Надежда Михайловна - Домой хочу!! или Как выжить? (СИ)

Капли не помогли, занедужил мой защитник, за весь день ничего не съел, только воду пил.

И вот тут я запаниковала… больше, чем когда стояла перед несостоявшимися насильниками. Мой единственный, противный, ехидный кот был не похож сам на себя.

Дим тут же вытащил Таши, Тахирона, Нархута — те просканировали всего кота — ничего угрожающего не нашли, какие — каналы подправили, а котка или спал или лежал, уставившись в одну точку. Я взяла его на руки и носила как грудного ребёнка, под окнами сидели котики с печальными мордашками, охранники тоже ходили смурные.

— Кот, Лучик с Любавой вот-вот придут, ты их-то не пугай!

Он приоткрыл глаз, мякнул и опять задремал. Дим аккуратно взял его у меня из рук — я же еле сдерживалась, чтобы не разреветься… Пошла приготовить какую-то еду, даже печка умудрилась напортачить, подгорела запеканка… у меня сердце упало в пятки…

Ввалились мои счастливые взбудораженные детки с Полом, мой мальчик в момент просёк:

— Мамочка, ты почему такая?

— Кот заболел! — мои солнышки рванули к папе, Любава, забрав кота, тут же начала гладить его, щедро поливая его зеленой своей магией.

— У него болит сердечко и ничего не хочется, он в какой-то депрессии, — определил Лучик.

Пол опять начал зеленеть.

— Деда Поля, ты не расстраивайся, мы его вылечим!

Весь вечер кота гладили, жалели, он немножко взбодрился, чуть поел, но всё равно был вялым. Опять спала с котом, всю ночь дергалась, периодически дотрагиваясь до него. Утром, перед школой Лучик ещё раз посидел возле котки, похмурился, и опечаленные дети пошли учиться. Автоматически делала домашние дела, естественно проверяя кота через каждые несколько минут, он соизволил сделать замечание:

— Зин, не дергай меня, дай поспать!

Пошла в сад, начала выпалывать ненужную траву, такая работа немного успокоила, присела на стульчик под окном и задумалась, очнулась от разговора:

— Стёп, а ты свистун-врун конкретный! — Лучик.

— Че-го? — замедленно проговорил кот.

— Того! Помнишь, когда мне было четыре годика, ты мне сказал — Луча, мы с тобой горы свернем, я всегда буду рядом, пока не женишься?

— Я такое говорил? Ох, Луча, устал я как, что-то ничего мне не мило, ничего не хочется!

Вздох сына:

— Старый ты стал и противный! Я же вижу, что ты себя жалеешь, а как же я?

— У тебя есть столько людей вокруг, все тебя любят.

— Ты совсем дебил, да? У мамы есть папа теперь, У Любавы — Дар, даже у Антипки есть Цвета, а у меня — ты, должно же быть у меня что-то совсем-совсем мое? Когда вырасту, может, будет жена избранная, а может, и нет, я всегда, если Артёмка хвастается, говорю — А у меня есть Степка, кот говорящий. Хорошо, мамочка не слышит, как я плохие слова начну говорить — свинья ты неблагодарная и шакал паршивый! Мамочка у нас деточек заимела опять, а ты её расстроил, она, вон, еле сдерживается, не плакать чтоб. А папа сказал, что ей сейчас никак нельзя гориться, на ребеночков повлияет.

— Чё? Серьёзно? Луча, ты не врёшь?

— Луча никогда не врёт, это ты врать любитель! — припечатал сын.

— Э-э-э, ты сказал — ребёночков? Чё, опять двойня?

— Пока неясно, или два, или три!

— Ай да папа у вас!! Силён мужик!

— Ты не проговорись мамочке, она ещё не знает, а мы хотели сказать, когда чётко высветятся ауры, пока общее пятно, мелькают то ли две, то ли три ауры. Через седьмицу должно устаканиться!

— Эх, и поболеть не дадут, голубушку мою как оставишь теперя? Вставай, поднимайся, рабочий народ! Луча, я сегодня покисну, а завтра, зуб даю, встану.

