Анна Мичи - Академия Трех Сил

Вдруг оказалось, что те предметы, посещение на которых особо не учитывалось, сдать сложнее всего, и я завалила историю твареведения и готовилась к пересдаче. Лекции и тренировки на время сессии отменили, но позволить себе такую роскошь, как совсем не тренироваться, я не могла: Хаунд. Если я всерьез рассчитывала побить его на турнире, нельзя было терять ни дня. А он ходил гоголем, поглядывал свысока, отпускал язвительные комментарии, когда мы встречались в коридорах академии.

Успокаивала только мысль, что я поговорила начистоту с двумя другими парнями из клановых. Пояснила, что если Хаунд выдавит меня, то следующими будут они. Парни, Митен и Лавайс, собственно, и сами уже пришли к такому выводу и вели себя вполне миролюбиво. Договорились если не держаться друг друга, то хотя бы не поддерживать травлю — а это уже большой шаг.

Еще радовало то, что приручение магического меча продвигалось. Мы с Хеном нашли отличное место для тайных тренировок в том же здании, где нас поселили. На третьем этаже обнаружилось незапертое помещение — судя по столам и стульям, неработающая столовая. Мы расчистили середину зала и носились, лупя друг друга магическим оружием.

Проблемой оставался сам Хен, вернее, наши отношения.

Тяга к нему сводила меня с ума. Взгляды, прикосновения, внезапные паузы в разговоре, то, какое напряженное, отчаянное выражение лица у него делалось в такие минуты — все это сбивало с толку и добавляло дурости в мою и так не самую умную голову. Но я поклялась себе, что больше ни словом, ни жестом не буду проявлять ненужную инициативу, и слово это держала.

Про случай с подглядыванием и глупой местью мы оба не упоминали. Но после того дня Хен, кажется, решил не ложиться, пока я не засну. Может, конечно, так выходило случайно, но теперь я всегда засыпала в одиночестве, и такое отношение слегка обижало. Как будто он опасался, что я на него наброшусь.

Каждый совместный день был как сладкая пытка. Мы словно застыли в шатком равновесии. Это было ненормально — и взгляды, которые длились дольше, чем нужно (а может, так только мне кажется?), и случайные прикосновения, которые ощущались как наждаком по коже, болезненно остро и пронзительно, и то, как быстро Хен убирал руку, показав мне очередной прием, как поспешно отстранялся, будто хотел сохранить дистанцию. И мое растущее желание быть с ним рядом постоянно, обнимать, утыкаться носом… Чувствовала себя мухой, застрявшей в сладкой паутине, когда паук вместо того чтобы поскорее сожрать, ходит по краешку и только смотрит, не проявляя ни малейшего желания наброситься. Но и освободиться невозможно.

Все это меня довело, и в один прекрасный день, когда мы сидели за учебниками в столовой (самое подходящее для учебы место) я выложила свои страдания Лидайе. А она вылупила глаза.

— Да ты что?! Я думала, вы уже давно… консумировали все, что надо. А почему? Он же любит тебя, видно же!

Наверное, горячая поддержка должна была меня обрадовать, но я только сильнее расстроилась.

— Второй раз на эту удочку не попадусь, — ответила хмуро. — Ты и на Любование примерно то же сказала. Я призналась, и что вышло? Если бы не мама, мы бы, наверное, и словом больше не перемолвились.

— Но он же не сказал «нет»?

— И «да» тоже не сказал. И вообще, он же знает о моих чувствах. Если бы чувствовал что-нибудь ко мне, давно бы что-нибудь предпринял.

— Может, он ждет, пока повзрослеешь? Не обижайся, но иногда ты совсем как маленькая девочка, особенно в отношениях.

— Может, и так. — Я пожала плечами. Такое предположение одновременно и льстило, и огорчало. И сама знала, что в отношениях я — как свинья в апельсинах. Та же Лидайя была куда подкованней меня и уже начала встречаться с одним боевиком с последнего курса. — В таком случае у меня вообще нет шансов, потому что не уверена, что в ближайшее время мне светит как-то измениться в этом смысле.

— Почему бы тебе не соблазнить его? Вы же живете вместе. Выйди после ванны в одном полотенце.

Я представила — и поперхнулась. Вряд ли. Он меня видел вообще без ничего и что-то пока не соблазнился. Правда, я к нему не приставала.

В воображении мелькнула картина, где я в одном полотенце вешаюсь мужу на шею, полотенце соскальзывает, на лице у Хена ужас и паника, он изо всех сил пытается отстранить меня… и тогда я заламываю ему руки выученным захватом, ставлю подножку, толкаю на кровать и прыгаю сверху.

Ох ты ж Хагос!

Когда я отвергла идею, Лидайя надолго задумалась.

— Тогда надо его напоить. Чтобы выдержка дала слабину. Кстати, в конце недели у одного парня из животноводов день рождения. Пойдешь?

— Пойду, приглашали.

С недавних пор я сдружилась с парой человек с животноводческого. Вообще-то целью было отыскать на их факультете хозяина ласки, которая, к слову, с тех пор не появлялась, но пока что никто из учившихся там студентов не вызвал подозрения. Зато обзавелась друзьями.

— Вот и чудесно! — Лидайя захлопала в ладоши. — Хенная сама позовешь? Или пусть хозяин?..

— Наверное, лучше, если именинник пригласит. Но ты это серьезно? Как ты его напоишь?

— Ой, да ему и без нас нальют, это же день рождения. Твоя задача — уединиться с ним и не дать сбежать, пока он не поплывет. Я вам помогу.

Едва приняв решение, Лидайя подскочила и стала оглядываться. Найдя кого-то взглядом, засияла и изо всех сил замахала.

— Короче, не переживай, все будет отлично! — И убежала.

Я выглянула из закутка, где мы сидели, и обнаружила, что она уже беседует с девчонкой из стихийников. Та внимательно слушала и кивала.

Ох. Зная подругу, можно не сомневаться, что уже к вечеру план действий по соблазнению Хена будет составлен и моя роль в нем прописана до мелочей.

Внутренности словно холодная рука сжала, но я помотала головой и села, заставляя себя расслабиться.

Пусть будет что будет. Навязываться не собираюсь, но мало ли… все-таки праздник, веселье. Мне вспомнилось, как мы танцевали в ночь Любования и у меня кружилась голова от сидра, а может, и не только от сидра. И как Хен смотрел тогда, и как обнимал, как близко было его лицо, дыхание… та непередаваемая близость, ощущение, словно на свете нет никого, кроме нас, — пока я не брякнула свое «люблю». Если это повторится, вообще ни слова не скажу, только лицо подставлю: на, целуй.

К пересдаче по твареведению я готовилась, но все равно чуть не завалила снова. Выехала только на том, что в ответе на вопрос, какие материальные формы может принимать магия, упомянула дракончиков. Оказалось, это мало кто знает, и профессор Марб сразу повеселел, расписался в воздухе, и огненный знак «рагус» — «сдано» — вылетел через окно и поплыл в деканат. Я с облегчением проводила его взглядом.