Надежда Волгина - Нежная птаха для мрачного колдуна

Он не обнажился перед ней, разве что по пояс. Но даже голой верхней половины его тела Жиль оказалось достаточно, чтобы запомнить, как он пропорционально сложен, какие широкие у него плечи и плоский живот. А еще ниже шли завязки нижнего белья, про которые она себе строго запретила не то чтобы вспоминать, а даже думать. Как и о том, что находится у мужчин под бельем.

Но несмотря на все запреты и внушения самой себе, Жиль умудрилась проваляться в огромной кровати без сна полночи. А когда забывалась ненадолго, видела золотистые глаза Ландера, скользила взглядом по его обнаженной груди, останавливаясь в том месте, где начинались завязки белья.

Он красивый. Но очень странный. А порой, рядом с ним, становится отчего-то страшно. От него исходит какая-то угроза, и я ее чувствую. Он словно ждет чего-то от меня или проверяет... Я и сама не понимаю, что это, только в такие моменты хочется держаться от него подальше.

А еще колдун довольно обходителен. И даже милым часто бывает. Конечно, когда не стоит слишком близко от меня. В такие моменты мне странным образом не хватает воздуха. И смотрит он иногда так... его взгляд будто проникает в меня, лишает покоя, заставляет волноваться все сильнее. И не получается самой не смотреть на него.

Этот мужчина странным образом волнует мою душу. И наверное, к такому я еще не готова...

Жиль перечитала строки дневника, что написала накануне, перед сном, и захлопнула его, пряча в ящик стола. Наставления Понка она помнила, но ночь ее друг все равно провел на столе и распахнутый на последней странице. Впредь надо постараться вести себя осмотрительнее.

Сегодня она решила позавтракать перед школой, а потому сразу же после утреннего туалета спустилась на кухню, во владения все успевающей Гуры.

Кухарка показалась Жиль немного странной. И глаза той выдавали следы недавних слез. Видеть эту веселую женщину в таком настроении было непривычно, хоть Жиль еще и не успела познакомиться с той поближе.

- И не спится тебе в такую рань? - проворчала Гура, впрочем, злости в ее голосе не было, разве что все та же грусть.

Жиль стало любопытно, что же у той случилось. Но задавать вопросы было как-то невежливо. Да и не понадобилось, вскоре та и сама все поведала. А вот после рассказа кухарки аппетит у Жиль сразу же пропал и доесть до конца самую вкусную творожную запеканку в мире она уже не смогла.

А случилось вот что, со слов кухарки. Бедного Понка заточили в подземелье, без еды и воды. А перед этим еще и всыпали двадцать плетей, исполосовав до крови спину.

- И прикован он там цепями, горемычный, - всхлипнула Гура. - А ведь он добрый, хоть и ворчливый.

- За что же так с ним? - Жиль почувствовала, как от ужаса зашевелились волосы на голове, стоило только представить себе все то, о чем узнала от кухарки. В особенности это темное и сырое подземелье, где поди и крысы водились.

- Да кто ж знает, - вздохнула та. - Провинился, видно, в чем-то. Вот господин Модир и наказал его. А на расправу наш управляющий скор и суров.

- И как долго Понка там продержат?

- Этого никто не знает. Наказания господин Модир отменяет, когда соизволит его левая пятка. Да простит меня Богиня! - возвела Гура глаза к потолку.

- Как же он там будет? С ранами-то на спине?..

- А кого это волнует! - гневно посмотрела на Жиль Гура. - Служишь им годами и получаешь вот такое вместо благодарности. Бедный Понк...

- И сколько он уже там находится?

- Да с вечера и сидит, как получил плетей.

Целую ночь?! Глаза Жиль распахнулись от ужаса, и она резко встала, направившись к двери.

- Куда это ты? - удивилась кухарка.

- Найду управляющего и попрошу за Понка.

- С ума сошла?! - всплеснула та руками. - Не боишься с ним рядом оказаться? Господин Модир ведь может и тебя наказать, за то что лезешь не в свое дело.

- А какое же дело мое? - обернулась Жиль от двери. - Оставить Понка и дальше истекать кровью в подземелье?

- Ох, и отчаянная же ты девушка! Но кто знает, может тебя управляющий и послушает, - задумчиво закончила, словно благословляя Жиль на подвиг.

О занятиях в школе Жиль уже и забыла. Она бегала по первому этажу замка в поисках управляющего, уверенная, что тот уже тоже не спит. И не встречала ни единой души.

Жиль уже запыхалась, когда вышла из замка и направилась к дремлющему прямо на камнях, прислоненному спиной к высокой стене, огромному Бовилу.

- Бовил, - потрясла того Жиль за плечо, и реакция не заставила себя ждать, да такая бурная, что Жиль опасливо попятилась.

- Кто тут?! - даже не проговорил, а проорал Бовил, вскакивая на ноги. Глаза его хоть и были широко распахнуты, но судя по безумному взгляду, еще не проснулись.

- Это я, Бовил.

- Малышка Жиль?! - не менее громогласно проговорил тот, наконец-то, посмотрев на нее осмысленно. - Ну кто ж так будет? А если бы я пришиб тебя?

- Бовил, ты не знаешь, где я могу найти управляющего? Или быть может спит он еще?

- Спит ли он вообще? - проворчал гигант. - В лаборатории, поди, своей химичит.

- А как мне пройти в лабораторию?

- И охота тебе... - но как найти лабораторию все же объяснил.

На обратном пути к замку Жиль размышляла на тему, что не такой уж Бовил и страшный, каким выглядит внешне.

***

Модир лежал в энергетической капсуле - его личном изобретении и гордости, окутанный туманом вечности, и вспоминал минувшие вечер и ночь.

Сначала этот трусливый недомерок, Понк, вывел его из себя, заявив, что не чувствует вины за собой, открыто намекнув на несправедливое отношение. Кто вообще дал ему право голоса, когда всем в замке управляет он и только он?! Да, вины Понка в том, что хозяин вовремя не получил целебную настойку, не было. Модиру ли не знать этого, раз он сам припрятал заветный пузырек в нужный момент. Но это не дает противному карлику право слова с далеко идущими выводами. И именно за это Модир его наказал более жестоко, чем планировал сначала. В следующий раз неповадно будет разевать рот с целью обвинений. И кого? Его - повелителя, того, кому нужно заглядывать в рот в ожидании милости.

Глядя, как карлик получает отмеренную ему порцию плетей, видя кровь на спине того и слыша приглушенные вскрики, Модир понимал, что не испытывает удовлетворения, что злость в нем слишком сильна. И мысли о последующем заточении и муках Понка тоже слабо успокаивали. Ему хотелось выплеснуть весь тот мрак, что скопился в душе за последние дни, избавиться от него, но больше не было подходящей кандидатуры. Не делить же его между притихшими и запуганными слугами, которые, он видел это, стараются не попадаться ему на глаза лишний раз.

А когда луна плотно обосновалась на небосводе, заявляя, что настало ее время, в покои Модира заявился Ландер. И пришел тот тоже с претензиями, что только добавило раздражения, довело его концентрацию в душе Модира до точки кипения.