Лора Вайс - Чертова ведьма

К счастью, мое сегодняшнее невезение заканчивается последними двумя разбитыми яйцами, дальше уже справляюсь четко по графику и без происшествий. Пока коржи пекутся, в мастерскую продолжают идти клиенты. За каких-то три часа добавляется еще пять заказов. Н-да, теперь ясно: без помощницы нам с тетей Машей не обойтись.

День проходит в суете, но суете приятной и продуктивной. Мы успели основательно подготовиться к завтрашнему дню. Припасли начинки, оформили коржи, заморозили достаточно теста для будущих капкейков.

— Хорошего вечера, Карин. — Мария Федоровна втискивается в стеганую куртку, берет сумку на колесах, которая с ней всегда и везде. — Завтра приду с Валей.

— Хорошо, теть Маш. До завтра.

И только за ней закрываю дверь, как чувствую нечто странное. Снова мандраж, да такой, что пальцы начинают дрожать. Вот ведь… Ладно, видимо, хроническая усталость сказывается. Быстро умываюсь, переодеваюсь и, прежде чем покинуть мастерскую, решаю проверить почту. Мало ли, вдруг и там с горкой?

Тогда возвращаюсь в кладовку, снимаю с шеи портальный ключ, который выглядит как самый обычный, только винтажный. Надеюсь, все пройдет гладко.

— Ишаар де фата, меосса де Варла, — шепчу, стоя напротив стены, и спустя мгновение в бетоне появляется замочная скважина, куда и вставляю ключ, затем проворачиваю его ровно три раза. Портал откроется всего минут на пять, это в полночь он открывается на положенные четыре часа.

Сейчас же стена начинает искажаться, словно вибрировать, и вот передо мной уже дверь, рядом с которой висит почтовый ящик. Да, там уже что-то лежит. И едва протягиваю руку к ящику, как дверь распахивается и передо мной из темноты вырастает огромная фигура.

— Мама, — срывается с губ.

— Не мама, а комиссар Адам Гаспарович Герон, — смотрит на меня своими черными глазищами чертище.

Ах, Гаспарович, значит. И зачем явился?

— Пришли мою лавочку закрывать? — складываю руки на груди.

— Пришел сделать заказ.

— Увы, нет времени. Портал закроется через пять минут.

— Не закроется, пока я здесь не закончу.

— Я же, кажется, сказала, что не буду…

— Слушай меня сюда, — направляется он ко мне, отчего я невольно пячусь. И не сразу замечаю, как таким макаром мы оказываемся в зале. — Мне позарез нужен торт. Я, — делает глубокий вдох, после чего на выдохе произносит: — приношу извинения за свое неуместное поведение. И готов внести оплату прямо сейчас.

Что ж, раз такое дело… почему бы не пойти на мировую? Может, тогда он отстанет?

— Ладно, — и достаю каталог. — Выбирайте.

— Я уже выбрал. Еще в тот раз, — барабанит пальцами по столешнице.

— Восемь килограммов, полностью шоколадный, вот этот, — указываю на фото.

— Да, все верно.

Надеюсь, у него все слипнется после моего тортика.

— Когда вам нужен торт?

— Через три дня.

— Какие-то надписи? — беру блокнот и ручку.

— «Отису восемь лет».

— Свечи? — сразу смягчаюсь. Все-таки это для ребенка.

— Можно и свечи.

— С вас шесть тэргов.

Он достает из-за пазухи кошелек, выуживает оттуда шесть золотых монет, кладет их на стол, проводит над ними рукой.

— Все правильно? — смотрит с презрением на банкноты.

— Да. Через три дня ваш торт будет готов. Упаковка?

— Желательно подарочная, — переводит взгляд на меня. — В полночь приду за заказом. Надеюсь, не подведешь.

— У меня есть правило, господин черт, — подаюсь вперед я, а мандраж усиливается, но плевать. — Торты для детей я делаю с особой нежностью. Они должны дарить радость и оставлять приятные воспоминания. Так что не волнуйтесь, ваш торт будет готов вовремя и обязательно понравится имениннику.

— Так уверена?

— На все сто. И еще, — так и хочется его уколоть, прямо-таки раздирает, — в следующий раз можете воспользоваться почтовым ящиком, а не караулить меня часами. Это вам еще повезло, что я решила проверить почту.

А ему и ответить нечего, караулил ведь. Интересно, как долго?

— Вы слишком самоуверенная дамочка.

— Есть немного. А теперь прошу, покиньте мастерскую, мне пора домой. К тому же задержка портального окна во внеурочное время мне влетит в копейку.

— Хорошего вечера.

— И вам…

Только что-то он не очень-то торопится. Все стоит, сверлит своим комиссарским взглядом, ноздри активно втягивают воздух, вена на шее пульсирует. Вдруг осекается, поправляет китель и устремляется на выход.

Адам

Меркантильная зазноба. Да за такие деньги, какие она тут лопатой гребет, могла бы сутки напролет держать портал открытым. Ну хоть заказ приняла, причем как услышала, что для сына, мигом присмирела. И вообще, караулил, видите ли… таку нее приемных часов не написано. Хочет — открывается, хочет — не открывается. Форменный беспредел!

Возвращаюсь в комиссариат, а там кипит работа. С утра провели несколько срочных совещаний подряд. Подняли дело душителя из архива, сравнили с новой жертвой. Почерк тот же. Девчонка шла через лес, он же парк, домой от подруги. Ублюдок напал со спины, оттащил к озеру, задушил и заложил за ухо темно-красную хризантему. Единственно, раньше он не трогал несовершеннолетних. Новой жертве было всего шестнадцать.

На столе меня дожидается кипа бумаг. Н-да, до того, как стать главным комиссаром округа, я работал следователем. Постоянные выезды, работа с общественностью, слежка, а теперь бумаги, организационные вопросы и горы отчетов. Но и риска гораздо меньше, а зарплата гораздо больше.

Разбирая бумаги, натыкаюсь на папку с данными ведьминой пекарни. Все-таки глаза у тортоделки, как два омута, так и тянет занырнуть.

— Да что б тебя, — встаю со стула. Бесов хвост. Что за дьявольщина такая? — Купировать бы тебя, — обматываю его вокруг подлокотника. — Все равно никакого проку.

А треклятая ведьма так и не идет из головы. Только бы не подставила. Вдруг раздается треск.

— Ну, бляха-муха, — смотрю на сломанный подлокотник.

И снова дела, летучки, разбор полетов, отчеты. Домой удается попасть только к полуночи. Отиса нахожу спящим у телевизора. Мой чертенок свернулся калачиком, обнял себя хвостом. Надеюсь, день рождения ему понравится и запомнится, как выразилась рыжая бестия. Светлых воспоминаний и так немного. Без матери Отису тяжело, а мне тяжело, потому что ему тяжело. Я стараюсь, очень, но больше, чем есть сейчас, сделать не могу. Если бы он еще в школу ходил, пусть и учился бы на двойки, но, главное, находился бы среди других детей, глядишь, друзей бы нашел. А так… сидит целыми днями дома, бродит от телевизора до планшета и обратно, гонит от себя всех.

Накрываю сына одеялом, а сам поднимаюсь наверх. Видимо, хреновый из меня отец. Не могу наладить контакт с собственным ребенком. Надо опять прозвонить агентства, может, они там поостыли и согласятся подыскать кого-нибудь.