Любовь Огненная - Неправильная Золушка [СИ]

Все слова, все представления пролетели мимо меня. Дальше невесту вел отец, а мы с младшими фрейлинами, как их окрестила Оливия, так и замерли на нижних ступеньках. По всем правилам свадебного обряда старший родственник должен был передать девушку из своей семьи в семью жениха, но даже тогда, когда будущая императрица дошла до служителя храма и Дамиана, мужчина продолжал смотреть на меня.

Неслыханно!

Насмешливые взгляды в мою сторону лишь дразнили, подзадоривали, а я больше всего на свете сейчас хотела трусливо сбежать отсюда. Кто решил, что это мое поле боя? Кто сказал, что я должна на нем погибать?

Служитель храма только было начал свою речь, как Дамиан сошел со своего места и под удивленными взглядами придворных направился прямиком ко мне. Его сжатый кулак в один миг обняли сгустки Тьмы, а я уже приготовилась к тому, что меня казнят прямо на месте. Но нет.

Ладонь раскрылась, чтобы продемонстрировать мне проклятую брошь с заключенной в ней Тьмой. Я стояла, не шелохнувшись, пока будущий император на глазах у всех прикреплял к моему платью украшение, что означало лично для меня очень короткий поводок. Туфельку он снимать не стал. Лишь оценил дело своих рук и, довольно улыбнувшись, совершил совсем уж неподобающее: наклонился ко мне — в опасной близости от моего лица — и прошептал:

— Всегда будет так, как я того пожелаю, моя прелесть.

Мне хотелось бы упасть в обморок, но увы. Ощущала, как краска стыда намертво прилипла к щекам. Повернувшись ко мне спиной, будущий император вернулся обратно к своей невесте и насмешливо кинул служителю храма:

— Продолжайте.

Издевательство.

Я отлично видела, в какой ярости была Оливия. Слишком резкие жесты, слишком высоко поднят подбородок, слишком прямая спина. Не представляла, что теперь делать. Своими молчаливыми действиями Дамиан во всеуслышание объявил о том, что я являюсь его фавориткой, но… Ими же он прилюдно унизил свою будущую жену и императрицу, показывая тем самым придворным, что она здесь никто. А если никто, значит, власти не имеет.

— Все хорошо? — шепотом вопросила Ароли — темноволосая девушка с выдающимся профилем. В ее роду наверняка затесались не только выходцы из бездны, но и из пустынь Певерхьера.

— Ничего хорошего, — так же тихо ответила я, не зная, куда девать свой взгляд.

Ощущала дискомфорт оттого, что на меня до сих пор смотрели все, кому не лень. Запоминала каждого, кто сейчас кривовато ухмылялся или шептался. Толком и не знала никого из придворных, но казалось, что кто-то насквозь прожигает меня взглядом. Захотелось нервно почесаться, а я все пыталась понять, откуда это пристальное внимание.

— Ох, Тьма… — произнесла я одними губами, а по коже моей прокатились ледяные мурашки ужаса.

Эти люди стояли чуть в стороне от придворных.

Целая свита с подарками. Гвардейцы и он.

На меня смотрел лорд Ранисах Арокос. И этот взгляд тоже не обещал мне ничего хорошего.

Аделина.

Я едва стояла. От страха меня бросило сначала в жар, а потом и в холод. Ощущала, как липкий ужас прокатывается по коже, пеленает учащенно бьющееся сердце, проникает в каждую клеточку тела. С огромным трудом, но я смогла отвернуться, смогла перевести свой взор на пару, к которой сейчас было приковано все внимание. Короткая церемония — всего лишь слова согласия, и нам представляют наследного принца Шагдараха и его принцессу.

Оливия улыбалась — натянуто, ненатурально, неискренне, но тем не менее она улыбалась, получая поздравления сначала от семьи жениха, а потом и ото всех приближенных. Девушки, которых назначили фрейлинами, прошли мимо меня, а я так и осталась стоять на лестнице, просто не имея возможности сдвинуться с места.

Церемониймейстер громогласно пригласил гостей пройти в тронный зал, и холл постепенно пустел. Дикое, почти непреодолимое желание сбежать вонзалось в мой разум, подталкивало вперед. Понимала, что меня убьют, но не из-за меня же лорд Арокос явился сюда?

Зачем они покинули защищенный Реверонг? Неужели враг все это время действительно был другом? Лорд Арокос — подданный Шагдараха. Мог ли он по договоренности с Его Величеством избавиться от принцессы Жасмин? Но тогда… Зачем он ей помогал? Нееет. Он сам хотел править — другого объяснения у меня нет. Неужели все это было для того, чтобы выйти героем? Героем, который в итоге приведет Реверонг к слиянию с империей.

Я не хотела гадать. Мысли появлялись сами собой. Если лорд Арокос приехал сюда, чтобы подписать договор о слиянии, то вся информация, которой я владею, просто бессмысленна и не имеет цены. Более того, теперь мне предельно ясно, зачем я нужна будущему императору. Я единственная, кто знает о том, что лорд Арокос виновен в смерти принцессы Жасмин.

Гром.

Это было как гром среди ясного неба. Если все это так, то Дамиан навряд ли послал Физеду в Реверонг. Зачем ему это, если он вполне может узнать все из первых рук? Жива ли она на самом деле? Живы ли мои братья или, как и я, стали ненужными пешками в чужой игре?

Я, не скрываясь, следила за тем, как лорд Арокос вместе с гвардейцами подходит к новоиспеченным молодоженам. Как коротко, сухо поздравляет их, даже не пытаясь быть доброжелательным. Его темный взгляд всего на секунду находит меня, когда мужчина поворачивается, чтобы последовать в тронный зал, а меня пронзает ток. Неизвестность — вот самое страшное, что может быть в жизни.

— Аделина? — окликает меня Оливия. В ее голосе слышатся нетерпение и высокомерие. — Вы заставляете нас ждать.

Черный взор Дамиана не обещает супруге ничего хорошего, но я покорно иду к ним, чтобы встать позади пары и взять в руки длинный подол платья. Теперь совсем не понимаю, на чьей стороне мне будет безопаснее. Навряд ли император позволит мне остаться старшей фрейлиной Оливии, но… Она все еще может помочь мне сбежать, тогда как я смогу рассказать ей только то, что и без меня известно императору.

Дико разболелась голова. Возникший сумбур никак не давал мне сосредоточиться. Отсчитывала собственные шаги, пока золотые потоки разливались по телу, излечивая, уничтожая боль. Стало заметно легче, но расслабиться не могла ни на секунду. Дамиан и Оливия опустились на колени перед служителем храма, а я расправила ее платье, чтобы удалиться и встать в нескольких шагах от молодоженов.

Абсолютно все стояли, ожидая, когда служитель храма начнет свою речь. На высоком постаменте для монархов уже установили два трона, что различались только размером. Тремя ступеньками ниже с левой стороны своего часа дожидались три одинаковых кресла с высокими спинками, по правую сторону — три таких же кресла, но с низкими спинками. Больше ни для кого удобств заготовлено не было.