Татьяна Герцик - Секундо. Книга 1

— Он тебя не понял. Похоже, с ними возможна только образная связь, — пояснил наставник, с удовлетворением глядя на послушного голубя. — Представь, как он летит и как приносит тебе эту веточку.

Амирель прикрыла глаза, и яркие зрительные образы быстро сложились в картинку: полет — веточка. Голубь тут же с силой взмахнул крыльями, обдав ее лицо маленьким вихрем, и взмыл ввысь. Через минуту вернулся, неся в клюве маленькую веточку осины с сухим листочком.

Девочка изумленно охнула.

— Надо же! Он нашел точно такую веточку, что я вообразила! Как такое возможно? — и осторожно погладила голубя по маленькой сизой головке. Он что-то кокетливо прокурлыкал в ответ.

Дроттин задумчиво перевел курлыканье:

— Он старался. А теперь отпусти птичку.

Амирель представила, как голубь улетает. Тот и в самом деле поспешно улетел.

— Теперь тебе стоит научиться проделывать тоже самое с большими животными, — учитель посмотрел на виднеющийся в окно лес. — Хотя бы с волками. И учти — звери чуют твой страх. Поэтому никакого страха! Ты должна быть твердо уверена и в своих силах и в своей правоте! — Повернувшись к ученице, посоветовал: — Попробуй воздействовать и на людей, но осторожно. Это самое важное умение для твоей безопасности. Правда, существуют амулеты, уничтожающие подобное воздействие, но их слишком мало и владеют ими только главы аристократических семей, да и то далеко не всех. И запомни, — он строго погрозил ей пальцем, подчеркивая значимость сказанного: — никому о своих возможностях ни слова! Ни братьям, ни сестрам, ни отцу с матерью! Пусть это будет твоим тайным оружием! Тебе нужно выявить все свои способности и научиться ими управлять. Но говорить о них никому нельзя, это может быть опасно.

Девочке не понравилось, что что-то нужно будет скрывать от папы с мамой, но она послушно пообещала, что никому об этом не скажет. Эта излишняя покорность наставника насторожила:

— Тебе нужно преодолеть бесполезную застенчивость и робость, иначе как ты будешь управлять людьми? Хотя с твоим воспитанием это сделать сложно. Ты боишься всего на свете. Родители тебя зашугали: то нельзя, это не смей.

Амирель решительно заступилась за родных:

— Мама с папой желали меня защитить! Если б не они, вы сами говорили, что меня не было бы на свете!

Наставник довольно закивал, мелко тряся седой бородой.

— Наконец-то! Молодец! Вот так тебе и нужно разговаривать с теми, кого ты хочешь подчинить! Твердо и уверенно! Глядя прямо в глаза! Запомни это чувство!

С той поры Амирель научилась вызывать волков из соседнего леса, хотя и не могла понять, как это ей в жизни может пригодиться. Ведь волков не заставишь пасти скот, да и пользы от них никакой. Да и мертвечиной от них воняет так, что рядом с ними стоять невозможно. Но настоятелю не жаловалась, понимала, что это важно.

Особенно ей нравился один волчонок с горящими любопытством глазками, охотно выходивший на ее зов. Они с ним весело играли в догонялки среди леса, и побеждал в них всегда волчонок. Это было весело, и, похоже, ему человеческие забавы нравились тоже.

А вот с людьми у нее ничего не получалось. Может быть потому, что воздействовать она пыталась на своих родных, ведь с другими людьми она встречаться не могла, а родные тоже были носителями королевской крови? Или потому, что приказывала она старшим братьям и сестрам, которых уважала и боялась, а для внушения нужна была уверенность в своих силах? А младшие слушались ее и без всякого воздействия.

Девочка усердно занималась с наставником пять лет, овладевая знаниями, более приличествующими знатной даме, чем простой крестьянке. За это время она превратилась в невероятно красивую девушку, но была вынуждена все так же прятаться от всех соседей, боясь попасться кому-нибудь на глаза.

Неизвестно, сколько бы продлилась такая размеренная ужасно скучная жизнь, если б не случилась беда. Как водится, пришла она оттуда, откуда не ждали.

У соседей заболел единственный сын. Крепкий здоровый парень попал под камнепад, возвращаясь из города. Вытащить-то его из оползня вытащили, но кости у него были раздроблены, сам он весь был как один сплошной синяк. Через сутки начался сильный жар, он горел в лихорадке, не осознавая ничего вокруг, и все понимали, что жить ему осталось несколько дней.

Их деревенский знахарь прямо сказал, что сделать ничего не сможет, раны слишком серьезны. Везти парня в город, где за лечение содрали бы огромные деньги и неизвестно, вылечили ли бы, его родители не могли, они были такие же бедные крестьяне, как и все жители этой небогатой деревушки. Да и дорога туда трудная и дальняя, довезти его до города живым вряд ли бы удалось.

Родители Амирель переживали, не зная, как быть. Их дочь могла бы спасти доброго парнишку, но при этом они с детьми сами попали бы под удар. Ведь после выздоровления парня все жители деревни знали бы, что у одной из их дочерей синие глаза. И кто-нибудь непременно бы проговорился, даже и не со зла, а по дурости. И слово за слово дошло бы до тайного сыска, а это верная смерть для всей семьи.

Амирель слышала, как отец с матерью шептались на кухне, решая, как быть. Постановили все-таки не вмешиваться, потому что своя рубашка ближе к телу, а у Власта, видимо, судьба такая.

Девушка тоже мучилась. Ей нравился этот высокий сильный парень. Он дружил с ее старшими братьями и частенько появлялся у них в доме. И пусть Амирель всегда приходилось прятаться, но слушать его веселые разговоры ей никто не запрещал. А с его приходом все в их доме оживали, смеялись и шутили.

Подумав, пришла к тому же выводу, что и родители: вмешиваться она не будет. Пусть Власт ей и нравится, но рисковать своей семьей она ни за что не станет, слишком хорошо помнилась ей страшная участь рода Несс. Вот если б она жила одна, попытаться бы можно было, но когда от нее зависит жизнь близких людей, рисковать нельзя.

…Поздней ночью, когда все, утомившись за день, уже спали, к Амирель в светлицу, где она спала с двумя сестрами, тайком пробрался обеспокоенный Томс, ее самый старший брат, первенец, наследник рода. Власт был его лучшим другом, и допустить, чтоб тот умер, Томс не мог. Решил во что бы то ни стало его спасти, заставив сестру его вылечить.

— Амирель, пошли к соседям! — даже не попросил, а приказал он, растолкав крепко спящую после тяжелого дня сестру. — Ты же можешь ему помочь, я знаю! — он был старше на восемь лет, ему уже можно было жениться, и он привык командовать младшими детьми, не чураясь оплеух.

Характер у него был вспыльчивый, Амирель его побаивалась и старалась ему не прекословить. Но в этот раз она воспротивилась и, не вставая, только натянула грубое шерстяное одеяло почти до носа, не желая выполнять его опасное требование. Он угрожающе навис над ней, готовый, если будет против, уволочь ее силой.