Китра-Л - Избранная 147/2

Разноцветные коконы излучали иллюминацию, достойную новогодних праздников. Лёша сел на колени рядом с импровизированным гнездом и наклонился к малышам. Он едва слышно прошептал что-то ласковое. Замер, прислушиваясь. Мягко улыбнулся цветным красавцам.

— Ах, ты готов, — обрадовался юный бог, беря кокон цвета спелого лайма. Он вздрогнул и запульсировал. Лёша обнял его, укачивая на руках. Мое лицо расплылось в умилительной улыбке, спровоцировав волну девичьих, восторженных восклицаний. Даже Сома, что всеми силами строила из себя мизантропа, с трудом держала лицо. Ее глаза сияли восхищением и восторгом, но репутация незаинтересованного ни в чем хмурого подростка вынуждала молчать. Девушка отчаянно пыталась избавиться от образа плаксы, уйдя в глухую оборону. Но перед красотой нерожденной магии устоять не смог бы и прожженный циник.

Лёша повернулся к нам.

— Кто тебе нравится? — спросил он. — К кому ты хочешь?

Лариса схватила меня за руку и крепко сжала. На добродушном лице заиграл румянец.

— Хорошо, — кивнул он сам себе — и протянул драгоценный дар двенадцатой.

Ошалевшая от счастья, девушка вцепилась в кокон крепкой хваткой. Я впервые порадовалась тому, что сижу рядом с ней и могу разглядеть мерцающее великолепие сверхъестественной квинтэссенции. У меня не было детей, но если бы таковые имелись, пожалуй, я смотрела бы на них с таким же умилением, как моя соседка разглядывала клубочек магии.

— А какие она прошла тесты?

— Тесты? — Лёша поманил оставшихся ближе к корзинам.

— Кто к какой магии больше предрасположен, — ответила за меня Сома, ближе всех подползшая к коконам. Ухватившись за плетеный край, она нависла над малышами. Источаемый свет переливался радугой на ее коже.

Парень звонко рассмеялся.

— Это вымысел. По крайней мере, сейчас. В Центре вы абсолютно чисты и открыты для любого вида магии. В своем мире у вас будет та магия, с которой вы научитесь обращаться сейчас. А как уж эту «предрасположенность» будут выяснять там, мне неизвестно.

Избранные синхронно переглянулись, чтобы наперебой загалдеть.

— Какая магия дает красоту?

— Молодость!

— А что для похудения?

— Сметать врагов одним ударом!

— Любовная магия!

— Блестки!

Почему-то именно на моем выкрике, девушки резко замолчали.

— Какие блестки? — пятая наклонилась вперед, чтобы проверить, не ослышалась ли.

— Ну, блестки, — неловко указала я на сыплющиеся искры.

В прошлый раз я этого не заметила, но когда Лёша отдал кокон, на рукаве остался различимый цвет зелени. Та же субстанция сияла на руках двенадцатой.

— 15 —

— Это не блестки, — на мгновение я ввела Лёшу в ступор. — Как я говорил раньше, мы в стерильном мире. Только благодаря его правилам и законам, мы можем видеть магию вот такой, — указал он на плетеные корзины. — В обычных мирах, в которые вы отправитесь, эта магия не будет иметь материального воплощения. Ее проявление подчинится правилам мира.

Вверх взмыла рука Сомы.

— Я не поняла. Клод творит с полем черт-те что, но ходит в балахоне монаха, а не поп-дивы. Не видела я за ним дорожки из серпантина и страз.

— Так он бог, а не маг, — вмешалась пятая. — Разницу-то видеть надо. Боги оперируют другими пластами энергии.

— Да та же магия, — не сдавалась Сома, оторвавшаяся от разглядывания коконов.

Тут вмешалась двенадцатая. Урок по изучению магических искусств, сразу превратился в выяснение отношений.

— Избранные! — попытался напомнить о себе Лёша, но его голос потонул в обвинительных выкриках. — Избранные!

Парень посмотрел на разволновавшиеся коконы. Пульсирующие переливы света интенсивно подавали сигнал бедствия. Юный учитель тяжко вздохнул, протянул руку к одному из комочков, привычно погладив скорлупу.

— Избранные, если вы не успокоитесь, я позову Клода.

Тихий голос прорезал атмосферу яростных баталий насквозь. Я замерла на полуслове, забыв невысказанную мысль, адресованную красноименнице.

— Ни я, ни Клод не творим магию, за исключением этого показательного момента, — как ни в чем не бывало, продолжил Лёша. Он поднял руку, отряхнул рукав, и зеленоватая пыльца растворилась в воздухе. — Этот мир полностью лежит на плечах Атроса, и принадлежит ему. Все изменения, что происходят вокруг вас — его божественное проявление. Он управляет всем, что происходит в нашем маленьком мирке. Атрос, последний представитель своего пантеона и полноправный хозяин этого Олимпа, если будет угодно. Так что берегите его психику девушки, от его здоровья зависят наши жизни.

Стало неловко за устроенный скандал. Впрочем, я почти сразу вернулась к мыслям о Клоде и о том, как он успевает появляться везде, если не использует магию. Больше всего беспокоила наша первая встреча в коридоре. Ни я, ни кто-то из девчонок, не доходили до его конца. Во-первых, это вроде как запретная часть, во-вторых, он казался бесконечным. И где-то на его просторах поблескивала неизвестная магия.

Прикусив губу, я по-новой оценила лучезарного бога. А мог ли он оставить след в туннеле? Вторую порцию золотистых блесток я получила из его яслей. Кроме него магией никто не балуется. Только вот с какой стати Лёше бродить по заброшенным коридорам?

— Дробь?

Я встрепенулась.

— Да?

Парень из сказки, приглашающее указал на колыбели

— Хочешь попробовать?

Избранные уже разобрали своих детишек и нянчили их подобно младенцев.

— Вы принесете их в свои миры. Когда связь окрепнет, кокон станет меньше кунжутного семечка. Он будет жить внутри, и прорастать подобно цветку. С каждым днем его сила будет расти. С каждой вашей победой и поражением, он будет учиться, познавать новый для себя мир и свой будущий дом. Сейчас они чисты и невинны, их судьбу будете определять вы. Станет ли эта магия разрушительной, сильной, непреклонной, или зачахнет после первого же проявления, все зависит от вас. Может, она будет спасать жизни, а может, выберет целью уничтожение врагов.

Переливающаяся красота никак не походила на источник гибели миров или на то, что может принести вред. Крохи излучали радость и счастье. Они взирали на нас с тем же восхищением, с каким мы рассматривали их. Смешно, обычный кокон света, как он может смотреть или что-то испытывать? Но все было именно так. Эта магия была живой, любознательной и доверчивой, как маленький ребенок. Предположить, что это существо может причинить вред — немыслимо! Но в детях тоже нет зла, пока они не вырастают.

— Я, пожалуй, пока так посмотрю.

Каждая взяла по понравившемуся кокону. Лариса свой укачивала. Сома испуганно изучала серебристое чудо. Пятая со своим разговаривала. Двенадцатая и тринадцатая пытались своих подружить. Красноименница положила своего между раздвинутых коленей и рисовала на нем узоры.