Оливия Штерн - Избранная и беглец

Оллин несколько мгновений смотрел Айрис в глаза, потом его пальцы медленно разжались.

— Если что — просто зови, — тихо сказал он, — я услышу. — Кивнул коротко дяде. — Идем.

Айрис переступила порог отведенной ей комнаты и устало привалилась спиной к стене. Дверь с тихим шипением вернулась на место, отрезав ее от остального мира.

Комната — или каюта, как ее назвал господин Делайн, — была хороша. Выдержана в нежно-лавандовых тонах, кое-где на стенах красовались небольшие картины с изображениями невиданных чудесных городов. Напротив двери — широкая кровать, на которой вполне поместятся и двое, застелена аккуратно, ни единой морщинки. Помимо кровати, здесь был довольно широкий комод, прямо посреди комнаты стояло кресло, а в углу Айрис рассмотрела контур еще одной двери. И кресло, такое уютное, пухлое, обтянутое нежно-серебристой кожей неведомого зверя.

Усталость накатила так внезапно, что желание упасть лицом в подушку и забыться казалось необоримым.

«Я грязная, негоже пачкать такую красивую постель», — напомнила себе Айрис и побрела в сторону спрятанной двери. Полетав немного на кораблях, она уже привыкла, что ванная и уборная прячутся за неприметными такими перегородками, или как их еще назвать.

Дверь тихо скользнула в сторону, утонув в стене, как только Айрис подошла поближе. Она невольно усмехнулась и грустно покачала головой — еще несколько дней назад при виде чего-то подобного уже бы убегала с визгом и именем Двуединого на устах, а теперь даже не дрогнет. Начинает привыкать к этому новому, очень сложному миру.

Айрис прошла в ванную комнату. Собственно, ванны здесь и не было — загородка из полупрозрачного стекла, а внутри с потолка свешиваются блестящие трубки. Под ступнями приятно пружинило, материал был пористым и теплым. Айрис увидела на крючке еще один халат, новый, и усмехнулась. Вот интересно, ей дадут нормальную одежду?

Усталость брала свое. Мысли путались. Айрис скинула ношеный халат на пол, зашла в кабинку — сверху тут же полилась теплая вода. На полочках стояли маленькие флаконы с ароматным содержимым, Айрис вылила немного на ладонь — оказалось, мыло. Или нечто очень его напоминающее.

Потом она тщательно вымылась, соскребая с себя грязь жесткой мочалкой, долго прополаскивала волосы, глядя, как по ногам стекает пена, затем вытерлась, обмотала голову полотенцем, закуталась в новый пушистый халат, который оказался ей до пят.

Как мало нужно человеку для счастья!

Всего-то быть чистой, в тишине и покое.

Айрис решила прилечь и поразмыслить о том, что делать дальше. Но глаза слипались, а думать все равно не получалось. С одной стороны, ей нужно было домой… Там ее ждал Мика. С другой стороны, как попасть обратно? С каждым часом она все дальше и дальше и от замка, и от постылого мужа, и от малыша. Вся надежда только на то, что рано или поздно Оллин поможет ей вернуться. Но вот захочет ли помогать? Умыкнул ведь из ее мира. Присвоил. И если не захочет вернуть ребенка, она ничего не сможет с этим сделать. Как была вещью, так и осталась.

…Проснулась как будто от резкого толчка. Заморгала растерянно. Под кожей холодной кислотой разливался страх. Едва открыв глаза, Айрис уже поняла, что не одна в каюте.

Айрис неосознанно подобралась на кровати и, стараясь ничем не выдать ни своего волнения, ни уж тем более сбившегося дыхания, уставилась на незваную гостью. Та преспокойно развалилась в кресле, как будто оно было ее, и с любопытством рассматривала Айрис. Так, как могла бы глазеть на зверушку, которую поймали в лесу и принесли на потеху публике.

В каюте повисло напряженное молчание.

«Почему она так на меня смотрит, будто я ей сделала что-то плохое?» — сверкающей кометой пронеслась одинокая мысль.

Айрис глубоко вдохнула. Выдохнула.

В самом деле, почему? Она ведь за всю свою жизнь никому не сделала ничего дурного. И Айрис выжидающе уставилась на незнакомку, не зная, что говорить и как себя вести.

Девушка, которая без спросу вошла в каюту, была красивой. Породистой, как сказал бы Рато, который к женщинам относился примерно как скотовод к своим коровам. Гордая посадка головы, длинная шея, четко очерченный овал лица. Узкий подбородок, маленький аристократический нос, глаза… волшебные глаза, свето-зеленые, напоминающие весеннюю листву. Гладкие черные волосы были аккуратно расчесаны и спускались на грудь шелковистой волной. И вся девушка была тонкой, гибкой, но почему-то веяло от нее опасностью, как от болотной гадюки.

Молчание затягивалось.

Айрис понимала, что уже надо бы что-то сказать, но почему-то не желала этого делать первой. Да, несмотря на то что сама в гостях на этом огромном, словно зачарованный замок, корабле. Но ведь эту комнату отдали ей, следовательно, тот, кто явился без предупреждения, тот и должен… ну, хотя бы поздороваться.

Очевидно, мысли эти были написаны на лице Айрис, поскольку незнакомка презрительно фыркнула, неприятно отставив чувственную губу. А потом заметила очень пренебрежительно:

— А я вот сижу и думаю, зачем отец приволок сюда еще и зверушку?

Айрис кашлянула, прочищая горло. Ну вот, теперь гостья заговорила, и все сразу стало на свои места.

— Не понимаю, о чем вы. Не могли бы вы назвать свое имя?

Зеленые кошачьи глаза зло сузились, от напускной беззаботности не осталось и следа.

«Неужто сейчас мне в волосы вцепится?»

— Меня зовут Лилиан, — сказала девушка. Тонкие руки расслабленно лежали на подлокотниках кресла, и Айрис с удивлением поняла, что ногти у гостьи длинные, острые и… почему-то черные, лаково блестящие.

Разве так бывает?

— Меня зовут Лилиан, — для большей убедительности повторила та, — я дочь Лайона Делайна. Тебе это о чем-нибудь говорит, мышь?

Айрис пожала плечами. Вот странно. Зачем эта девица пришла? Чтобы оскорблять?

Она села на кровати, поправила халат, откинула назад спутанные волосы и спокойно спросила:

— Я вас чем-то обидела? Или, может быть, кто другой обидел?

Лилиан вдруг вскочила с кресла и принялась расхаживать туда-сюда по комнате — ну совсем как дикая кошка в клетке. Не хватало только хвоста, которым бы она хлестала себя по бокам. Айрис отметила, что девушка одета так, как вообще не подобает одеваться уважающей себя женщине: что-то такое голубоватое и полупрозрачное. Да у Айрис ночные сорочки были куда менее откровенными. Правда, грудь Лилиан все же была прикрыта интересным предметом белья, каких Айрис никогда раньше не видела. Ну и панталоны… Какие там панталоны, несколько веревочек и треугольничек блестящей тряпочки, едва прикрывающие то, что можно демонстрировать только мужу.

— Меня никто не обидел, — наконец процедила Лилиан, — но видишь ли, в чем дело. Мой отец планировал выдать меня замуж за Оллина, когда он станет правителем Рамелии, императором. А ты, мышь белобрысая, мешаешь. Раз Оллин таскался везде с тобой, значит, у него были на то причины.