Дарья Кузнецова - Змееловов больше нет

Настаивать Аспис не стал, хотя причину заминки, кажется, понял.

Портальный зал Столбов встретил нас тишиной и дремлющим в своем кресле у стола дежурным магом. Будить его не стали, тихо вышли наружу. К снегопаду, от которого ступени закрывал небольшой портик здания.

В тихом, безветренном воздухе с неба сыпались большие белые хлопья. На брусчатке таяли, а вот на ветках деревьев, на ступеньках и перилах балконов собирались в пышные шапки. Небо висело низко — темное, пухлое — и вечер из-за этого наступил гораздо раньше положенного.

Я глубоко втянула влажный, прохладный воздух. Море и снег — непривычное сочетание, которое пьянило и завораживало. Отвлекало от мыслей и дел, от страхов и тревог, заботливо укутывало и напоминало, что все преходяще. И это хорошо.

Аспис не торопил. Стоял рядом, не мешая наслаждаться, только смотрел не на снег, а на меня. Я глянула на него искоса и заметила:

— У тебя странное выражение лица сейчас. Что не так?

— Опять поражаюсь, насколько ты изменилась за эти годы.

— Старею, — усмехнулась иронично.

— Не говори глупостей, — поморщился он. — Просто стала другой. Строгой, хмурой, напряженной. Почти не улыбаешься.

Я промолчала, да сказанное и не требовало ответа — мы оба понимали, почему и как это произошло. Аспис тоже стал другим, и дело не только в последствиях внеочередной линьки, а… Да, он тоже стал хмурым и строгим. Мы оба повзрослели — или даже постарели, как бы ни хотелось ему с этим спорить.

— Про это я и говорила. Мы другие, Аспис. И…

— Не говори глупостей, — повторил он. — Иди сюда.

Только ждать реакции не стал, подошел сам — спустился на ступеньку ниже, так что наши лица оказались почти вровень, и привлек к себе. Но не поцеловал, а крепко обнял, обхватив меня заодно полами расстегнутой куртки. И я, противореча себе самой, ответила на это, обняла, прижалась виском к его виску.

Змей глубоко вздохнул, по-кошачьи потерся щекой, щекоча кожу мелкими перышками.

Моя наивная, упрямая девочка… — пробормотал он едва слышно. — Нори, я все эти годы не мог тебя забыть. Когда узнал, что ты будешь в школе, насмерть разругался с половиной Совета, но отстоял свое желание поехать. И ты действительно думаешь, что теперь, зная, что на самом деле тогда случилось, что ты в итоге спасла мне жизнь, я отступлюсь и забуду? Смирись. Я слишком долго тебя ждал, чтобы опять потерять. Тем более — по такому глупому поводу!

— Аспис, это невозможно! — выдохнула я. А сама зажмурилась, сжалась и крепче вцепилась в мужские плечи, боясь, что он согласится и уйдет. — Я ведь… змеелов, а ты…

— Змееловов больше нет, Нори! — отрезал он.

— Эй, молодежь! — окликнул зычный голос. — Коляску-то брать будете?

Я вскинулась, озираясь. Поблизости никого больше не было, так что обращался сидящий на козлах нахохлившийся мужик в широкополой шляпе явно к нам.

Змей глубоко вздохнул и отстранился, тоже обернулся к скучающему извозчику.

— Будем, — сказал твердо. И, поймав мою ладонь, потянул к стоящей в паре метров от ступеней крытой повозке с поднятым кожаным верхом и пологом, призванным защитить пассажиров от непогоды.

Змей пропустил меня вперед, назвал адрес. Возница выразительно крякнул, разглядев моего спутника вблизи.

— Ишь ты, какой… разноцветный. И не боишься! Никак правду болтают, будто змеям больше бояться нечего?

— Хочется верить, что так, — отозвался Аспис и забрался ко мне в темное, пахнущее мокрой кожей нутро коляски. Обнял одной рукой, привлекая ближе, и я со вздохом поддалась, прислонилась к его груди и постаралась расслабиться.

Возница еще долго болтал что-то себе под нос — за пологом его было почти не слышно, да того это, кажется, и не смущало. А мы всю дорогу провели в молчании, и…

Кажется, я действительно начинаю успокаиваться и верить, что у всего этого есть какое-то будущее.

— Во имя Создателя, вот это сюрприз! — изумленно воскликнул Язод Самос, открыв нам дверь. — Проходите, пожалуйста. Не ожидал, госпожа ястреб, что вы почтите своим визитом старика. Чем могу быть полезен?

— Я пришел за теми зельями, о которых мы договаривались, — напомнил Аспис. — Они готовы?

— Да, разумеется, уже несколько дней дожидаются, — опомнился алхимик. — Но это, как я понимаю, не все?

— Не все. Еще нужен теневой состав наивысшей степени, который вы сможете создать прямо сейчас. Если, конечно, ничего подобного нет в наличии, — спокойно продолжил змей.

— Как интересно! — Брови старика удивленно приподнялись, и он махнул рукой. — Давайте пройдем в лабораторию, я посмотрю, что есть из ингредиентов. Разумеется, на «Апогей тени» рассчитывать не приходится, он должен долго выдерживаться, да и кое-каких ингредиентов не достать…

— А еще его производство незаконно, — со смешком вставила я.

— Да? Надо же. Законы так быстро меняются, старику сложно за всем поспеть, — легкомысленно отмахнулся алхимик. Я не стала напоминать, что незаконным оно считалось и в годы власти змееловов: надо думать, орден с удовольствием пользовался всем тем, что запрещал простым смертным, и Самос в своей практике готовил куда более страшные составы. — Садитесь, не стойте в дверях. Вот снадобья, юноша. Я позволил себе наглость добавить пару укрепляющих составов, вашему пациенту они наверняка придутся кстати. По моему разумению, выздоровление для него должно быть сложным делом, тут любая помощь организму будет полезна, а?

— Я даю ему кое-что, но это тоже будет нелишним, — кивнул змей, прочитав бирку на флаконе из темного стекла.

— Что до теневого состава… Пожалуй, «Вуаль» я вам за час соображу, такой вариант устроит?

— Вполне. — Аспис кивнул. — Это даже лучше, чем я мог рассчитывать.

— Вот и замечательно. Как ваша школа? Как ребята, осваиваются? — участливо спросил Самос и принялся споро собирать ингредиенты, заготовки и посуду на рабочий стол.

Змей вежливо поддерживал разговор, ограничиваясь общими фразами. Я не вмешивалась, с интересом озираясь: алхимические лаборатории всегда вызывали у меня необъяснимое благоговение. Шкафы с разными температурными условиями внутри, предназначенные для хранения ингредиентов и готовых составов. Блестящие колбы самых невообразимых форм, трубки, подставки, посуда, несколько толстых фолиантов на отдельной полке. И стойкий, резкий, никакими силами не выводимый, очень специфический дух.

Теневые составы, о которых говорил Аспис, являлись одним из многочисленных семейств алхимических снадобий. Эта наука обожала все группировать по разным признакам и густым переплетением своих классов, групп и семейств тоже завораживала, почти как видом лаборатории.

Теневыми составами назывались средства неиллюзорного типа для изменения видимых свойств предметов. То есть не те, которые изменяли внешний вид, превращая его во что-то другое, а те, которые делали его невидимым, отводили окружающим глаза и тому подобное. Ими с одинаковым успехом пользовались как воры, так и те, кто желал от них защититься, — спрятать сейф или, например, кошелек. Какие-то подходили только для неподвижных предметов, какие-то могли скрыть идущего человека.