Алёна Волгина - Чайка с острова Мираколо

«Но если это правда, – вдруг пришла холодная мысль, – тогда понятно, откуда у Алессандро такое отвращение к маскам. И эта его истовая добросовестность». Священное писание учило нас, что дети не отвечают за грехи отцов. Алессандро ди Горо, видимо, считал иначе.

«Маски! Маски окружают нас повсюду, – с горечью думала я. – Поди разберись, кто тебе враг, а кто друг!»

Мы все, присутствующие сегодня на «Бученторо», разыгрывали роли. Никто здесь не был самим собой. Я изображала патрицианку. Бесстыдное кокетство Джоанны тоже было маской, за которой угадывался отчаянный страх перед старостью, уродством, одиночеством. Дон Сакетти – который, слава мадонне, успел найти себе другого собеседника – виртуозно прикидывался циником, однако что действительно творилось в его душе, один Хорро знает. Дружба моего брата с Алессандро теперь тоже казалась неискренней. Синьор Арсаго вообще походил на темный колодец, до краев наполненный мрачными тайнами. Такие люди могут хранить секреты годами, пока те их вконец не отравят.

А гонки между тем продолжались. Для «любительской лиги» отвели дистанцию покороче: от моста Арженто до устья Большого Канала. Я с удовольствием отметила, что лодка Энрике шла третьей. Мадонна, пошли ему победу, может быть, тогда дон Арсаго по-другому взглянет на сына! Алессандро шел четвертым, след в след. А вот «лютнист» тянулся в хвосте. «Так ему и надо!» – подумала я не без ехидства. Управлять гондолой – это тонкая работа, которая, кроме физической силы, требовала еще немалого искусства. Нашему бродяге его явно недоставало. Его лодка виляла по каналу, вызывая смех и шуточки зрителей. Соперники, бросая злобные взгляды, старались держаться от него подальше, чтобы их не зашибло.

Не следи я так настойчиво за подозрительным чужаком, я бы, наверное, ничего не заметила. Над каналом уже сгустились сумерки, а оранжевые блики факелов скорее слепили, чем позволяли рассмотреть подробности. Но я увидела, как «лютнист» вдруг пригнулся, словно кот перед прыжком, и провел впереди рукой. Перед его лодкой вздулся горб воды, потом опал – и она рванулась вперед, как живая. Клянусь, ему даже не приходилось подгонять ее веслом!

Сначала на его маневр не обратили внимания, но когда полосатая куртка замелькала в первой десятке гребцов, зрители возбужденно загомонили. «Лютниста» никто не числил среди фаворитов. Чувствую, многие карманы полегчают после этого состязания! Парень, напряженно вцепившийся в весло, не обращал внимания на восхищенные крики, так же, как раньше не замечал насмешек. Будто не человек стоял на корме гондолы, а сам пескатор – морской черт, принявший человеческое обличье! Необъяснимым образом он обогнал сразу две гондолы и вплотную подобрался к Энрике. Его лодка так вспенила воду за собой, что отставшим соперникам поневоле пришлось сбавить ход.

Все случилось очень быстро. Как на беду, Энрике в этот момент слишком широко размахнулся веслом. Гондола качнулась – и он полетел в воду. Зрители ахнули. Гонка застопорилась. Я метнула взгляд в сторону графа – тот стоял мрачный, как камень, даже не шелохнувшись.

Алессандро тоже остановился, бросив весло и помогая другу забраться в свою лодку. Для этих двоих регата закончилась. Когда первый испуг за судьбу юноши миновал, зрители по берегам канала нашли повод для зубоскальства:

– Смотри, моррена! – крикнул кто-то. – Пятки побереги!

Я и сама видела, как среди волн разок-другой мелькнула пятнистая спина. Обычно моррены таились в темных закоулках небольших каналов, устраивая там свои обиталища. В искусстве таиться им не было равных. Но сегодня две регаты, взбаламутившие водное пространство, шум и пальба заставили хищников подобраться поближе в надежде чем-нибудь поживиться.

К счастью, Энрике уже ничего не угрожало. Вместе с Алессандро они отгребли в сторонку, пришвартовали свои лодки и затерялись в толпе, провожаемые насмешками. В Венетте не любят неудачников. Будь ты хоть трижды патриций, всегда найдутся охотники над тобой пошутить – дай только повод! Впрочем, вскоре о них все забыли: внимание зрителей было приковано к финишу.

Я не удивилась, когда «лютнист» первым проскочил между баржами, сорвав веревку с флажками. Теперь он неизбежно должен был оказаться перед дожем для награждения. Плохо, что рядом с дожем стоял дон Арсаго, а Алессандро застрял где-то в толпе возбужденно орущих зрителей, и никак не мог успеть вернуться на «Бученторо»! Что же делать? Пульчино!

Против обыкновения, мой друг отозвался не сразу.

– Ни сна, ни отдыха измученной душе, – насмешливо проскрипел он наконец. – Что у тебя стряслось, моя бескрылая почти-сестра? Сегодня же праздник!

Будь он человеком, я бы предположила, что вытащила его из развеселой харчевни.

– Ты там угрей объелся, бездельник? Мне просто тревожно.

Дар кьямата объединил наши сознания в одно – и мир изменился. Мой рот наполнился слюной от насыщенных запахов рыбы и гнилых водорослей, доносившихся из канала. Крики людей стали громче (я поморщилась), а их фигуры резкими пятнами обозначились в сгустившихся сумерках.

Зато я как на ладони увидела «лютниста», опустившегося на колено перед дожем. Потом он обернулся к стоявшему рядом дону Арсаго, тот кивнул и, когда победитель поднялся на ноги, похлопал его по плечу. Я не сводила с них алчного взгляда. Мои пальцы, вцепившиеся в поручень, словно превратились в птичьи когти. Блеснув подаренной золотой цепью, «лютнист» вдруг оглянулся назад, перехватив мой взгляд. Его лицо тронула медленная улыбка, я напряглась, и… ничего не случилось!

Волны канала не вздыбились до балконов, как бывает во время aсqua alta. Тело «лютниста» не вывернулось наизнанку, чтобы выпустить наружу морскую тварь, готовую пожрать всех и вся. Насмешливо кивнув мне издалека, он спустился с парадной галеры в толпу, приветствовавшую его радостными криками. Он смеялся, пожимал протянутые руки – в общем, вел себя как нормальный человек.

Однако тревога почему-то не отпускала.

***

Хотя уже совсем стемнело, расходиться никому не хотелось. Я не удивилась, когда Рикардо, коротко переговорив с Фабрицио, вдруг направил нашу гондолу куда-то в сторону от дома.

– Куда мы едем?

– Граф Арсаго пригласил всех к себе. Он умеет устраивать праздники! Будет весело, вот увидишь.

О да, граф Арсаго – мастер устраивать сюрпризы. Прошлый обед до сих пор не изгладился из моей памяти. Закралось нехорошее подозрение, что сегодняшняя ночь будет не менее интересной. «Когда вы там уже угомонитесь», – заворчал Пульчино где-то на задворках моего сознания. Раньше мы никогда не соединялись так надолго; наш союз был добровольным, и обычно мы старались предоставить друг другу как можно больше свободы. Но сегодня я никак не могла его отпустить. Без чаячьих инстинктов я чувствовала себя оглохшей и ослепшей. Не покидало ощущение, что стоит только выпустить ситуацию из рук – и тут же случится что-то ужасное.