Анна Мичи - Мой брат – моя истинная пара

Потом в проёме показалась последняя пара, тоже рассыпалась, флейты стихли, остался лишь мелкий дробный стук барабанов, и я стала оглядываться по сторонам, пытаясь среди застывших у стен пятикурсников в масках найти Райена.

В полной темноте над нами вспыхнула, разворачиваясь, огромная серебристая змея. Взвыли флейты, сильно забили барабаны, и под этот аккомпанемент змея налилась мощью, вырастила гребень и огромные крылья, раскрыла пасть и зарычала, обращаясь в дракона.

«Иллюзия», — зачарованно прошептала Эсуми внутри меня.

Любуясь драконом, я упустила момент, когда флейты снова замолчали, а бой барабанов стал тише и тревожнее. С обеих сторон от чёрного проёма взвились алые языки пламени, тоже иллюзорного, как я поняла с запозданием — и посреди них возник ещё один парень в маске и широких штанах.

Он почти ничем не отличался от прочих — чуть длиннее пышная грива маски, да руки от плеч до запястий покрыты сложными рисунками. Вот только этого парня я сразу узнала.

Если бы кто-то спросил меня как, я бы не ответила.

Он двигался по-другому, не так, как всегда: пружинистой, гибкой походкой хищника, настороженно оглядываясь. Волосы и лицо были скрыты массивной маской, по обнажённой груди пробегали всполохи пламени, превращая его в лесного демона, неизвестное существо, посредника между тем миром и этим. Он ничуть не походил на привычного мне Райена, и тем не менее это был он. Я узнавала его по внутренней дрожи, которую вызывали во мне его полные текучей силы движения, по блеску его глаз в прорезях маски, по вставшим дыбом на моей коже волоскам, когда я поняла, что Райен смотрит прямо на меня.

По помещению полился глухой напевный речитатив множества голосов. В руке Райена блеснул посох — я даже не поняла, откуда он взялся. Райен громко ударил посохом о пол, зазвенели кольца на вершине, речитатив став слышнее. Я не сводила с него глаз, и мне казалось, что он танцевал только для меня. Двигался под взглядами десятков первокурсников, а сам не спускал глаз с меня, безмолвно призывая, вынуждая откликнуться. Сильные руки напрягались, крутя посох, быстрые, звериные движения ни на миг не позволяли отвести глаза. Он словно показывал мне, каким может быть, заставлял любоваться, околдовывал и подчинял.

Мелькнувшая мысль заставила меня безотчётно сглотнуть. Господи, он же не знает, что я знаю, что это он. А может быть, даже не отдаёт себе отчёта в том, что делает. Как там говорил Лерой — во время танца не владеешь собой. И то, что Райен сейчас вытворяет, это не он сам… это его освобождённое от железных цепей разума подсознание.

А ещё это фактически… признание.

И я сама, уносимая барабанным ритмом, музыкальным рисунком флейт и безумным танцем Райена, чувствовала себя кем-то другим, кем-то куда более свободным и честным. Сердце заходилось в бешеном темпе, пряный терпкий запах сводил с ума. Тянуло прикоснуться к разгоряченной коже Райена, смочить пальцы в его горячем поту. Сорвать маску, открыть его возбуждённое, с блестящими глазами лицо. Подняться, прильнуть, впиться в губы, обнять за шею. И почему-то казалось, что он моментально ответит. Сразу перехватит инициативу, запустит руки мне в волосы, притянет к себе с исступлённой жадностью. И я хотела ощутить его руки на себе. Его губы на моих губах. Его тело вплотную к моему.

Не знаю, до чего бы довело меня это желание, быть может, я и впрямь вскочила бы, нарушая обряд, ломая музыку танца — но я не успела. Что-то пронеслось по помещению, сверкнуло зловещей чёрной молнией, и Райен, выронив посох, упал, как подкошенный.

Наваждение исчезло.

Сердце зашлось в груди, я вскочила, истошно закричала:

— Райен! — и кинулась к нему.

Стащила с него маску и, ничуть не удивившись, увидела знакомое лицо — с закрытыми глазами, нахмуренными бровями, выражением болезненного непонимания. Не обращая внимания на крики вокруг, моментом, как никогда не получалось на практике, нырнула внутрь его тела, выискивая пострадавшие места. Увидела почти сразу — чёрную колючую пульсирующую тень вокруг его головы, словно терновый венец. Опасливо дотронулась и вскрикнула от обжигающей боли.

Что это такое? Как снять эту гадость?

Я видела, что эта штука постепенно передавливает его энергетические каналы. Сжимается, проникая внутрь. И подозревала, что когда она окончательно исчезнет, Райена ничто не спасёт.

Вот только я понятия не имела, как эту штуку убирают. Плача от боли, пыталась дотронуться, как-то повлиять — но всё было напрасно.

Рядом кто-то присел, с другой стороны меня схватили за плечи, попытались оттащить. Над головой раздался незнакомый мужской голос:

— Спокойно, студентка Лилле, целитель уже здесь. Сейчас мы выясним, что с ним.

— Нет! Оставьте меня в покое! Там какая-то чёрная штука, её нужно снять!

Тот, кто сел рядом со мной — это и был целитель, с белой повязкой на рукаве — бросил на меня недовольный взгляд. Губы пренебрежительно сжались, он чуть фыркнул, всем своим видом выказывая презрение к выскочкам-первокурсницам. Наклонился над Райеном и стал водить руками.

Слава богу, державший меня смотритель внял просьбам и перестал оттаскивать, и я затихла, молча наблюдая за действиями целителя, молясь, чтобы он скорее снял убивающие Райена чары. Но тот выпрямился и покачал головой:

— Сложно определить. Нужно отнести его в светлое помещение.

— Там у него венец вокруг головы! Да как же вы не видите… такой зазубренный, чёрный, с огромными шипами!

— Венец Коллама? — целитель обернулся ко мне, вмиг потеряв свой апломб и пренебрежительный вид. — Ты его видишь, девочка?

— Не знаю, как он называется, но это точно какой-то венец! Его прокляли!

Целитель переглянулся с кем-то за моей спиной, пожал плечами.

Я сжала кулак, вцепилась в костяшки зубами. Неужели Лерой не сдержал слова? Или этот жуткий чёрный венец не имеет никакого отношения к тому проклятию, о котором он говорил?

— Послушай, девочка, — снова обратился ко мне целитель. — Если ты и впрямь видишь его, можешь ли ты его снять? Если это венец Коллама, ему осталось жить считанные минуты.

Боже, целитель не может ничего сделать?

— Я… я не знаю как.

Я всего лишь первокурсница, он с ума сошёл?! Да я с месяц тому назад даже не подозревала о существовании этого мира! Я маленькая, слабая, несчастная…

Чужеродность этих мыслей полоснула по сознанию, заставила прийти в себя. Вот чёрт, это же ощущения Эсуми. Привыкшей прятаться за спины других, притворяться ничего не умеющей и не понимающей.

Но я не такая. Я рискую, я уверена в себе, я упрямый танк, так мама говорила! А упорство сворачивает горы! И нет, Эсуми, больше мы с тобой прятаться не будем!

— Пожалуйста, говорите мне, что делать, — я протянула руки, готовая снова схватиться за острые шипы.