— Конкретно, который, выбью сразу.

Тяжкий вздох:

— Научил на свою голову, сокровище сокровищное, я тебя люблю.

— И не бросишь?

— Не!

— Завтра пойдем в Тилью, у статуи клятву дашь, а то опять обманешь.

— Что мне ваша Богинюшка сделает?

— А хоть бы и хвост твой ненаглядный облезет, и будешь как животное лев из вашего мира, голый хвост с кисточкой… — и оба захихикали.

Я перевела дух, хихикает, значит, на поправку пошёл. И тут же окатило жаром — два или три дитёнка? Вот почему Любава именами интересовалась? Как рожать-то, опять такая страсть будет? Ах, заговорщики-хитрованцы! Ладно, подыграем им — я ж ничего не знаю, вот оно магическое преимущество, в момент все увидели! А кота надо потихоньку от всех этих интриг-расследований уводить, энтузиаст хренов. Вот и надорвался морально.

Потихоньку отошла от окна, я ж ничего не слышала.

— Мамочка, Стёпке получше стало, он поесть просит, пойдем котика кормить? — мой зеленоглазый сын сумел вытащить кота из депресии, откуда у семилетнего ребёнка такие умения? Потом вздохнула про себя — сколько раз говорено, что дитё с очень большими способностями, наверняка и беременность первым увидел.

— Лученька, ты у нас такая умничка, мы тобой гордимся и очень любим!

— Я знаю. Мамочка, я вас тоже всех люблю, но Стёпка самый-пресамый, ты не обижаешься?

— Сыночек, я эту любовь с первых дней вашего рождения наблюдаю, нам бы его как-то от шпионской работы отвести?

Сынок подумал, покачал головой:

— Пока не надо, пусть работает, попозже, когда совсем вредным с тобой станет, сейчас он прокислый!

— Мальчик мой, самый славный! — я расцеловала его и пошли кормить кота.

— Что, вьюноша бледный со взором горящим, кушать захотели?

Кот махнул лапой:

— Я пока не в форме, издевайсси, дозволяю!

— Лученька, а где же Любава?

— В школе, я отпросился у Драгана, сказал, что кот заболел, он опечалися и отпустил, я пошёл назад, у нас там серьёзные парные бои сегодня.

Кот потихоньку ел, я сидела, подперев рукой щёку, и смотрела на него.

— Ну чё ты смотришь жалестно? Ну слабак я!

— Ни разу не слабак, просто взял на себя непосильную ношу, ты не вопи, а может тебе и впрямь бросить все эти шпионские дела? Суди, вон, игры потихоньку?

Кот помолчал:

— Раз пошла такая свадьба… знаешь, Зин, я как-то неожиданно сломался… молчи, слушай… Я же просто кот, никого не терял, никого не хоронил, это ты у меня железобетонная, смогла выдержать такую жуть. А я?…Сколько можно видеть тебя в беде? У меня в этот раз такая… ядрёная ненависть была, загрыз бы, Дим ведь на эту тварь полог поставил, у меня лапы вхолостую работали. А потом, как что-то внутри сломалось, и стало так по фонарю всё. Я и тебя где-то там, на задворках воспринимал. Вроде и слышу, а и фигли?.. А Луча… — он помолчал, а потом выдал, — а Луча твой, идеальный, меня дебилом и шакалом паршивым обзывает, и ваще всякие гадости говорит, врун я, свистун… мал ещё так со мной!!

— Стукачом работаешь?

— Не, ну обидно, опять же, слова-то мои, да к месту как, ой, дипломат растёт, папане до него далеко. Этот умник умеет зацепить парой предложений, горжуся и хвастаюся! И знаешь, вот покис я, но чётко понял, я обязан доскрипеть до его взросления. Он мужик скрытный, но уйди я… для вас всех тяжело — видел я, как суетились и даже зеленели некоторые, а для Лучика… трагедия точно. Будет взрослым — переживёт, а в семь лет… Охохонюшки, помереть и то нельзя!