Марина Ли - Контракт на мужа

— О Божечки! — ужаснулась я. — Чего так рано-то?

Юлий снисходительно усмехнулся и пояснил:

— Так из-за туристов… Но в нижнем городе и на кольцах лавки нормально работают. И торговые ряды тоже есть. Могу проводить, если хочешь.

— Не сегодня, спасибо… И это хомуты свои гоните, братья месяцы. А я вам дома стишки на бумажку перепишу. Как смену закончите, приходите — отдам.

— Халкунты, — хмыкнул Юлий. — держи.

Я прихватила парочку тяжёленьких бронзовых монеток и с чувством выполненного долга отправилась домой.

Бро я застала на кухне с половником в руке.

— Ты где была? — не глядя, спросила она и вместо того, чтобы налить борщ в тарелку, с аппетитом приложилась к краю черпака.

— Сметану возьми, — буркнула я. — К конвою ходила, спрашивала, где тут ближайший рынок. Ну и так, по мелочам… Садись, я сама налью.

И как бы невзначай выложила на обеденный стол добытые монетки. Пусть Бро видит, что я не только борщи варить умею (кстати, она сама же меня и научила), но и в клювике кое-что в родное гнёздышко принести могу.

— Откуда дровишки?

— Служивых раскулачила. Кусочек родины им за пару монет продала. — Бро вопросительно изогнула бровь. — Два стишка, условно матерных. Ну, помнишь? «Нас рано, нас рано, нас рано разбудили! И с раками, и с раками нам супу наварили…» Народ тут непуганый, можно голыми руками брать.

Бро весело рассмеялась.

— Моя девочка, — похвалила. — Сразу чувствуется Потёмкинская хватка. А я пока ты конвой как липку обдирала, по соседям прошвырнулась. Даже в кооператив вступила.

Я поставила перед Брошкой тарелку с борщом, достала из холодильнику баночку сметаны.

— И хлебушек горчичкой намажь, сердце моё… Ага, спасибо! Решила, что пока от народа отрываться не будем. Они говорят, мол, в складчину жить проще. Я-то, как буржуй со стажем… — Тут я не выдержала, фыркнула. Буржуй, как же! На зарплату интернатовского завуча особо не набуржуйствуешь. — … считаю, в коммунизм класса с третьего не верю. Вот как в пионеры вступила — так и не верю. Но площадка для старта нужна. Будем футболками торговать. Тем более, как ты правильно заметила, Сливка, народ тут непуганый, как карпы в ботаническом саду.

Бро замолчала, увлёкшись обедом, а я торопить не стала, зная, что она и без наводящих вопросов всё расскажет.

— Власта до Атлантиды мерчендайзером работала…

— Власта — это Кикимора которая?

— Она, родимая, — кивнула Бро. — Акции рекламные организовывала, если в двух словах, для разных фирм. Ну знаешь, эти девчата в одинаковых одёжках, которые в торговых центр шоколад попробовать предлагают или купить две бутылки минеральной воды, чтобы стакан в подарок получить.

— И?

— И продукцию сувенирную, а так же призы Власта у себя дома хранила. Хоромы ей после смерти родителей пятикомнатные достались, а склад фирмы аж за городом был. Вот она и завалила всё коробками до потолка. Мыло, посуда, зубные щётки…

— Краска для волос, — догадалась я, и Бро в знак одобрения показала мне большой палец.

— И пять сотен белых футболок. Она как раз хотела на них логотип заказчика печатать, да, слава Богу, не успела.

— Мы озолотимся, — зажмурилась от счастья я. — Главное, чтобы краска в принтере не закончилась. Запасную взять негде будет.

Халкунт — денежная единица Атлантиды. Один бронзовый халкунт равен семи лептам.

Обол — денежная единица Атлантиды. Один обол равен пятидесяти шести лептам.

Феникс — денежная единица Атлантиды. Один золотой феникс равен ста лептам.

Кстати, надписи на футболки мы с Бро придумывали не сами, а всем нашим весёлым кооперативом — остальные волонтёры присоединились к нам сразу после закрытия улицы. К нашим дверям (теперь-то по чердакам уже можно было не шарахаться) они подтянулись как раз в тот момент, когда из них братья месяцы выходили, довольные до безобразия.

— А эти тут что забыли? — ревниво прошипел Мирка, глядя в удаляющиеся спины в алых плащах.

Бро захохотала, на раз разгадав причину мужского недовольства. И я, пропуская гостей в квартиру, с радостью поддержала сестру

— Не ревнуй! — выдавила сквозь смех, ловя улыбки женской составляющей волонтёров. — Эти всё равно тебе не конкуренты. Да будь они хоть помесью Ди Каприо со Сталлоне — ты всё равно лучше, потому что родной.

Мир насупился и, покосившись на Владку, проворчал:

— Я не ревную. Я просто… интересно мне.

— Да к дилеру они приходили, — сдала меня Брошка. — Сливка, дорогие коллеги, пока вы тут бизнес-план по покорению рынка Атлантиды разрабатывали, научилась детские матерные стишки по пузырькам разливать да загонять им местным, как горячие пирожки.

— Они не матерные, — обиделась я за шедевры своего детства. — В комнату проходите, чего торчите в коридоре, как неродные?.. И кстати, их можно как открытки продавать, самодельные, когда в принтере чернила закончатся.

Волонтёры глянули на меня с уважением.

— Значки ещё можно делать, — окончательно смутилась я. — Да не смотрите вы так. Ничего такого я не придумала. Этот велосипед изобрели задолго до меня. Власта не даст соврать… Мир, стул из кухни захвати, а лучше два.

Мы прошли в комнату. Потолпились немного на пороге, пока гости восхищались фотографиями на стене (Брошкина работа, она такие шикарные коллажи делала со своими выпускниками, что я сначала один на стену повесила, потом второй, а потом у нас целые фотообои получились от пола до потолка).

— Это всё ваши родственники? — растерянно вглядываясь в совершенно не похожие лица, спросила Чеся. — невероятно талантливые работы.

— Воспитанники мои, — краснея и злясь (Бро всегда краснеет, когда злится), ответила сестра. — Из интерната, где я… работаю. Работала.

И так помрачнела, что я сразу поняла, надо менять тему разговора или уже с утра придётся бежать на Первое храмовое подворье с монетами для штрафа.

— Кстати, раз уж мы о работе, — весьма неуклюже ввинтила я, пока все устраивались вокруг пошарпанного журнального столика, который мы лет десять назад купили в IKEA. — Вы тут чем вообще зарабатываете?

— Чем умеем, — фыркнула Чеся, разглаживая на коленях юбку. — Я на гальке рисую — хобби у меня с детства. Вяжу ещё… но это ведь медленно всё, хорошо, если в неделю пару шапочек, да десяток камушков продам… Владка аниматором подрабатывает, Власточка кое-чем из своих бездонных запасов приторговывает, а Мирка, богатенький наш Буратинко, автографы раздаёт. На него огромный спрос, не смейся! Он же первый мужик из круглого мира, что попал в Атлантиду за последних три вечности лет.

— Вот ведь мужики, — без какого-либо пиетета в голосе фыркнула Бро, закидывая ноги на горку из подушек, которую я для неё сосрудила. — Вечно им везёт. Мирка, ушки прикрой, Бронислава Криштофовна ругаться будет… Девочки, а вы никогда не замечали, что случается, если в слове мужик «жи» на «да» заменить? Совпадение? Не думаю…