Надежда Мамаева - Попасть в отбор, украсть проклятье

Пока же была свободная минута, я решила исследовать зал совещаний. Да и вообще то самое крыло дворца, которое взорвется. Сомневаюсь, конечно, что найду проклятье, которое должно сдетонировать. Да и не факт, что оно уже во дворце. И все же…

Вот только если мой план был прост и гениален на стадии задумки, то его реализация… Для начала я повстречала в коридоре Его Императорское Величество. Охрана монарха оттеснила меня к стеночке. По мне мазнули взглядом, как по предмету интерьера, и прошли дальше. Я выждала и уже гораздо осторожнее и осмотрительнее (а то мало ли!) продолжила свой путь. И, проходя мимо одного из альковов, услышала:

— Я пройду этот отбор, чего бы мне это ни стоило! — Голос мне был смутно знаком.

— И все же, Шейла, я, в отличие от твоей матери, считаю, что тебе бы лучше подошли не дворцовые кринолины, а фамилия эйра Мурина. Он респектабельный господин, который сможет обеспечить тебе соответствующий уровень жизни…

— И пышные похороны. Он знает в них толк! Как-никак на тот свет уже пять жен отправил… Дядя, мы уже говорили по этому поводу. И ты сам поклялся, что если я смогу обеспечить себе и матери достойную жизнь и выкуплю закладную на наш дом, то ни о каком браке и речи быть не может, — ее голос звенел яростью.

— Но ты пока не фрейлина. Да и зная тебя… придворная жизнь — это не то, что тебя манит. Шейла, ты не создана для интриг и политики…

Моя светловолосая соперница резко обернулась. Я увидала, как сверкнули гневом фиалковые глаза. Ее рука сжала переговорный кристалл, на полуслове обрывая речь дяди.

— Подслушиваешь? — То, каким аккуратным жестом она убрала амулет, как плавно двигалась, как внимательно смотрела на меня, — все это без слов говорило: сейчас у нас намечается милый женский разговор, из которого целой выйдет только одна.

— Стараюсь быть причастной. — Я тоже плавно двинулась в сторону. Не знаю, маг она или нет, но, определенно, эйра Шейла не только реверансы умела делать. Хуки так точно у нее получались превосходно. Только успевай уклоняться.

— Ну сейчас. Я тебя. И причащу тогда. Фискалка. Все равно в этом отборе должна остаться только одна…

Я уклонилась раз, другой, а на третий с пальцев сам собой слетел спеленывающий аркан. Причем он получился такой качественный… Я даже пожалела, что агрессивные недофрейлины кончились.

А вот теперь поговорим… Я склонилась над упавшей на пол Шейлой. И тут же получила удар по лодыжке. Сильный. Точный. Покачнулась и, не удержав равновесия, упала рядом. И лишь чудом увернулась от атаки лбом в переносицу.

Нет, определенно, эта эйра может за себя постоять. И полежать. Последнее, с учетом нашего горизонтального положения, оказалось более актуально.

Вот только, увы, «договорить» нам не дали. Появившаяся стража скрутила меня. Ну и сребровласку на всякий случай.

— Что здесь происходит? — сурово вопросил один из охранников.

— Мы беседовали, — процедила Шейла.

— И нечаянно упали, — вторила ей я.

— А аркан? — уточнил страж тоном «не делайте из меня дураков».

— Случайно сорвался.

Не знаю, о чем в этот момент подумал стражник. Но, судя по его виду, мужчиной он был многоопытным и понимал, что обстоятельства нужно принимать такими, какие они есть, без прикрас, а женщин — такими, какими они прикидываются.

— Ну, раз нечаянно…

Они ушли спустя несколько минут, а мы с Шейлой остались. В неловком молчании, которое я, сглотнув, все же решилась нарушить:

— Прости, что невольно стала свидетельницей разговора…

— Сама виновата. Нужно быть осмотрительнее, — фыркнула эйра, впрочем, не спеша принять мои извинения.

А я… Представила себя на ее месте. Когда выбор стоит между «не нравится» и «совсем не нравится». Когда быть фрейлиной тебе претит, но есть чувство долга. А ещё — жгучее нежелание становиться очередной женой сомнительного типа.

Слова признания вырвались сами собой:

— Мне не нужна должность фрейлины. И я не буду стоять у тебя на пути.

— Что? — неверяще произнесла Шейла.

Пришлось повторить. Два раза и с выражением. Поверила ли она мне? Скорее нет, чем да. Ведь я не клялась на крови. А что до заверений… Как говорится — слова не монеты, их не жалко.

Но что-то между нами изменилось. И мы обе это почувствовали. Расстались мы у того же алькова. Не знаю, куда направилась Шей, а вот я — к залу совещаний. Я изучала план крыла, когда на город начали опускаться вечерние сумерки. И… почувствовала, когда дворец загудел от событий, что произошли в парке.

обратный отсчет. Всего два деления. Два дня. А за ними — взрыв. И вместе со страхом, что не смогу, не успею, росла и тревога за ворона.

А пока же… я старалась держаться от неприятностей подальше, но не упускать их из виду.

Ночь прошла в смятых простынях, душной постели и липком страхе. Я металась меж сном и явью. И из этого то ли сна, то ли пытки меня под утро вырвал звук кристалла связи.

Ворон. Я схватила амулет и услышала нежное:

— Тай…

— Ар, — я облегченно выдохнула. Живой.

— Как ты без меня? — Вроде бы простая, обыденная фраза, но она окутала меня теплом и спокойствием.

— Злодействую помаленьку… — я была сама не невинность.

— Дворец пока цел? — прозорливо уточнил ворон.

— Он — да, а вот нервы некоторых — уже не очень. И вообще, я и подумать не могла, что во дворце меня ждут такие удивительные будни.

— Может, удивительные? — хмыкнул ворон.

— Нет. Именно такие, что хочется кого-нибудь удавить. Это не фрейлярий, — я не знала, как точно назвать место обитания придворных дам. Не серпентарием же? — это сборище лучших подлюг!

Ворон все же рассмеялся.

— Скажи, Ар. А если тебе доведется ударить брата, то ты получишь откат охранного заклинания? Ведь все члены императорской семьи под защитой охранных чар.

— Родственников это не касается, — нахмурился ворон и тут же насторожился: — К чему ты спрашиваешь?

— Хочу знать, чем мне может грозить попытка спасения, — фыркнула я и задала вопрос, мучивший меня:

— Ты что-нибудь узнал?

— Да, — Ар стал предельно собран и серьезен. — След заговорщиков тянется из-за границы.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что тот, кто стоит во главе, — скорее всего, даже не подданный империи.

Я хотела расспросить подробнее, но тут раздался стук в дверь: горничная пришла будить. Пришлось спешно прощаться.

А утро началось в духе «проснись и стой!». Я и стояла. Сначала в тронном зале подле императрицы, потом — в храме на проповеди, затем — на пуфике, пока модистки снимали мерки, а вечером — снова на ногах, в храме, куда Ее Величество, подавая пример своим подданным, отправлялась помолиться каждую неделю. Ее Величество всем своим видом показывала гражданам, что в стране все спокойно, что власть — нерушима. И лишь сейчас я поняла, как это тяжело: безмятежно улыбаться, когда знаешь, что в любой момент можешь получить удар в спину.