Дарья Кузнецова - Змееловов больше нет

— Я могу поехать, — вызвался Фалин, заранее утомленный опять начинающейся перепалкой. — Тем более мне кое-что надо в городе, из личных мелочей. Рубашки там и прочее.

— Хорошо. Я открою вам портал туда, иначе добираться придется очень долго. Обратно… У тебя как с порталами? Хотя бы координаты удержишь?

— Одни удержу, — не очень уверенно ответил рыжий.

— Тогда возьмешь, вернетесь тоже порталом. Только попросите портальщика проверить, куда он будет вас отправлять!

— Да, госпожа, — склонил голову Аспис. — Мы можем идти?

И столько ехидства было в голосе, что я едва сдержалась от уточнений, куда именно ему стоит направиться.

Фалин ступил в портал первым, Аспис — молча — за ним. В той же тишине оба зашагали прочь из портального зала, где на специально отведенных кругах появлялись и исчезали немногочисленные путешественники.

Змею было о чем подумать. Преступление, больная голова неожиданно обретенного сына, ученики… Вот только его снова занимали не эти важные дела, а проблема по имени Норика Неро.

Сейчас, во время разговора в кабинете, он изо всех сил старался быть к ней беспристрастным, наблюдать со стороны. Осторожно и незаметно считывать поверхностные мысли и ощущения, прислушиваться. И чем дольше смотрел, тем больше замечал того, чего, ослепленный злостью, прежде не видел. И все больше у него появлялось вопросов.

Спокойная, собранная, хладнокровная. С поджатыми губами, точными скупыми движениями и холодным рассудком — всегда, когда он не пытался ее задеть. Изможденное усталое лицо. Напряженный прищур. Сжатые губы. Она вообще все еще умеет улыбаться или?..

Твердая, решительная женщина. Смертельно уставшая и — потухшая. Змеелов в чине ястреба.

Не Норика. Не та, которую он когда-то полюбил.

Она оживала только тогда, когда речь заходила о детях. Слепой бы догадался, что о них женщина беспокоится совершенно искренне. И Аспис сам ужасался собственным недавним предположениям, что Норика спасала кого-то там только ради обеспечения собственного будущего и безопасности. Да плевать ей было на все! Жизнь, смерть — никакой разницы. Змей неоднократно видел такое, знал причины и последствия подобного состояния, помогал вытягивать несчастных и возвращать к жизни. Да что говорить, и сам какое-то время провел за этим краем, откуда выкарабкался лишь благодаря сыну! Так что, избавившись от кровавой пелены ярости, он не мог не заметить знакомой картины.

Все это вызывало растерянность и смятение. И бесчисленные вопросы. Как на самом деле жила она все эти годы? Почему в действительности предала змееловов? И что, забери его Создатель, на самом деле произошло в те несколько дней, сломавших их жизни?!

— Аспис! — окликнул его явно не в первый раз Фалин.

Змей, оглядевшись, сообразил, что он в своей задумчивости не заметил не только того, как они вышли из зала, мимо сознания прошли и погрузка в экипаж, и недолгая поездка по улочкам города. А сейчас рыжий звал его, чтобы освободил экипаж.

— Да, извини, — поморщился змей.

Гостевой дом оказался небольшим двухэтажным зданием под красной черепичной крышей. Прямо к морю выходила широкая терраса, плотно увитая виноградом и отгороженная высокими стеклами. С берега дул сильный ветер, солнце приглушала тонкая дымка облаков, а в воздухе пахло близкими холодами.

С укрытой от ветра террасы доносились негромкие голоса, туда мужчины и направились, тем более никакой двери не было, только пара ступенек, приподнятых над галькой.

Под навесом стояло несколько плетеных кресел с подушками на сиденьях, в том же стиле — стол с плетеной круглой столешницей, на которой лежала еще одна, из тонкого стекла. Соседние кресла занимала пара пожилых дам, закутанных в клетчатые пледы. До появления гостей женщины о чем-то увлеченно болтали, попивая горячий чай, а когда заметили посторонних, оживленно зашушукались.

Приблизившись, Аспис прочитал в направленных на него взглядах любопытство и легкое опасение и только теперь сообразил, что забыл скрыть змеиные черты, — слишком отвык от этого за годы в безопасности. Впрочем, враждебности нё ощущалось. Похоже, в городе уже знали, кто будет обучаться в бывшем баронском поместье, успели переварить эту новость и сейчас жаждали подробностей.

— Добрый день. — Гости вежливо склонили головы.

— Добрый-добрый, — хихикнула одна из женщин со скрученными в пучок кудрявыми и пушистыми белоснежно-седыми волосами. — Вы к нам отдыхать?

Собеседницы обменялись выразительными, понимающими взглядами и разулыбались еще веселее. Причин подобного мужчины не поняли, но заострять внимание не стали.

— Мы ищем Язода Самоса, — не стал ходить кругами Аспис.

— И что натворил этот старый потаскун? — оживилась вторая, с тонким лицом, острым носом и копной рыжих волос, среди которых лишь отдельные пряди серебрились сединой.

— Боюсь, ничем вас не порадую, — уголками губ улыбнулся змей. — Он интересует нас в профессиональном плане, как алхимик.

— О! — разом поскучнели обе.

— А вы из школы? — попыталась выяснить хоть что-то рыжая. — Я тоже кое-что понимаю в алхимии, может быть, смогу помочь?

— Боюсь, тогда нам уже никто не поможет, — широко улыбнулся, спасая ситуацию, Фалин: его спутник явно был близок к тому, чтобы просто обойти женщин и отправиться дальше на поиски алхимика молча. — Директриса послала нас именно к нему, к тому же с кое-какими частными вопросами. А она женщина строгая, с ней не забалуешь.

— Второй этаж, первая комната слева, — нехотя созналась рыжая. — Давайте мы вас проводим.

— Нет нужды, — уверенно отмахнулся Вилор. — Я лучше тут, с вами побуду, а мой друг справится и один.

— Так будет лучше всего, — кивнул Аспис, оценив окончательно скисшее на этих словах лицо женщины.

Фалин ему все больше нравился: похоже, этот парень сейчас изящно и самоотверженно избавил предстоящий разговор от лишних свидетелей.

Не то чтобы дело к алхимику было особо секретным или змей собирался получить от него нечто, помимо зелий для лечения Кергала, просто… эти две сплетницы не нравились Аспису чем дальше, тем больше, как и сплетни вообще. Хватит с них самого факта визита обитателей школы к столичному гостю, пусть додумывают дальше сами, фантазии им явно не занимать.

К счастью, с комнатой не обманули. Постучав и дождавшись разрешения войти, Аспис обнаружил, очевидно, алхимика — хрупкого старичка детского роста и с по-детски же открытым взглядом, в котором, однако, читался ясный острый ум. Хозяин сидел в кресле у открытой двери на балкон с газетой в руках, рядом на небольшом столике исходила паром большая чашка. Никаких алхимических принадлежностей вокруг не наблюдалось, но это ни о чем не говорило: никто не станет возиться с реактивами в собственной спальне.