Марина Суржевская - Чудовище Карнохельма

Конечно, не было никакого желто-голубого света и никакого незнакомца. Лишь куча почти угасших углей и гадкий хёгг, настойчиво меня обнюхивающий!

— Тебе чего? — ошалело выдохнула я, глядя на чешуйки вокруг выпуклых звериных ноздрей. В тусклом свете удалось рассмотреть, что они были крохотные, с ноготок, и это казалось совершенно невероятным!

Хёгг засопел, меня обдало сухим воздухом, а потом зверюга приоткрыла пасть, показав серый язык и ряд устрашающих клыков! Он что, собирается меня… лизнуть? Попробовать, достаточно ли я прожарилась на этих углях? Не выдержав, я вскочила, отпрыгнула в сторону и понеслась к выходу. Дракон недовольно зарычал и развернулся, преграждая мне путь. И снова опустил морду, словно пытался рассмотреть внимательнее!

— Отстань от меня! — в отчаянии рявкнула я. — Что тебе от меня надо? Пошел вон!

В ответ меня окатило рыком и липкой слюной хёгга. Гадость-то какая! Как будто я еще недостаточно грязная!

И пока я пыталась придумать, как выбраться, возле входа раздался голос Бенгта:

— Живой! Хёгг живой! Я знал, что выкарабкается, знал! Не по зубам пеклу воины Карнохельма! Не по зубам!

Заслышав мужской голос, дракон зарычал и отполз в глубину пещеры, прижался к стене, словно собирался врасти в камень.

Я вздохнула с облегчением и сердито пригладила волосы. Хотела бы я сказать, что думаю об этих воинах… чудовища!

— Эй, врачевательница, ты цела?

— Очень приятно, что поинтересовался, — прошипела я, перебираясь через нагромождение углей и всяческого золотого мусора. А оказавшись у лаза, одернула платье и выпрямилась. Бенгт прищурил свой единственный глаз, когда я вылезла из полумрака. Уголки его губ дрогнули. Похоже, выглядела я занимательно.

— Что смешного? — буркнула я. В конце концов, минуту назад я в очередной раз почти распрощалась с жизнью, а трупам позволительно некое безрассудство.

— Слыхал, что девы из-за Тумана отличаются от наших, да не верил! Тебя сейчас и сама бездна испугается!

Я не ответила, а Бенгт всмотрелся в очертания хёгга и покачал сокрушенно головой:

— Вижу, твое лечение помогает, чужанская дева. Это хорошо, это значит, жить будешь. Вот только то, что хёгг выбрался из углей, — плохо. Придется снова развести пламя. Оно тлеет да не гаснет, не переживай. Разворошу, наложу новых дров, и вспыхнет огонь с лютой силой! То, что надо для Рагнвальда!

Дракон дернул крыльями и с угрожающим шипением отполз в дальний угол. Он словно пытался оказаться как можно дальше, спрятаться…

— Погоди, погоди, сейчас согреешься! — добродушно пообещал Бенгт. — Не дело черному хёггу без жара пламени, плохо без него… Знаю, как плохо! Ничего, отогреешься, может, и вернуться в тело человека получится, погоди…

Приговаривая, Бенгт растворился во мраке пещеры, и уже через миг куча углей рассыпала красные искры. И тут же хёгг взвыл и с силой ударился в стену пещеры. Словно пытался ее пробить.

— Потерпи, потерпи, дружище, сейчас я огонь разбужу… Сейчас… Да не буянь ты так!

Искр стало больше, вспыхнул огонек. И побежал весело по углям.

Крылья чудовища ударились о камни и повисли линялыми безжизненными тряпками.

— Стой! — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать или даже осознать свой порыв.

Бенгт не обратил внимания, и я бросилась к разгорающемуся пламени, схватила свой ящик с остатками подтаявшего снега и опрокинула его в костер.

