Марина Ли - Контракт на мужа

— Одобряю.

Сверкнув глазами, Эл попытался губами поймать мои пальцы, но я не позволила, вскочила и, отряхнув с одежды песок, велела:

— Подъём, лежебока! Ночь коротка, а у нас впереди нелёгкий путь.

— Ах, ты…

Я и моргнуть не успела, как Элар оказался на ногах, взвизгнула, когда он рывком выбросил в мою сторону руку, и отскочила в сторону, а затем развернулась и с хохотом, придерживая одной рукой путающуюся в ногах юбку, побежала к тропинке, ведущей с пляжа. Но, конечно же, поймал он меня раньше.

Поймал, с рычанием забросил на плечо, а потом сжал пальцами ягодицу, сильно, наверное, даже грубо, но у меня это отчего-то не вызвало протеста. Наоборот, внутри всё завибрировало, как туго натянутая струна, отдавая дрожью в дыхание и в биение сердца…

Ночь, несмотря на полную луну, была тёмная, а подъём с пляжа неожиданно крутым, и я бы точно себе все кости переломала, если бы Эл не карабкался сзади за мной, не ловил время от времени и не подпихивал под мягкое место, не позволяя упасть.

Когда мы наконец выбрались на твёрдую землю, которая не осыпалась под ногами песчаными ручейками, я упёрлась обеими руками в колени и со смаком выругалась, обозначая своё отношение к пути, который только что одолела. В ответ на мой демарш цензура даже не пискнула, я выпрямилась и испуганно глянула на Элара.

Стыдно сказать, но до этого момента я всё случившееся воспринимала как бы со стороны. Словно новости смотрела. О том, как где-то далеко, на другом континенте незнакомые мне люди убиваю друг друга. И вроде ты им сочувствуешь, сердце ёкает от жуткой картинки, но стоит только выключить ящик — и их проблемы тускнеют на фоне поисков новых сапог и низкой заработной платы.

А вот сейчас, когда цензура никак не проявила себя, я вдруг перепугалась. Элар, подойдя вплотную, обнял меня за плечи и уверенно произнёс, легко считав причину моего испуга:

— Это ерунда. Технические неполадки, с Камнем вообще не связанные, — заверил он.

— Думаешь?

— Знаю. — Он взял меня за руку и повёл по дороге в сторону видневшихся невдалеке огоньков. — Такое и раньше случалось. Маг-техники что-нибудь нахимичили или не досмотрели, утром исправят.

— А если не исправят? — подстраиваясь под широкий шаг, спросила я.

— Значит, исправят, когда в городе закончатся беспорядки… — равнодушно отозвался Эл. — И поверь, это случится гораздо быстрее, чем ты думаешь.

В том ледяном спокойствии, с которым дюк произнёс последнюю фразу, мне послышалось что-то зловещее. Мороз скользнул по коже, я передёрнула плечами.

— Не дрожи. — Элар притянул меня к своему боку, обняв за талию. — Бояться нужно не тебе, а тому, кто за всем этим бардаком стоит… А беспорядки — это ерунда. Ну, разобьют пару витрин, сожгут чью-нибудь виллу, возможно пару фонтанов расколотят, а потом успокоятся и забудут, из-за чего всё вообще началось.

— А Камень?

— А Камень — величина постоянная, — непонятно хмыкнул Эл. — Впрочем, загадывать наперёд не будем. Доберёмся до Славной, узнаем всё из первых рук.

***

Тем поздним вечером жители Славоя не гуляли по широким проспектам, не любовались музыкальными фонтанами и не собирались возле маленьких уличных кафешек, чтобы отдохнуть от насыщенного дня.

Нет, одиноких прохожих мы встречали, но они, едва завидев нас, тут же сворачивали в ближайший проулок или переходили на другую сторону дороги. Это было странно и откровенно пугало. Вот только Эл моими страхами проникнуться не спешил.

— Вель, прекрати. Ты де сама сказала, что я похож на пирата, — усмехнувшись, напомнил он. — Так почему удивляешься, что никто не хочется столкнуться со мной на узком ночном переулке?

После этих слов я по-другому взглянула на ситуацию и уважительно качнула головой. Элар — молодец. Я-то думала, что его костюм — всего лишь маскарад, а это, как оказалось, маскарад с далеко идущими намерениями.

— Но, если откровенно, — продолжил злюк, — я не рассчитывал, что будет так безлюдно. Что-то явно происходит, и чем мы скорее во всём разберёмся, тем лучше.

Ночь перевалила за середину, когда мы проходили мимо Брошкиной лечебницы. Эл проследил за моим взглядом и напомнил мне мои же слова:

— Здесь для Брониславы пока самое безопасное место. Но мы утром отправим к ней воробья, чтобы она не волновалась.

— Воробья? — изумилась я, и Элар с охотой пояснил:

— Почтового. Я знаю, для этих целей принято использовать голубей, но несколько лет назад в Славое случилась вспышка желудочной инфлюэнции. Страшно вспомнить. По нескольку раз каждый переболел, пока не выяснили, что заразу голуби переносили, они же тут повсюду… Были приняты меры, болезнь остановили, а нелюбовь к голубям у многих сохранилась до сего дня. Мне-то всё равно: голубь, воробей или летучая мышь, — но много кто из жителей предпочитает не снимать со своего жилья магическую охрану против этих летающих вредителей, и плевать им, что некоторые важные послания могут быть уничтожены до того, как их получит адресат. А так как мои послания все важные, пришлось перейти на воробьёв.

И добавил после короткой заминки:

— К тому же, они симпатичнее.

Я представила себе растрёпанного, до невозможности важного воробья с письмом в клювике наперевес и закусила губу, чтобы на заржать, а Элар с нежностью в голосе добил… то есть, добавил:

— Большое послание с ними, правда, не отправишь. Но записки они прекрасно доставляют.

В моей голове немедленно и совершенно неожиданно родился экспромт:

— Сквозь пургу, метель и вьюгу, — негромко продекламировала я. — Чрез грозу и дождь стеной. Принесет письмо подруге Воробьиный наш герой! (автор экспромта Ольга Барсукова)

— Смейся, смейся… Сейчас дорога в гору пойдёт — вместе похохочем.

Проклятье. Кажется, он обиделся…

Второй раз меньше, чем за сутки, я преодолевала этот путь. Скажу честно, дорога вниз была… веселее. И в боку не кололо, и лёгкие не горели, и рот не наполнялся горьковатой вязкой слюной… Нет, если бы мы поднимались прогулочным шагом, никуда не спеша, то всё прошло бы гораздо легче, но ночи в эту пору года в Славое и в самом деле были ужасно коротки. Времени было часа два по полуночи, а небо уже начало сереть, пугая нас неизбежностью рассвета. И мы, как парочка вампиров, страшась восхода солнца, неслись по крутому серпантину, пугая бродячих кошек и не бродячих — тоже.

А у ворот крепостной стены, которая отгораживала храм и прилегающую к нему территорию от остального Славоя нас ждал сюрприз в виде четвёрки сонных стражников, клюющих носом возле полуопущенной решётки.

Элар приложил палец к губам, призывая меня к молчанию, и, немножко покрутив в воздухе пальцами, сообщил:

— Полог навесил, нас не увидят и не услышат… Только не отставай ни на шаг и до Славной улицы не открывай рта.