Татьяна Герцик - Секундо. Книга 1

— Батя, они синеглазую колдунью ищут, что Власта вылечила.

Отец зверем посмотрел на старшего сына.

— Что, ослушался? Опять по-своему сделал?

Тот повинно склонил голову. Враз все понявшая мать указала Амирель на тайный закуток, устроенный как раз для подобных случаев. Та шустро скользнула в него и затаилась. По позвоночнику волнами шел озноб, руки тряслись, но боялась она не за себя — за всех.

Если ее найдут, что с ними станет? Ничего хорошего, это точно. Да если эмиссар ее и не обнаружит, никакой жизни уже не будет. Они каждую минуту будут ждать новых обысков и жить в ожидании гибели, как под горой, с которой без перерыва сходят лавины.

И во всем виновата только она сама! Почему не отказала брату? Могла бы просто крикнуть родителям, когда он потащил ее в первый раз, или хотя бы на следующий день, когда Власт еще не очнулся, сказать отцу, но нет же, она промолчала! И Власта было жаль, и Томса боязно. Вот за ее глупость и трусость и расплачиваются теперь все ее родные.

Почтительно кланяясь, отец открыл дверь. За ней стоял тощий, закутанный в меховой плащ человек с холодными змеиными глазами и хищным крючковатым носом, за его спиной виднелась четверка королевских стражников с мечами наизготовку.

Томс нервно сжимал и разжимал кулаки. Если Власт сказал, что он был у него и должен знать, кто его вылечил, то им всем не поздоровится. В тайном королевском сыске пытают так, что расскажешь и то, о чем не ведаешь.

А дети хотя и знают, что про Амирель никому говорить нельзя, но вряд ли они выдержат пытки. Он принялся молиться всем богам зараз, мечтая повернуть время вспять. Уж теперь он никогда не будет пытаться переиграть судьбу и старших будет слушаться, ведь насколько они умнее его и опытнее!

Единственное, чему он удивлялся — как это Власт так быстро обернулся? Ведь до соседнего села несколько часов верхом быстрой рысью, а он ослаб после болезни. Неужто его кто-то подвез? Но кто стал это делать посреди ночи?

— У вас есть дочери с синими глазами? — мягко спросил тощий человек. С этим обманчиво дружелюбным тоном не вязался острый подозрительный взгляд, которым он обшаривал небольшой домик.

— Нет, откуда же? — честно ответил глава семейства.

— Выведите всех домочадцев сюда! — приказал человек, и отец торопливо позвал:

— Дети, идите скорей!

Все семеро вышли в большую комнату и выстроились по старшинству. Младшую дочь мать держала на руках. Человек внимательно осмотрел их лица, заглядывая в глаза.

— Это точно все?

— Все, кто остался в живых, — честно подтвердил отец семейства. — Двое померли во младенчестве.

Человечек недоверчиво покачал головой. Потом подошел к самому маленькому, и спросил:

— Скажи, малыш, кого еще из твоих сестер здесь нет?

Денни, которому только-только исполнилось шесть лет, испуганно поморгал, потом внимательно посмотрел на строй братьев и сестер и ответил:

— Никого не хватает.

Человек не понял и вопросительно посмотрел на отца. Тот поспешил уточнить:

— Денни хотел сказать, что все здесь.

Эмиссар тайного сыска мрачно ухмыльнулся и приказал стражникам:

— Обыскать здесь всё! — И, подойдя вплотную к угнетенному отцу семейства, всё таким же ласковым голосом предупредил: — А вы знайте: если выяснится, что вы скрывали колдунью, на костер пойдете все! И дети, и взрослые! А перед этим узнаете в застенках тайного сыска, как скрывать у себя преступников против короны!

Дюжие стражники, размахивая мечами, сноровисто принялись крушить все направо и налево. Не свое, не жалко. Родители и дети, одинаково дрожа, следили за ними с откровенным ужасом. Под ударами остро оточенных лезвий на мелкие щепы разлетались сосновые лавки и шкафы, по дому летал пух от вспоротых подушек и солома от проткнутых матрасов.

Устроив настоящий разгром, но так и не обнаружив колдунью, стражники с эмиссаром ушли, снова пригрозив им костром на прощанье. И только когда дверь за ними закрылась, в голос завыла мать, ей стали вторить девчонки, а отец взялся за голову и принялся качаться из стороны в сторону.

Томс обмер, едва дыша. Если б он знал, вот что выльется его желание спасти друга, нипочем бы не стал заставлять сестру лечить Власта! Если б он знал!.. Но как он мог предположить, что, увидев сестру, тот решит ее выдать? Что его прельстят деньги? Он всегда ему верил! И Власт никогда не давал повода в себе усомниться!

Почему же теперь? На него так подействовала болезнь или просто проявились те качества, которые были у него глубоко внутри, но показать которые не было повода?

Томсу было бы легче, если б отец выпорол его, как маленького, или б ударил, но он только молча качался и качался, прикрыв глаза и не говоря ни слова.

Из закутка осторожно выбралась Амирель и замерла, глядя по сторонам дикими глазами. В доме не осталось ни одной целой вещи. Все было разгромлено и побито.

— И сейчас они делают тоже самое и в других домах? Они разоряют всю деревню? А где потом все будут жить? — голос у нее сорвался, и она подумала, что лучше бы ей просто выбежать стражникам навстречу одной и сдаться, не выдавая родных.

— И не вздумай! — гаркнул догадавшийся о ее мыслях отец. — Они умеют допрашивать. И не захочешь, а все расскажешь. И погубишь всех нас. Спрячься лучше и никому не показывайся.

Амирель прошептала, не в силах даже плакать:

— Мне нужно сходить к наставнику. Он подскажет, что делать… — И принялась закутываться в шаль.

Мать перестала выть и подбежала в дочери. Обхватив ее лицо, она принялась покрывать его поцелуями.

— Доченька, родная моя, не уходи, оставайся с нами! Мы никому тебя не выдадим! — она готова была ползать на коленях, но подошедший отец крепко обхватил ее за талию и оттащил от дочери.

— Иди! — веско сказал он. — Дроттин плохого не посоветует. Он сколько раз говорил нам, чтоб не высовывались, чтоб сидели тихо. И чтоб ты ни в коем случае не смела никого из чужих лечить. Не послушались и получили. Но я знаю, ты тут ни при чем, это все дурень Томс. Друга он пожалел, а родных ему не жалко!

Томс вздрогнул и вытер жестким рукавом кафтана нос, как в далеком детстве.

Амирель укоризненно посмотрела на брата, тот ответил раскаянным взором. Отец тихо проговорил, чувствуя, что больше дочь он не увидит:

— Прости нас, доченька, что не уберегли, не сумели. Королевская кровь, она сама себя проявит, прячь ее, не прячь. Удачи! Хоть я и не знаю, как ты дальше будешь жить, но очень хочу, чтоб у тебя все было хорошо.

Не прощаясь с родными, в полной уверенности, что скоро вернется, Амирель выскочила с заднего хода в огород. Было еще темно, зимний рассвет только-только занимался, и она, почти не прячась, околицей пробежала к дому настоятеля. Как обычно, зашла в дверь для прислуги и быстро прошла в учебную комнату.