Анастасия Маркова - Сердце тьмы

– Признаюсь, я разделяю твое мнение. Скорее всего, здесь не обошлось без Камиллы.

– Вот и мне так кажется, – протянул Реймир, поглощенный размышлениями. – Интересно, как давно мама обо всем узнала? И от кого? Неужели отец был настолько неосторожен в словах, что позволил правде выйти наружу? Не думаю… Что спровоцировало ее на убийство: открывшаяся правда или что-то еще? У меня голова пухнет от вопросов, – Реймир судорожно вздохнул и обессиленно уронил лицо в ладони.

Хоть на языке вертелось несметное количество вопросов, ни один из них больше не сорвался с моих губ. От одной мысли, что уже через считаные часы нам придется расстаться, все ответы перестали иметь значение. Мне не хотелось тратить драгоценное время на разбирательства. Вдруг эти чудесные моменты больше не повторятся?

– Тогда не думай ни о чем. Ложись отдыхать. Утром непременно найдется правильное решение.

– Ты права. Но сперва я должен помыться. От меня скверно пахнет, – проговорил он, принюхавшись, и поморщился.

– Ванна набрана. Я просила служанок приготовить ее в твое отсутствие. Только, возможно, вода немного остыла.

– Это не проблема.

Реймир поднялся, снял меч, сапоги и стянул через голову тунику. Я без стыда скользила взглядом по его широким плечам, мускулистой груди, плоскому животу, узенькой полоске волос, убегающей вниз…

– Ты со мной? – с надеждой спросил он.

Казалось, я только и ждала приглашения, поэтому выпалила на одном дыхании:

– Да!

Стоило нам полностью раздеться и забраться в мраморную купель, как Реймир притянул меня к себе. Тем временем как его сильные руки нежно поглаживали мою спину, бока, залечивая раны, маг не сводил пристального взгляда с моего лица, словно желал запечатлеть в памяти каждую его черту.

– Тебе следует знать: ты – самое лучшее, что происходило со мной за всю мою жизнь. Я так долго жил во тьме, что уже и сам являлся ее частью. Но ты, словно яркая звезда, посланная Лунарой, светом озарила мне путь. Я люблю тебя. Бесконечно люблю, – прошептал он и, не позволив мне ни слова произнести в ответ, накрыл мои губы своими.

Мы целовались долго и страстно, пока в легких не закончился воздух. Распаленные страстью, не стали задерживаться в ванной, а наспех помылись и перебрались в спальню.

Этой ночью никто из нас так и не уснул. Нет, мы не разговаривали о будущем, не обсуждали произошедшее, а все часы, оставшиеся в нашем распоряжении, предавались любви, неистово и почти без остановки, словно не могли насытиться друг другом. Однако если тело плавилось от наслаждения, душа рвалась на части от отчаяния. Осознание приближающейся разлуки отдавалось болью в сердце.

С первыми лучами солнца Реймир заставил меня выбраться из постели и вызвал служанок, которые сильно огорчились, едва узнали о моем скором отъезде. Пока мы молча завтракали в гостиной, девушки наспех упаковывали дорожные сумки. Меня совершенно не волновало, что они складывали, ведь самое важное – воспоминания о столь счастливых днях, хоть и наполненных трудностями, – я и так заберу с собой.

С последним глотком жасминового чая началось самое ужасное – прощание. Сарита и Зафира, пожелав мне скорейшего возвращения, торопливо удалились. Я осталась наедине с Реймиром. Мы с минуту просто молча смотрели друг другу в глаза, взявшись за руки, а затем все же крепко обнялись и поцеловались. Признание в любви так и не сорвалось с моих губ. Я не осмелилась рассказать ему о своих чувствах, ведь иначе он мог не отпустить меня. Но сейчас наступил момент, когда мне просто необходимо было покинуть Иларию. Ради нашего будущего, ради будущего илариата…

Донат и еще три воина, готовые к дальней дороге, уже дожидались меня возле парадного входа. Совершенно не стесняясь подданных, Реймир вновь страстно поцеловал меня, затем подсадил на повозку и дал знак трогать. Я не успела даже опомниться, как наша процессия двинулась в путь. Муж не произнес на прощание никаких обещаний, словно боялся, что не сдержит их. И от этого было гораздо больнее, ведь он не давал мне даже слабенькой надежды на новую встречу.

Я не сводила глаз с Реймира, пока он не превратился в маленькую черную точку. В какой-то момент иларг и вовсе исчез из виду. От отчаяния захотелось спрыгнуть с повозки, броситься бежать со всех сил, чтобы вновь очутиться в его объятиях, рассказать о том, что не представляю больше без него своей жизни, но я продолжила сидеть на прежнем месте и вглядываться перед собой невидящим взором. Вернусь ли я когда-либо в эту золоченую клетку? Увижу ли я вновь синеглазого мага, сумевшего вопреки всем препятствиям и сложностям покорить мое сердце?

Путешествие плохо отложилось в памяти. Со мной редко кто пытался заговорить, за что я искренне была благодарна лунным магам. Однако это не означало, что за мной не следили. В редкие часы привалов Донат не сводил с меня глаз. На ночлег мы всегда останавливались на постоялых дворах. Подобный приказ отдал Реймир, то ли руководствуясь заботой, то ли тревожась о нашей безопасности.

С пересечением границы также не возникло проблем. За увесистый кошель золотинников мужу Аники даже позволили сопроводить меня до ближайшего трактира. Правда, мне пришлось пересесть на лошадь и постоянно сидеть с прямой спиной, чтобы не допускать соприкосновений. Едва Донат проконтролировал, чтобы меня разместили в самой лучшей комнате, договорился о повозке и перенес мои вещи, как после легкого кивка в знак прощания его и след простыл.

В родной империи дышалось значительно легче. Здесь не было такого зноя, как в Иларии, отчего тело не страдало от жары, но здесь не было и Реймира, а ради него я могла терпеть ее сколько угодно.

Либерти пламенел в огне закатного солнца, когда наемная повозка неспешно покатилась по его улочкам. С замиранием сердца я вглядывалась через небольшое отверстие в полотне в опускающиеся на город сумерки. Только заметив в окнах родного дома свет, я перевела дыхание. Он вселил надежду, что с сестрой и братьями все в порядке.

Распрощавшись с возничим, сгрузившим дорожные сумки на землю, я поднялась по ступенькам, которые не то что не прогнулись подо мной, даже не заскрипели, и тихонько отворила еще не запертую на засов дверь. Дом наполняли радостные голоса и аппетитные запахи, от которых у меня свело желудок. Мальчишки неугомонно что-то обсуждали за столом с отцом, все-таки не затерявшимся в пути, а Колин в новом платье по привычке хозяйничала у плиты. Я устало прислонилась к дверному косяку и с теплотой в сердце какое-то время наблюдала за ними. Только сейчас я поняла, как сильно по ним соскучилась. Они настолько были увлечены своими делами, что не сразу меня заметили. Мое присутствие раскрыла сестра, которая резко обернулась с горшочком в руках и застыла, словно каменная статуя. Она пару раз моргнула, будто пыталась прогнать видение, и прошептала: