Ульяна Гринь - Три жениха для попаданки

— Эх, чтоб её подняло и перевернуло, эту пулярку, — в сердцах бросила Арика, воткнув нож в стол. Я с опаской глянула на острое лезвие и заметила:

— Ей уже всё равно. Помоем мы котлы, ничего страшного.

Котлы мы, конечно, помыли. Арика привычно, а я — с муками и матами. Почему тут не изобрели Фейри? А то жители Виллабаджо уже праздновали бы… Но нет, мы тёрли внутренности котла песочком на заднем дворе кухни, потом сушили травой, большими пучками травы. А котлов было четыре. И всё это до ужина, потому что Арика предложила — лучше сразу отмучиться, а потом отдыхать. Конечно, я с ней согласилась, но живот бурчал и бурчал. Крохотный кусочек зелени — не еда… Поэтому, когда мы сели за общий «людской» стол, первой моей реакцией было: «Что? Это всё?»

За пятью длинными столами нас сидело около пятидесяти. Только женщины и девушки. Все те, что готовили еду, а ещё горничные в серых платьях, прачки в светлой одежде и — отдельно ото всех — коровницы, от которых пахло. Всё это мне объяснила шёпотом Арика, пока набирала руками на тонкий кусок чёрствого хлеба, служивший тарелкой, пирожков с большого блюда. Фирань с какими-то красными ягодами, приправленную уксусом, мы накладывали большой деревянной ложкой на тот же хлеб. Пулярок, о которых говорила старшая по кухне, на столе не было. На обед, что ли, всё сожрали?

Мне досталось два пирожка, и я принялась думать, что сделаю с этим невероятным богатством, свалившимся на одну бедную попаданку. Съем сразу или оставлю один на попозже?

Впрочем, пока я думала, руки делали. И вот уже от пирожков с мясом, по вкусу куриным, остался только запах. Облизнувшись, я спросила:

— А ещё дадут?

— Дадут. Завтра, — вежливо ответила Арика. Я вздохнула:

— Хило кормят… Я что-то даже не распробовала.

— Привыкай, — пожала плечами девушка. — Ухватишь на кухне завтра кусочек там, кусочек сям. Когда Мелла не видит, можно и второй обед устроить! А вот коровницам хуже, им только сено и остаётся жевать.

Согласившись, я принялась за салат. Разглядывать соседок не хотелось. И так видно, что у них чумазые носы, нечищеные зубы и платья в пятнах, даже у прачек. Лучше подумать о насущном.

Я устроилась на кухне дворца. Это можно считать повышением. Да и вообще большой удачей. Не тюрьма, не заведение с проститутками. Здесь тепло, светло (почти) и близко к еде. А что Мелла руки распускает — переживу. Главное, чтобы мужчины не приставали, а ещё — чтобы никто не увидел мою искристую татушку на груди. А может, она уже сама сошла?

Едва удержавшись от машинального движения проверить наличие клейма, я почесала голову. Ой! Надеюсь, вошек не подхватила от прелестных барышень! А то придётся бриться налысо, ведь тут нет антипедикулёзного шампуня…

Вдох-выдох. Спокойно. Как-то же тут справляются с насекомыми… Дегтярное мыло, например. Уксус. Керосина наверняка нет, но что-нибудь найдётся. Просто забыть о том, что сегодня я лягу спать на подушку, где до меня спала мадама с вошками…

Господи, как я хочу домой!

Если я попала сюда, то должен быть способ совершить обратное путешествие! Но как его найти?

Доев салат, я принялась машинально пощипывать чёрствую чёрную «тарелку» грубого помола. Придётся подождать и присмотреться. Сдаётся мне, что искры магии могут всё, но вряд ли всё хотят делать. Может быть, есть способ к ним подлизаться? Ведь ответили же они мне в часовне!

Точно!

Мне надо найти часовню здесь, во дворце. И сходить помолиться искоркам, чтобы выбить из них ответ на мой вопрос.

— А где часовня? — подтолкнула я локтем Арику, которая уже начала посапывать сидя.

— Чего? — подпрыгнула она, потом помотала головой: — Часовни нет. Есть церковь.

— Сойдёт. Где она? Как туда пройти?

— В воскресенье все и пойдём, до работы, — зевнула Арика. — А сейчас спать пошли.

— Мне бы сейчас…

— Священник спит. Да и зачем тебе? В воскресенье получишь отпущение грехов, а пока можно и так помолиться. Пошли-пошли.

Я подчинилась, встала из-за стола. Женщины уже потянулись из столовой в коридор. Мы тоже было втянулись в их цепочку, но меня поймала Мелла:

— Новенькая! Тебе пока места в дортуаре не приготовили. Ты будешь спать в кухне, я там тюфяк бросила у очага.

— Почему?

— Потому что кровать ещё не сделали, — ворчливо ответила Мелла. — Давай, не спорь. Пора уже научиться послушанию…

Она подтолкнула меня к кухне, а Арика помахала рукой исподтишка и шепнула:

— Доброй и сладкой ночи. Встретимся утром.

Ага, сладкой, как мои мечты о доме!

На кухне было душно и темно. Мелла поставила зажжённую свечу на стол и кивнула на очаг:

— Вон тюфяк, накройся этим, — и она бросила мне дурно пахнущую дерюгу.

— Спасибо, добрая госпожа, — с иронией ответила я ей и вздохнула морщась.

— Скажи мне, деточка, тебя для чего растили? — со взаимной ехидцей фыркнула Мелла. — Уж не для утех ли с богатыми и знатными господами? Тебе подавай батистовые простыни и кружевной полог на балдахине?

— Я не неженка, Мелла…

— Госпожа Мелла!

— Простите. Я не неженка, госпожа Мелла, но это, — указала на дерюгу, — воняет псиной и мертвыми крысами.

— Любая другая взяла бы и поблагодарила, кланяясь в пояс!

— Я не любая другая. Если я заболею, кто будет меня лечить? Сколько это будет стоить денег короне?

— Хиленькая ты, Гзеня! Никто не болеет от запаха, а ты вдруг заболеешь?

— Не от запаха, а от микробов!

— Это ещё что?!

— Неважно… — я сдулась от бесполезного спора. — Просто… Можно другое одеялко?

Мелла пристально смотрела на меня, покачивая головой, а потом вышла. Дура старая… Я села на тюфяк, поелозила на нём, пытаясь устроиться поудобнее, но он был набит колючей соломой. Вот подстава! Как спать-то на нём?

Дверь снова скрипнула, раскрываясь, и мне в лицо полетело что-то шершавое, но пахнущее травами. Подняв голову, я успела заметить край юбки Меллы, а потом дверь закрылась со щелчком. А я улыбнулась. Первая победа, самая сладкая!

Не раздеваясь, я улеглась на тюфяк и накрылась этой недоскатертью-полуполотенцем и закрыла глаза. Боже, дай мне сладкого сна до самого утра!

Ага, два раза!

Не знаю, сколько было времени, когда я проснулась от нестерпимого зуда в районе груди. Тавро чесалось. Неужели не исчезло? Я села на тюфяке и расстегнула пуговицы платья. Метка избранных таинственно светилась в лунном луче, проникавшем в кухню из окошка. Чёртово клеймо! Теперь всё время будет чесаться?

А потом я услышала звук, который разорвал мне сердце. Как будто младенец плакал…

Глава 5. И бог создал сковородку!

Поднявшись с тюфяка, я осторожно направилась к двери. Открыла её потихонечку, чтобы не скрипеть несмазанными петлями, и выглянула в коридорчик. Нет, это никакой не младенец. Очень похоже на котёнка! Потерялся где-то, маленький, плачет, мамку ищет…