Делия Росси - Служанка

Владко нахмурился, и его простодушное обычно лицо стало выглядеть старше, жестче, в нем появились какие-то незнакомые черты, и мне неожиданно стало не по себе. Незнакомец, что шел со мной рядом, будил в душе забытое уже чувство опасности. Как он сказал? На кухне меня искал? Но ведь управляющий знал, что я в его кабинете. Если бы он послал лакея…

Я почувствовала, как внутри все похолодело. Мать-Создательница! Вот оно, недостающее звено преступной цепочки! Вот кто с бандитами заодно был!

Я с отчаянием покосилась на спуск в подземелье и попыталась вывернуться из крепкого захвата, но Владко не позволил.

— Иди уже, не ерепенься, — грубо буркнул он. — Одна маета с тобой.

Лакей больно сжал мое плечо и с силой толкнул в открытую подвальную дверь. Я не удержалась на ступеньке и рухнула вниз, в сырую тьму. Последнее, что запомнила, это кривую усмешку, перекосившую широкое лицо Владко.

Штефан

Он смотрел на стоящую напротив домоправительницу и испытывал желание сжать толстую жабью шею старухи и заставить Салту умолкнуть.

— А я же вам и говорю, милорд, вы к этой безъязыкой получше приглядитесь. Уж больно девка подозрительная, — частила мерзкая баба, а он все больше утверждался в собственной неприязни к этой рыхлой копне.

Нюхом чуял, что-то она скрывает. Глазки черные так и бегают, губы лживые дрожат, и улыбка на них жалкой и неискренней выглядит.

— А в тот день она все в комнате вашей крутилась, — не умолкала домоправительница. — Я данам дознавателям так и сказала, что это она вам яд подсыпала. А кто ж еще? Видит Скарог, больше некому!

— А с чего ей меня убивать? — спросил Штефан.

Он наблюдал за Салтой, обдумывая не ее слова, а то, что за ними скрывалось.

— Ох, милорд, дак ведь деньги лишними не бывают. Видать, заплатили ей, хорошо заплатили, — маленькие глазки домоправительницы алчно сверкнули. — А девка безродная, неблагодарная, вот и польстилась.

Копна продолжала говорить, а он смотрел на нее и представлял, как медленно сворачивает противной бабе шею. Ложь. Все ложь. От первого до последнего слова. Ох и оставил дед наследство! Змеиный клубок, а не прислуга.

— К тому же пришлая она, — заливалась домоправительница. — А от пришлых завсегда одни беды, ко всякому злу они приучены. Кормишь их, поишь, а вместо благодарности — злоба стылая. Вы вот, ежели сомнения развеять хотите, вызовите гадюку, да и спросите прямо, чего она в ваших покоях делала, — предложила Салта, и в ее взгляде мелькнуло что-то, отчего в душу закралось неприятное предчувствие. И лицо девчонки вспомнилось, ресницы длиннющие, синь, из-под них выглядывающая.

— Что ж, и спрошу, — кивнул он и дернул шнур звонка, вызывая камердинера.

— Ваше сиятельство? — возник на пороге худощавый, похожий на сучковатую жердь слуга.

— Найди Илинку и приведи ее сюда, — велел Штефан.

— Слушаюсь, милорд.

Слуга исчез, а мерзкая баба снова завела свою песню о том, какие все вокруг неблагодарные. Штефан слушал ее, но мыслями был далеко. Что-то свербело в душе, тревожило. И даже расследование больше не волновало. То, что домоправительница в покушении замешана, он уже не сомневался. Как и в том, кого она на роль «отравительницы» выбрала. Он не торопился ее обличать, ждал подходящего момента, но и сам не заметил, как все это отошло куда-то в сторону. Девчонка… С ней что-то не так. Слишком уж уверенно Салта себя ведет… Слишком… Рагж!

Он рывком поднялся с кресла, и в тот же миг дверь кабинета открылась и показался Данко.

— Простите, милорд, — испуганно проблеял слуга. — Но Илинку с утра никто не видел.

Проклятье! Вот что ему покоя не давало! Живой этим выродкам девчонка не нужна!

— Я же говорила, милорд! — торжествующе выпалила Салта. — Это она отраву подлила, потому и убёгла! Испугалась, что…

Договорить копна не успела. Штефан одним прыжком оказался рядом с домоправительницей, сжал ее толстую шею и рявкнул:

— Где она?

Копна захрипела, забилась в его руках, а Штефан сжимал их все сильнее, заставляя мерзкую бабу ответить.

— Говори, где девчонка? Что вы с ней сделали?

— М-милорд… — просипела Салта.

— Ну? — чуть ослабив хватку, спросил он.

— Я ни при чем! — клацая зубами от страха, проблеяла домоправительница. — Это все Лершик! Это он! Он меня надоумил!

— Где Илинка?

— Я скажу, все скажу, — захлебывалась и глотала слова Салта. — Меня заставили! Я не хотела! Я только проучить ее собиралась, а они…

— Да ты скажешь, наконец, куда девчонка делась? — не выдержал Штефан и крепко стиснул пухлое плечо домоправительницы.

— В подвале она! Владко ее запер, — зачастила Салта. — Ему Лершик велел! Он всем тут заправляет, рагж старый, крутит, как хочет, никто ему не указ! С бандитами дружбу водит, и начальник стражи с ним в доле, вместе свои делишки проворачивают. Я вам все расскажу, ваше сиятельство, всю правду! — торопилась сдать подельников Салта, но Штефану было не до ее запоздалых откровений.

— Девчонка жива? — появившиеся когти вспороли обвислую кожу копны.

— Я не знаю! — взвизгнула Салта. Колени ее подогнулись и она стала заваливаться на бок. — Ох, плохо мне… Помираю!

— Прекращай представление, — Штефан грубо дернул бабу за шиворот и заставил встать ровно. — Пошли, — толкнул он ее к двери. — Покажешь.

— Милорд, я не виновата, — семеня к выходу, причитала домоправительница. — Мне угрожали! Меня заставили…

— Заткнись! — не выдержал Штефан.

Он больше не мог слушать противный голос. Внутри все черной злобой наливалось, хотелось придушить мерзкое отродье.

— Да, милорд, как вам будет угодно, милорд, — всхлипывая и икая от страха, проныла копна.

Она выкатилась из комнаты, Штефан вышел следом и подозвал Валдера.

— Найди дана Кражича, пусть возьмет людей и идет в подземелья, — вполголоса велел он стражнику. — И Владко пусть найдет и с собой приведет.

— Слушаюсь, милорд, — кивнул Валдер и кинулся выполнять его поручение.

— А ты иди давай, — Штефан подтолкнул домоправительницу к выходу. — Показывай, где девчонку закрыли.

Салта покачнулась и попыталась упасть в обморок, но Штефан был настроен решительно.

— Ты мне эти бабьи глупости брось, — резко сказал он и снова встряхнул домоправительницу за шиворот. — Пошла! — приказал он, и копна бодро потрусила к лестнице.

Илинка

Я открыла глаза. Голова пульсировала болью, по шее текло что-то холодное и липкое. Вокруг было темно и сыро, а воздух казался затхлым. Что за лиховщина? Рука нащупала в кармане сложенную записку, и тут ко мне вернулись воспоминания о Владко, о злобной усмешке, перекосившей его широкое лицо, об обмане, которым он меня из замка увел. И все встало на свои места. Выходит, бросили меня в подземелье, заперли. Непонятно только зачем? Спрятать хотели? Или избавиться?