Татьяна Герцик - Секундо. Книга 1

Дроттин надел длинный шерстяной плащ и велел ученице:

— Сиди в этой комнате и не вздумай высунуть наружу свой любопытный нос! Вы с Томсом уже понаделали дел вполне достаточно.

Потупившись, Амирель кивнула. Хотя она и выполняла приказ старшего брата, но все равно чувствовала себя виноватой. Представила, что отказалась лечить Власта, и снова заболела душа: ведь тогда бы он точно умер! И как бы она жила с таким тяжким камнем на душе? Вот если б он не изменился, не стал никому ничего говорить, было бы здорово. Односельчане не стали бы лезть ему в душу, ну поправился и поправился, бывает. Порадовались бы и за него, и за его родителей, и только.

Она знала это точно, потому что за пятнадцать лет ее жизни в деревне соседи не раз видели ее пробегающей то тут, то там. Но никто лишних вопросов не задавал, и кто она такая не интересовался, хотя здесь все друг друга знали. Если у семейства Верити была необходимость скрывать своего ребенка, значит, так нужно. И все.

Если бы не глупость и неблагодарность Власта, ничего бы не случилось. И они жили бы так, как жили.

Тут же встал другой вопрос: а хотела бы она прожить всю свою жизнь вот так, как сейчас? Постоянно прячась и белого света не видя? Да ей даже замуж выйти нельзя было бы, ведь чужая семья — потемки! А вдруг и там кто-нибудь решил бы, как Власт, получить за нее награду от тайного королевского сыска?

И твердо ответила себе: нет, так жить, как жила, она больше не хочет! Возможно, то, что случилось, и к лучшему? Вдруг ей предопределена жизнь, если и не хорошая, то, по крайней мере, не скучная? Ведь один раз ей повезло, она встретила наставника, который научил ее всему, что она знала? Почему бы этому везенью не повториться еще раз? Может быть, хоть на это королевская кровь сгодится? Не все же ей неприятности доставлять да жизнь портить?

Амирель устроилась в удобном кожаном кресле, стоявшем так, чтоб свет падал на книгу, но из окна сидящего не было видно. По детской привычке поджала под себя ноги, пол в их доме всегда был холодным, и принялась читать старую книгу о политическом устройстве Северстана, которую ей велел освоить учитель. Всю ее она прочитать не успеет, но пару глав до вечера осилить сможет.

А в это время дроттин шел по пустынной улице деревушки и сокрушенно смотрел по сторонам. Из всех домов раздавались жалобные крики и плач. Сколько же горя принес его мирным прихожанам безжалостный эмиссар тайного королевского сыска! Похоже, страдания других людей ему доставляли наслаждение. Да, в тайном сыске все поголовно такие, как их глава, элдормен Ветте. Выродки и уроды, каких поискать.

Придя в дом семейства Верити, дроттин угрюмо покачал головой. Кругом царил разгром.

«Сколько подлости в этих жалких людишках! От безнаказанности они совершенно одурели. Но им за все воздастся. Высшие боги не оставляют безнаказанными тех, кто злобствует и подличает», — подумал он и подошел к главе рода Верити.

Поздоровавшись с ним, глухо проговорил:

— Амирель передавала вам привет, она остается у меня. Что будет с ней дальше, не ваша забота. Не будете ничего о ней знать, не сможете и выдать. — И остановил пытающихся спасти хоть что-то из вещей домочадцев: — Не усердствуйте, хватит! Ничего из этого вам не пригодится. Вам нужно немедленно отсюда уходить. Постарайтесь, чтоб вас никто не видел. Поезжайте, как стемнеет, в сторону столицы, но до нее не доезжайте. На ночлег останавливайтесь где придется, но только не на постоялых дворах, их будут проверять в первую очередь. Где более-менее понравится, там и обживайтесь. Кто и откуда, не говорите. Лучше даже имя рода смените.

— Но куда же мы попремся с такой оравой? — отец семейства был растерян и зол. Волком посмотрев на старшего сына, на щеке которого краснел след от добротной оплеухи, проскрежетал: — А все из-за этого дурня!

Дроттин покорно сложил на животе костлявые руки. Отец только сейчас заметил, как он изменился, и ужаснулся. Что случилось? Неужто это из-за Амирель?

— Что сделано, то сделано, — мирно вымолвил старик, успокаивая родителей. — Ничего уже не поправить, и волноваться не стоит. Рано или поздно это все равно бы случилось. Королевскую кровь не спрячешь, она себя проявит, хочешь ты этого или нет, вы это знаете и сами. Уезжайте. Возможно, на новом месте вам жить будет легче, чем здесь.

Отец растерянно посмотрел на жалкую горку медяков, лежащих перед ним на наспех починенном столе. С такими деньгами им и до Холлтбурга не добраться.

— Я знаю, денег у вас мало. — Дроттин вынул из-под рясы сверток и принялся его разворачивать. — Поэтому принес вам денег на первое время, а дальше обживетесь, устроитесь и сами себя прокормите. — Он подал отцу тугой кошель с графским вензелем. — Много скарба с собой не берите и помните, что одежду вам придется покупать новую, в других землях королевства одеваются по-другому, так что не переживайте из-за утраченного добра и лишнего с собой не тащите. Скотину раздайте соседям. Им тоже от стражников досталось, хоть как-то возместите людям ущерб, причиненный безмозглостью вашего дурного сыночка. На новом месте живите рядом, но не вместе, и под другими именами, чтоб вас труднее было разыскать. Про Амирель забудьте. Не было у вас такой дочери, и все.

Сказав, что ему пора, дроттин ушел, прихрамывая и медленно, по-старчески переставляя ноги.

— Как он постарел за один день, даже смотреть страшно! — прошептала мать, приложив руки к щекам. — Того и гляди на ходу помрет.

— Да уж, от дури Томса всем досталось! — отец посмотрел на старшего сына и прикрикнул: — А ну иди, разводи скотину по соседям. Оставишь только коней. Девки поедут на подводе, парни верхом. Живо собирайтесь!

Все засуетились. Каждый брал то, что считал наиболее ценным: мать — гранитную ступку с пестиком и лекарственные травы, запасенные с лета на всякий случай, вот этот случай и представился; больше лечить-то их будет некому. Дочери подобрали все, что уцелело от нарядов, парни — лежащие в сарае инструменты. Отец вынул из-под обломков сундука подаренный покойной матерью рушник на счастье, спрятал его в почти полностью заполненный мешок.

Сел на пол, туда, где еще недавно стояли крепкие лавки, и стал молча следить за мельтешащими перед глазами детьми, стараясь справиться с горечью и досадой. Эх, следи он больше за неслухом-сыном, и ничего бы не случилось. Пристрожи он его покрепче, и никуда бежать бы ни пришлось.

Заметив его мрачное лицо, мать бросила хлопотать и села рядом.

— Не печалься, что ж теперь делать? Дроттин сказал правду: рано или поздно это все равно бы случилось. Лучше посмотри, что он нам оставил.

Отец поднялся, развязал кошель, данный настоятелем, и вытряхнул его на стол. По дереву, зазвенев, рассыпались золотые монеты. Все ахнули. Глава семьи ошеломленно прохрипел: