Ульяна Гринь - Янтарная кровь куртизанки

— Да ты будешь настоящей жемчужиной среди этих девок! Я приду к тебе, дождись меня, птичка.

Всё внутри задрожало от его голоса, от мучительного страха, который полицейский внушал маленькой беглой девочке, она даже не почувствовала боль от щипка… К счастью, Лира капризным тоном протянула, будто пропела:

— Мастер Виджан, пойдёмте, славный вы наш! Она слишком мала! Зато есть мы с Амирандой!

— Развратница!

Он отвернулся от Вейры, звонко шлёпнув Лиру по заднице, потом притянул к себе толстушку Амиранду и, чуть покачиваясь на ходу, потащил обеих в комнату для утех. Вейра выдохнула, согнувшись пополам от жжения в лёгких, и чуть ли не ползком бросилась к себе, в каморку под лестницей на чердак. Там спряталась с головой под тонкое стёганое одеяло, пытаясь унять предательскую дрожь, и зажмурилась. Может, так образ и слова полицейского уйдут из памяти…

— А ну очнись!

Лицу стало мокро, и Вейра покрутила головой, спасаясь от ледяных брызг. Разлепила тяжёлые веки и плывущим взглядом увидела два лица над собой. Лира, с каменным спокойствием обтиравшая её щёки снегом, и полицейский, щуривший тёмные жгучие глаза.

— Уйди… — отмахнулась Вейра от видения. — Прочь…

— Ты гонишь меня? Меня? — раздул ноздри Виджан. — Девка, что ты себе позволяешь?

— Ах, оставьте меня, мастер Виджан, — слегка опомнившись, Вейра превратилась из маленькой напуганной замарашки в элегантную куртизанку, вытащила из складок юбки надушенный платочек с вышитым вензелем и обтёрла мокрое лицо. Лира поддержала её за локоть:

— Ну ты учудила, шмакодявка! Чего в обморок бухаешься?

— Служанка слишком туго зашнуровала корсет, — поднимаясь, буркнула Вейра и взглянула прямо в глаза полицейскому. Они затягивали в свой водоворот, цепляли душу и не желали отпускать. Но Вейра стойко выдержала испытание и даже улыбнулась, хотя только Творец знал, чего ей это стоило.

— Вы арестуете меня, мастер Виджан?

Это прозвучало неожиданно кокетливо и игриво. Виджан отшатнулся, словно она ударила его по лицу, и процедил сквозь зубы:

— Не надо меня провоцировать! Там, — он кивнул на залу, — хватит добычи на сегодняшний день. А ты… Вы…

Он фыркнул, как собака под дождём, и махнул рукой. Отодвинул занавесь и, уже уходя, бросил:

— Лучше идите отсюда, вильена Эбенер. Вам здесь не место.

— Вы приукрашиваете моё положение, мастер Виджан! — со злостью ответила ему Вейра, хотя он уже не слышал. — Я пока ещё не вильена, но скоро стану ею!

— Девочка, Творец с тобой, успокойся.

Ладонь Лиры легла на её плечо — тёплая, ласковая, надёжная. Вейра глубоко вздохнула несколько раз, прижав руки к животу. Проклятая дрожь и ярость медленно растворялись внутри, уступая место слабости. Вейра ощутила непреодолимое желание что-нибудь пнуть или разбить, но, за неимением ничего под рукой, набросилась на Мил, которая настороженно наблюдала за происходящим из-под стола:

— А ты! Охранница называется! Дрыхнешь, пока тут… Выгоню на все четыре стороны!

Рысь подняла брыли и издала нечто среднее между фырканьем и шипением. Ха! Она ещё смеет огрызаться! Вот Пери не стерпела бы нахальства полицейского и вцепилась бы в его уродское лицо когтями.

— Он не желал тебе зла, всё только в твоей голове, Вейра.

Мягкий голос всегда такой жёсткой Лиры удивил и испугал. Вейра обернулась к подруге, пытливо заглянула в глаза:

— С тобой всё в порядке?

— Какая разница, — усмехнулась Лира. — Иди домой, пока он и правда не забрал тебя в участок.

— Я так и не знаю, что делать с незнакомцем, который лежит в комнате на втором этаже, — вздохнула Вейра, оправляя складки юбки. — Ведь по закону и логике надо было бы рассказать о нём хотя бы мастеру Виджану или другому полицейскому чину… Но что-то во мне противится этому.

— Слушай свой внутренний голос, маленькая упрямая девчонка, — Лира выглянула за занавесь в залу. — Иди. Он забрал двух новеньких… Ох, матушке придётся их выкупить, если девчонки не смогут обслужить половину участка…

— Хорошее крещение, — покачала головой Вейра. — Ладно, я скоро навещу тебя, Лира. Постарайся не умереть до того!

Она обняла подругу, которая вяло воспротивилась этой нежности, и вышла вместе с рысью через заднюю дверь.

Чёрная закрытая повозка, запряжённая двумя клячами непонятной масти, ещё стояла перед заведением. Матушка Бийль вышла на крыльцо, вертя в руках трубку, и бросила вслед спускавшемуся по ступенькам Виджану:

— Не слишком портите мне девчонок! За них плачено гаульденами!

— Да хоть золотыми империалами, — насмешливо фыркнул полицейский. — Они не имеют права приближаться к мегаполии на две мили.

— Всё же поаккуратнее с ними…

Виджан подтянулся на сильных руках и сел рядом с возницей. Тот тронул повозку, щёлкнув кнутом. Лошади медленно потянули её по снегу в сторону следующего дома терпимости, чуть ниже по улице. Вейра поймала на себе пристальный взгляд и не удержалась — посмотрела на Виджана. Сердце снова замерло в груди, дыхание сбилось, и ей пришлось стиснуть пальцами мех капора у рта, чтобы полицейский не заметил болезненной гримасы, исказившей губы. Хотя, к чему тешить себя напрасными заблуждениями? Он заметил. Он замечал всё, этот странный, порочный и удивительно честный человек…

Дорога до дома заняла у Вейры на удивление мало времени. Возможно, она даже бежала, но заметила это, лишь пытаясь отдышаться в собственном салоне. Корсет жал, сдавливал, не давал воли, и Вейра сбросила манто с палантином на пол, взбежала по лестнице в свою комнату и принялась срывать платье, стараясь дотянуться до крючков на спине. Кое-как ей это удалось, как и развязать шнуровку корсета. Вейра отшвырнула тряпки к стене, оставшись в тонких кружевных панталончиках. Зеркало над туалетным столиком отразило её без прикрас. Юная, стройная, красивая… Пухлые груди с торчащими сосками, покатые плечи, созданные для декольте и воротника-пелерины, кукольные руки… Слёзы градом катились по щекам, и она не вытирала их. Пусть… Надоело! Надоело быть безотказной, милой, улыбчивой, утягивать талию в корсет, помадиться и пудриться! Всё только для того, чтобы мужчины, у которых есть лишних двадцать гаульденов, пользовались её телом для удовлетворения своих низменных инстинктов! Или того хуже…

— Ненавижу, — прошептала Вейра своему отражению, обняв плечи. — Ненавижу и всегда буду ненавидеть…

Шрамы от плётки затянулись давно. Остались только на спине, самые первые, дядюшкины… А на сердце все-все ещё открыты, кровоточат иногда, как сегодня, когда она снова увидела Виджана.

— Госпожа! — раздался снаружи стук и голос Беи. — Вы вернулисися, госпожа?

— Да. Что тебе нужно?