Алёна Волгина - Коза дракону не подруга

– Вообще-то нам кое-кто помог, – подмигнул Уолтер. И шепотом добавил: – Кое-кто с Той Стороны…

Рассказывая, он ловко завернул меня в свое пальто, оставив снаружи лишь кончик носа. Это было очень своевременно. От холода, ночной скачки и от пережитого страха меня начала бить дрожь.

В то же время Батлер успел вздернуть на ноги осоловевшего Мериваля. Тот мотал головой и, кажется, плохо соображал. На его лбу вздулась уродливая лиловая шишка, по виску стекала темная струйка крови. Фокс, поддерживая истекающую жалобами Клариссу, бережно повел ее к дому. Нед отошел от меня, чтобы помочь мистеру Батлеру. Он крикнул, что надо бы подготовить еще один экипаж: в одном, мол, не разместимся. Все вдруг засуетились, заспешили куда-то, и внезапно я оказалась посреди утоптанного снега наедине с Кеннетом, а остальные тактично исчезли.

После вырвавшегося откровенного признания мне было неловко взглянуть ему в лицо. Я же помню наше прошлое объяснение в библиотеке, и как он тогда рассердился! Белизна снега слепила мне глаза, но я упорно смотрела вниз.

– Энни, – мягко произнес Кеннет, взяв меня за руки. От одного прикосновения во мне поднялась волна тепла, словно внутри него пряталось маленькое солнце – только для нас двоих.

Вдруг я представила, как сейчас выгляжу: зареванная, с красным распухшим носом и в нелепом пальто, рукава которого доходили мне до колен! Хорошо хоть не седая – я отлично видела темные пряди своих волос, мокрых от снега. Растрепавшись, они свесились мне на глаза. Кеннет бережно отвел их за ухо.

– Просто жуть, – буркнула я, окончательно смутившись.

– Я тебя тоже, – ответил он невпопад. А потом вдруг обнял меня так, что стало трудно дышать, и крепко поцеловал.

Дом Мериваля с выступающими фронтонами и высокими каминными трубами производил значительное впечатление, но находиться в нем было неприятно. Словно бы изысканно роскошная обстановка носила отпечаток личности хозяина. За внешним лоском и ухоженностью мне мерещился гнилостный запах разложения. Пока я осматривалась в холле, ко мне подошел Нед, держа в руках листок, найденный им на столе:

– Глянь, Коза, тут о тебе написано.

Это было письмо, вернее, донос в магистрат города Эшентауна, где сообщалось, что девица Энни Фишер, в настоящее время проживающая в доме лорда Фонтероя на Гросвен-стрит, на самом деле является известной воровкой из Кречи. Автор выражал опасение, что девица Фишер наверняка проникла в этот дом не с добрыми намерениями, обманув доверие хозяев.

– Сведения-то в письмеце устарели годика на три, – весело хмыкнул Фокс.

– Письмо якобы от леди Эмберли, – сказала я, взглянув на конверт. – Но писала не она.

Несмотря на неприязнь к Клариссе, честность обязывала меня сказать это. Мне всегда удавалось различить, писал человек от себя или подделывался под чей-то почерк. Так мой опекун, Гарри Бобарт, умел, бросив монету на стол, по звуку отличить настоящую от фальшивой. Я же всегда могла распознать фальшивые письма. От них пахнет излишней старательностью.

– Думаю, письмо сочинил лорд Мериваль, которому очень хотелось поссорить Кеннета леди Эмберли, – высказала я предположение.

– Мы разберемся, – кивнул Уолтер, забирая у меня листок.

– Кажется, я должен принести извинения леди Эмберли за свою несдержанность, – улыбнулся Кеннет, входя в дом следом за мной.

В его голосе не слышалось ни капли раскаяния, и я поняла, что он отлично запомнил те истеричные выкрики, которые вырвались у Клариссы в момент испуга. Как бы там ни было, но, разумеется, ни о какой помолвке между ними теперь не могло быть и речи.

Леди Эмберли вскоре отбыла в том же экипаже, в котором приехала сюда. Она вышла из дома, раздраженно шелестя шелками, и ни с кем не попрощалась. Ее болезненное самолюбие было задето тем, что «ищейкам» удалось застать ее в столь жалком виде: барахтающейся в сугробе, напуганной, умоляющей о пощаде. Теперь она держалась высокомерно, словно королева. Молча прошла мимо Кеннета, как если бы он был предметом мебели. Впрочем, что она могла ему еще сказать? Все и так было ясно.

Мы тоже принялись собираться, так как никому не хотелось задерживаться в этом доме ни одного лишнего часа. Слуги Мериваля разбежались еще до нашего прихода, однако удачливый Фокс нашел запас дров и вскипятил чайник, чтобы мы могли подкрепить свои силы перед отъездом. Пирожки миссис Бонс тоже пришлись очень кстати. На конюшне мы с Недом обнаружили двух лошадей. Батлер, пройдя по дому с поверхностным обыском (чего не догадались сделать «ищейки») с триумфом принес вниз рыжий парик и накладную бороду. Теперь стало окончательно ясно, кто был тем таинственным рыжебородым господином, который не давал нам покоя в течение всего расследования.

– Значит, это Мериваль тогда явился в Кречи, чтобы нанять грабителя для Фонтероя, – размышлял Уолтер. – Это он оставил для тебя письмо в доме Мэллори, и он следил за тобой на улице. Готовил ловушку, чтобы поймать дракона.

Мы с Недом сидели в конюшне, разбирая упряжь. Я работала молча, так как окружающая обстановка остро напомнила мне о Шайн. На глаза невольно навернулись слезы. Теперь я понимала, что имел в виду Амброзиус, когда говорил, что сиды всегда возьмут свою цену. Мне удалось успеть вовремя, чтобы спасти любимого человека, зато я потеряла подругу…

Мысль о Мейвел заставила вспомнить еще кое-о-чем:

– Ты говорил, что добраться сюда вам помогли помощники с Той Стороны? – встрепенулась я. Боже мой, неужели мои друзья тоже заключили какую-то сделку?! Это могло быть чревато самыми неожиданными последствиями!

Нед посмотрел на меня долгим взглядом:

– Да, нам повезло их встретить. Мы совсем уж было приготовились к изнурительной скачке, тем более что погодка была не сахар. Однако, едва мы выехали за заставу, как нас догнали двое всадников: мужчина и женщина. Они сказали, что знают более короткий путь. Мы сразу опознали в них ребят из того народца, что появляется среди людей только в определенные ночи, а вчера как раз был канун Йоля. Выглядели они, как король и королева из сказки: дымчато-серебряные плащи, золотые венцы на головах, сбруя коней вся украшена драгоценными камнями… В общем, только полный псих рискнул бы отправиться с ними, и поначалу мы, разумеется, отказались. Тут женщина принялась умолять нас, говоря, что тебе грозит серьезная опасность, а мужчина молча смотрел исподлобья, но глаза его были совсем как твои. Фокс сдался первым. Батлер проворчал, что если Фонтероя прикончат из-за нас, то ему все равно остается только одна дорога – под холмы. Так мы и оказались в Лонгбери.

Я слушала его, затаив дыхание. В груди у меня вдруг стало тесно:

– Ты думаешь, что это были… что это могли быть мои родители?!