Огонек удивленно зашипел и затих, лишь угли продолжали посверкивать красным.

— Ты что же это творишь, глупая дева? — неверяще протянул Бенгт. Выпрямился во весь свой двухметровый рост, но я не впечатлилась. После салочек с драконом уже трудно впечатлиться даже таким размером!

— Я не глупая дева! — поправила на носу свои треснувшие очки и уперла руки в бока. — Меня зовут Эннис Вилсон! Я жительница Конфедерации! И я запрещаю разводить огонь!

— Да ты сдурела, дева. Без жара хёгг сдохнет уже к утру, — почти ласково отозвался Бенгт.

Я прикусила язык. А что, если он прав? Что заставляет меня хмуриться, глядя на разгорающийся огонек? Может, тоскливый вой хёгга? Но что я знаю об этом чудовище? Кроме того, что его не существует…

Бенгт отодвинул меня плечом — несильно, но я чуть не свалилась. И оттого разозлилась уже по-настоящему.

Ильх снова повернулся к куче углей.

— Займись лучше мясом, дева, — небрежно махнул рукой варвар. — Тушу я оставил у входа…

Злость, щедро сдобренная пережитым страхом и усталостью, оскалилась внутри меня.

— Я не кухарка, я искусствовед! — огрызнулась сердито. — Ну, помимо того, что врачевательница. И знаешь что, ильх? Хочешь, чтобы этот зверь жил, — не мешай мне лечить его! И не разжигай огонь! А вот от обеда не откажемся ни я, ни хёгг. Горячего обеда! И мясо я люблю хорошо прожаренное, но не сухое, ясно? И еще мне нужны свечи, теплые одеяла, обувь и книги! Есть в вашей дыре книги? Нет, так найди, ильх!

Бенгт выпрямился, обернулся. На миг показалось — свернет шею зарвавшейся чужачке, а после сожжет на том самом хёгговом огне! И явно именно это он и хотел сделать! На меня злобно уставился единственный глаз варвара. Но я стояла, не шелохнувшись, выпятив подбородок и пытаясь не моргать. Хватит меня пугать!

— А ты совсем не проста, чужанская дева, — протянул наконец ильх, усмехнувшись. Глянул задумчиво. — С виду кроткая и мягкая, а внутри — скала и огонь! Язык только слишком прыткий, укоротить бы не мешало! Но до твоего прихода хёгг и вовсе не показывался. Так что я, пожалуй, не сброшу тебя со скалы прямо сейчас. Подожду. А если Рагнвальд придет в себя, даже забуду про твою дерзость и подарю сундук с дарами. И сделаю вид, что риар Карнохельма дерзости не слышал. Цени, чужачка! Хотя никому и никогда я не прощал дерзких слов.

Усмехнулся в бороду, качнул головой.

— Какие книги тебе нужны, врачевательница?

— О хёггах, — выпалила я.

— Таких бумаг на фьордах не держат. Писать о хёггах в книгах — дурной знак. Можно беду накликать. Но я могу тебе рассказать. Идем. Приготовлю тебе мясо, пока есть время.

Оглянувшись на замерший у стены силуэт дракона, Бенгт пошел к выходу.

— Но не забывай, что будет, если Рагнвальд не выживет. Я словами не разбрасываюсь, сделаю, как сказал.

— Сто раз уже слышала, — буркнула я себе под нос.

Бенгт покачал головой, с высоты глядя на меня, усмехнулся снова.

— Чудная ты, дева. Вроде дерзишь и злишь, а злобы на тебя и нет… посмотришь в твои глаза — и весело становится!

И, фыркнув в подтверждение своих слов, вышел из пещеры. Эмоции отступили, и я поплелась за варваром, уже ругая себя за этот странный порыв. Что, если ошиблась, не позволив развести жар? Что, если…

Тряхнула головой — поздно отступать.

Снаружи обнаружилась очередная тушка, к счастью, уже освежеванная.