку превосходства, проскользнувшую на губах. Мелкий паршивец явно решил, что надул глупую бабку. Ну, ну…

— Это ж надо, — прошамкала я в полном соответствии с ожиданиями мальчишки. — Вот ведь негодяй. Что же он такое задумал?!

— А вы мне Василису отдадите? — прищурился мелкий.

— Служба за службу, — усмехнулась я. — Ты мне про вруна этого расскажешь, а я тебе про Василису.

— У него зеркальце есть волшебное, — понизил голос парень. — И сегодня ночью он с тёткой какой-то болтал. Так она его Радей называла, вот!

— Надо же! — всплеснула руками я. — А что за тётка? Не иначе как на моё место зарится, негодная!

Станиславского с его «Не верю!» тут не было, а мальчишка принял мою топорную игру за чистую монету и даже придвинулся ближе.

— Всё-всё расскажу! Значит, так. Я проснулся, потому что бубнёж услыхал. Хотел уже его пнуть, гада, чтоб спать не мешал. А потом слышу вроде девчачий голос. Ну, думаю, увели Мерлинову девку! В смысле наречённую мою увели. Стал прислушиваться. А он её «Ваше Величество» называет. И про вас всякие гадости говорит.

— Это какие такие гадости? Я его приветила, накормила, спать уложила… А он…

— Неблагодарный, — поддакнул малолетний ябеда и подсел ещё ближе. — Старуха дурная, говорил. Совсем из ума выжила. Её обмануть, как два пальца об асфальт…

«Асфальт?» — фыркнула про себя я.

— А Моревна постоянно бесилась. Смотри, мол, старуха придуривается. Там где-то ещё молодая должна быть, присматривайся. А он ей, да нет, мол, бабка простодушная да глупая… Ну, вы извините, тетя Яга, вы и правда простоваты, хотя неглупая, конечно!

— Да… Простодушие меня погубит, — сокрушилась я, старательно хмуря брови.

— Это он, падла такая! Мне вот вы сразу понравились! А они только ругали. Баба говорит: «Всё разнюхай, в каждую щель нос сунь, но дочку мою чтоб нашёл, живую или мёртвую. Но лучше мёртвую». Потом ещё и яблок наворовать велела.

— Яблок? — опешила я.

— Ну да. И яблочко молодёжное, что ли, прихватить не забудь, сказала. Дальше я, правда, не услышал, тощий гад насторожился и отрубил зеркало. Ворюга, короче. Ещё меня обматерил, что я, видите ли, храпел! Брехун. Я сам из-за его болтовни проснулся, а он мне будет про храп втирать!

— Кошмар какой! — подхватила я, изображая возмущение. — Хорошо, что ты услышал и всё мне рассказал. Ничего, мы с тобой им вместе покажем. Сразу узнают, где у нас тут раки зимуют, да? Как хорошо, что ты все услышал. Молодец!

— Да я только рад помочь! Вы мне, я вам: сотрудничество.

— Сотрудничество — это хорошо. По рукам, э… — я замялась, делая вид, будто пытаюсь припомнить его имя, и малолетний дурак меня не разочаровал.

— Вася я. По рукам!

Он протянул узкую ладошку, но я, разумеется, даже не пошевелилась. Парень опешил, покосившись на нелепо вытянутую руку.

— А скажи мне, — задумчиво проговорила я, сбросив маску напускной дружелюбности, — тебе простодушные волки когда-нибудь встречались?