Валентина Елисеева - Девушка, которую не помнят

— Я готов обещать, что вы будете моей единственной любовницей, Алеся. Учитывая, что я каждое утро буду воспринимать вас, как новую и неизведанную незнакомку, такое обещание сдержать будет несложно — вы точно мне не наскучите.

Алеся стиснула зубы, сдерживая неразумное желание врезать по гладко выбритому породистому лицу. Она-то, глупая, переживала, что близкий человек ее не вспомнит после совместной ночи, а оказывается — это дар Небес, что не вспомнит, ведь так она НЕ НАСКУЧИТ!

С усилием выдохнула, раздвинула губы в притворной улыбке:

— Как я сама не подумала, что наилучшее использование моей способности моментально забываться — это устроиться содержанкой скучающего рейта! В самом деле — у рейта каждый день будет фактически новая любовница и никаких усилий для ее поисков. Все разнообразие включено в один комплект за те же деньги.

Она резким движением выбросила веточку жасмина и натянула на голову кепку, пряча под нее длинные волосы. Хорошенько затянула ремешок, удерживающий кепку, чтобы та не вздумала упасть, и сказала сухо:

— Спасибо за гостеприимство, рейт Дирас. Передавайте привет вашим юношам, пусть они выкинут свои записи обо мне — те им больше не понадобятся. Счастливо оставаться.

Широким шагом, еле сдерживаясь чтобы не побежать, Алеся понеслась к воротам. Подступающие слезы она сглатывала и старалась распалиться злостью, чтобы не сорваться в пропасть жалости к себе.

«Пора зарубить себе на носу: я — одиночка! Навсегда! Не то что любимые люди, даже друзья — это недостижимая утопия. Ничего, в родном мире выжила и в этом найду свое место, — твердила себе Алеся. — Пусть во мне нет магии, мне мозги заменят все заклинания на свете и полноценно заменят!»

Ее догнали, схватили за руку, резко развернули и прижали к крепкой груди, обтянутой тонкой рубашкой. Широкие ладони заскользили по спине, поглаживая и успокаивая.

— Хорошо, что высокая ограда и густая зелень скрывают с улицы картину того, как я обнимаю в своем саду щуплого парнишку, — прошептали Алесе на ухо горячие мужские губы. — Прости за эту проверку! Читать на листе, что ты кого-то уважаешь и доверяешь ему — это одно, чувствовать — совсем другое.

Поверка? Это была проверка?!

Алесю переполнил праведный гнев, она закричала:

— Знаю! В том и будет вечная проблема — вы через три минуты, как отвернетесь от меня, опять перестанете чувствовать! И что — сто раз на дню будете меня так проверять? Не хочу! Я бесконечно устала от этой безнадежности еще в своем мире…

Ее слезы таки закапали на белый батист рубашки Ника. Он вытащил из кармана хлопковый платок, аккуратно вытер девичье лицо, ласково тронул лоб губами.

— Я постараюсь впредь так не поступать, я все запишу и объясню самому себе. Алеся, давай перейдем на «ты» и постараемся стать друзьями? Про дочь управляющего я не шутил — сейчас же отправлю письмо в поместье и попрошу сделать церковные метрики, подтверждающие твое рождение в моем селе. Выучишь карту моих земель, имена монахов, старейшин всех сел, изучишь биографию своих «отца» и «матери» — никакой опрос не выявит разночтений в твоих словах. Конечно, проверку у менталиста ты не пройдешь, но к нему тебя просто и не поведут, если не усомнятся в том, кто ты такая, и если не будешь бродить по улицам в одиночку. Договорились?

Да, они договорились. Ник сдержал свое слово — долго что-то писал в тетради в присутствии Алеси, постоянно на нее посматривая и по-настоящему, открыто улыбаясь, пока Алеся сидела, замерев в кресле, и боялась поверить, что у них может сложиться нормальное сотрудничество. Если бы можно было всегда быть рядом, в поле видимости и слышимости, не спать ночами и не отходить друг от друга! Потом она изучала карту земель Дираса, внимательно следя за его пальцем, двигающимся по линиям и названиям, и сопровождаемым подробными пояснениями. А вечером прибежал довольный Рис, заявивший, что небольшая насмешливая заметка Алеси в газете имела ошеломительный успех, что он, Рис, восхищен и признает ее своим главным редактором, и что умоляет ее не бросать благое дело «открывания глаз народу». А чтобы не спутать своего «главного редактора» с кем-либо другим, Рис набросал карандашом портрет Алеси. Юноша умело рисовал не только карикатуры в газету — Алеся получилась на рисунке как живая. У Риса был явный художественный талант.

Явившись вечером в свой столичный особняк, чтобы перекусить на скорую руку и скорее бежать проверять свою гениальную идею «латания дыр» в древнем портале, Хальер был неприятно удивлен тем, что в его спальне вольготно разместилась Луиза Боруар.

— Не припоминаю, чтобы приглашал тебя сегодня, — сухо бросил он любовнице.

— Разве я не могу прийти сама, потому что очень соскучилась? — томно ответила Луиза, принимая эффектную позу на черном покрывале кровати. — Мы не встречались почти месяц, дорогой!

— У меня дела! — раздраженно рявкнул Хальер, неприязненно осматривая стол, накрытый в маленькой личной гостиной к ужину на две персоны, причем накрытый по всем правилам, с множеством столовых приборов и перемен блюд, тогда как он чётко приказал слугам: бутерброды с мясом и крепкий чай — частично на тарелке, частично упакованными для того, чтобы унести с собой. — Тебе кто позволил распоряжаться в моем доме?!

От его злого рыка любовница вдруг глубоко задышала, раскраснелась и потянулась к нему, смотря широко раскрытыми шальными глазами, а Хальер ощутил тонкие струйки тянущейся к нему слабенькой магии… Не может быть! Потрясенный до глубины души тупым бабьим безрассудством, он подскочил к женщине и схватил ее за руку: на правом запястье отсутствовал защитный амулет!

Неимоверным усилием воли задавив в себе чувство ярости и прервав магический обмен, Хальер ледяным тоном обронил:

— Ты лишилась рассудка?

Лицо Луизы вспыхнуло злостью, она вскочила и крикнула:

— Наверное, может и так! Мне надоела эта вечная бесстрастность, я хочу бурления чувств, хочу подпасть под действие твоей магии, испытать эти невероятные головокружительные ощущения!

— Выражайся точнее: ты хочешь испытать наркотическое упоение от переполнения резерва, а потом умереть от истощения жизненной энергии, — холодно поправил Хальер.

Женщина очнулась, взяла себя в руки, возразила нежно:

— Я хочу твоей неподдельной страсти.

«Звучит красиво, но флюиды лжи сильно портят впечатление», — усмехнулся Хальер и жестко сказал:

— Если я в самом деле воспылаю к тебе неимоверной страстью, то никакой защитный амулет не спасет тебя от смерти, Луиза, и даже сотня амулетов не спасет. К счастью, ничего подобного тебе не грозит, особенно теперь: я не желаю больше тебя видеть. Сумму денежной компенсации за разрыв можешь сообщить мне завтра, а сейчас — освободи комнату от своего присутствия: терпеть не могу глупцов, знаешь ли, а еще — у меня нет времени на праздное времяпрепровождение.