Альма Либрем - Заклятые враги [СИ]

— Тебе нельзя, — вздохнул Рэй.

— Тогда наклонись, — она попыталась отбросить одеяло, но в груди отдавало такой глухой болью, что Мон осознала — разговоры теперь будут удаваться ей куда лучше, чем движения.

— Ты хочешь отвесить мне оплеуху, но не дотягиваешься?

— Именно, — кивнула Лэгаррэ. — Но чтобы убедиться в том, что я хочу сделать, тебе всё-таки придётся склониться.

Рэй послушно подался вперёд — и она, мысленно послав к их же змеям Дарнаэла и Эрри, в которых правды было столько же, сколько и в нынешней вере Моники в пользу матриархата, коснулась его губ, надеясь, что хоть на короткий поцелуй её сил и здоровья хватит.

И плевать, что ей завтра будет очень, очень стыдно, а когда выздоровеет — так вообще ужас. В конце концов, жизнь ей спасла не пресветлая богиня и даже не какая-нибудь ведьма, а этот бездарный колдун-сиротинушка, безалаберный и не способный запомнить элементарную формулу.

Она стояла посреди леса в гордом одиночестве. Рри не было, и тишина окутала девушку, будто тёплым одеялом. Казалось, отчаянное спокойствие должно было её радовать — но отчего-то на душе было тревожно, и всё, чего хотелось Эрле — поскорее разобраться с этим безумием.

Руки у неё, впрочем, совершенно не дрожали. Уверенности в следующем дне, конечно, тоже совсем не прибавилось, но зато теперь можно было упрямо и уверенно взирать в чужие немигающие глаза — и она знала, что не уронит шпагу.

Она готова к бою. Пусть не так, как следовало, пусть всё это на самом деле со стороны может показаться глупой выдумкой несносной принцессы. Бороться она всё равно будет — хватит прятаться за материнской стеной, за спиной у папы, хватит дрожать от каждого дуновения ветра!

Проклятый поцелуй вновь горел на губах, но зато Эльм за нею точно не пойдёт. На кой она ему нужна, если он жаждет хозяйственную, нормальную девушку, а не сумасшедшую принцессу, что всегда будет рваться воевать?

По правде, сейчас, всматриваясь в ночной лес, Эрла не верила в собственный дар Воительницы. Назвать точную причину этого она не могла, но почему-то периодами казалось, что к этому должна хотя бы лежать душа, разве нет?

Хотя, если б так, то Рэй развивался бы в своей Вархве, а не просиживал там штаны дни напролёт, правда? А сейчас он ровным счётом ничего не умеет.

Равно как и Эрла под чутким матушкиным руководством.

Она закусила губу и попыталась вспомнить о том, что она идёт воевать и обязательно победить. Она всё умеет и всё может, пусть прежде получалось довольно плохо. Она сможет победить каждого врага, что только встанет на её пути, даже если для этого придётся перевернуть весь мир, и вообще, она сильная и уверенная в себе женщина.

Точнее, девушка.

Она вздохнула ещё раз, поправила свои собственные кудрявые волосы и устроилась под дубом — по крайней мере, казалось, что это дуб.

Дерево казалось тёплым — и будто бы придавало сил. Эрла зажмурилась и представила, как из него в её тело перетекает энергия. Как она становится тоже такой уверенной и коренастой…

Дуб был красивым. Это принцесса поняла как-то подсознательно, когда дотянулась мысленно до его зелёных листков, до зреющих желудей, до веток, что рвались к небу сквозь кроны густых лесов.

А ещё он был очень старым, древним, будто бы эта земля, и безумно мудрым. Он показывал ей прекрасное молодое небо, на котором сияли далёкие звёзды, и шептал тихо-тихо на ухо странную песню о том, как однажды одна маленькая девочка сумела победить всех-всех своих врагов и стать королевой.

Она видела, как сквозь синеву пробивалось сияние солнца. Как небеса там, высоко-высоко, были чистыми от туч, а мысли людей в далеком прошлом свободны от глупых, надоедливых сомнений. Всё это сплеталось в странную песню, к которой она не хотела привыкать — такую добрую и чистую…

Песню, в которой дуб шептал ей на ухо, что бывают люди без предназначений. Бывают пророчества, которые сбились раньше или позже, чем от них того ожидали. Бывает мир, в котором мало крови, в котором не надо постоянно воевать, а любая женщина не должна отбирать у своего мужа право голоса.

Времена вокруг этого дуба менялись. Сначала он был один посреди дикого поля, а после вокруг разрослись леса. И огромные державы объединялись и рассыпались на маленькие кусочки.

Он помнил, как тут останавливался когда-то Дарнаэл Первый, ещё молодой — ему было от силы двадцать лет и он не помнил ничего о прошлом или о будущем.

Он помнил, как проливалась кровь богов, и как они исцелялись, чудом выживали, и как сила их питала эти земли. Помнил, как могучие армии становились на колени, стоило только кончикам пальцев коснуться поручней балкона — и тогда огромная, несметная сила подчиняла их себе по одному мановению невидимой волшебной палочки.

Эрла открыла глаза. Пальцы как-то сами по себе, предельно буднично потянулись к волосам — она быстро плела косу, понимая, что с распущенными волосами будет неудобно сражаться. И сражение внезапно оказалось тоже просто чем-то обыкновенным, далёком и понятным.

Девушка никогда прежде не билась. Шпага лежала сбоку — с нею было сидеть неудобно, и Эрла просто отцепила ножны от своего пояса и швырнула их в яркую зелень.

Она провела рукой по приятному, тёплому лесному ковру — тут начиналась широкая поляна, до середины которой, впрочем, тянулась крона огромного дуба.

Когда-то и принцесса Эрла будет старой и мудрой. А сейчас она чувствовала себя просто глупой девчонкой, у которой в голове разума меньше, чем у младенца. Может быть, и брата следовало послушать тогда, когда она мысленно проклинала его?

Ведь Рэй просто был слишком расстроен. Он наговорил ей много всего не со зла, а потому, что у него едва ли не погибла девушка, которую он любил, истекала кровью на руках.

Но он сильный. А Эрла — нет, она никогда не умела ничего больше, чем отрицать матушкины уговоры и делать вид, что очень независима.

Была ли она таковой?

Там, над головой, сияло звёздами небо. Наверное, ночь — это не лучшее время для боёв с Рри, и следовало явиться на место предназначения утром, но никто ведь не может утверждать, что он явится именно сейчас на битву. Может быть, она проторчит тут до рассвета?

Девушка потянулась за лентой, чтобы перевязать косу, но той не оказалось под руками, и она только грустно вздохнула. Конечно, надо было сидеть дома, во дворце, и ждать, пока разумные, адекватные люди разберутся со всеми проблемами.

Это было бы правильно, разумеется, но Эрла так устала от этого отвратительного слова, что уже больше не могла терпеть его присутствие в собственной жизни. Почему все хотели от неё одного и того же, зачем им было её послушание и бесконечное повиновение?