Марина Эльденберт - Любовница поневоле

На что, собственно?

Секс с одним вервольфом взамен безопасности своей семьи. Я давно не девочка, чтобы падать в обморок от таких условий, но сам факт, что приходится расплачиваться собой, выворачивал меня наизнанку. Это, а еще то, что приходится зависеть от Доминика.

Я рухнула на кровать и всю ночь просыпалась оттого, что мне казалось, что под моими окнам воют волки. А когда все-таки проваливалась в сон, то мне снились желтые пугающие глаза вервольфа.

Неудивительно, что на следующий день я чувствовала себя отвратительно и выглядела примерно так же: бледность еще больше подчеркивала синяки под глазами. Поэтому, когда вошла в магазин позже обычного, поймала сочувствующий взгляд Рэбел.

— Может, тебе взять отпуск, Чарли? — предлагает помощница. — На недельку.

Я застываю, так и не дотянувшись до почты, которую мы складывали в коробку на стойке.

— Рэбел, ты же знаешь, сколько у нас сейчас работы. Какая неделька?

— Но у тебя личные обстоятельства. Дэнвер…

— Туда ему и дорога.

— Чарли!

Может, это было неправильно, но больше всего сегодня я злилась на Дэнвера. Потому что он умудрялся доставлять мне проблемы даже с того света. Хотя нет, больше всего я злилась на себя! Потому что однажды связалась с вервольфом и решила, что у нас с ним любовь до гроба! А теперь вынуждена платить по счетам.

Я заглядываю в коробку с почтой и натыкаюсь на продолговатую коробочку, обитую черным бархатом и перевязанную алой лентой. На белоснежной карточке только мое имя.

— Что это? — интересуюсь у Рэбел. — Бомба?

— Надеюсь, что нет, — хохочет помощница.

— Жаль, бомба решила бы все мои проблемы.

— Больше похоже на подарок от поклонника.

Это заставляет меня поперхнуться воздухом, а вот подруга нетерпеливо топчется возле стойки и сверлит глазами коробочку.

— Рэбел, давай работать, — говорю я, за что получаю недовольный взгляд.

Когда же она наконец-то отходит, я быстро стягиваю ленту с коробки. На кроваво-красном, как и лента, атласе лежит мой телефон, внутри тоже карточка, и на ней написано от руки:

Твои гарантии.

У Доминика размашистый, но твердый почерк. Я отмечаю это, поспешно открывая галерею. Только наличие видео с клятвой альфы меня ничуть не успокаивает, наоборот, когда в наушниках звучит его уверенный голос, я едва не роняю телефон на пол.

Потому что это значит, что наша с ним сделка остается в силе. Обратного пути нет.

Сегодня у нас назначена встреча.

Когда и где — в послании не сказано. Эта неопределенность портит день, и лишь работа помогает избавиться от мыслей о Доминике. Я нагружаю себя так, что то и дело ловлю беспокойные взгляды помощницы.

— Со мной все в порядке, Рэбел.

— Не в порядке, Чарли.

— В порядке!

— Ты только что поставила «Баллады черных степей» в раздел с медицинской литературой.

Бесы! Этой книге действительно здесь не место.

— Что тебя волнует? — спрашивает она. — Дело не только в Дэнвере?

Я могу ей рассказать, более того — хочу рассказать. Но чем меньше Рэбел и ее семья замешаны в этом, тем лучше. Сегодня, а может завтра, у меня будет информация о долге Дэнвера. Экрот подтвердит или опровергнет слова про десять миллионов, но уже сейчас лучше перестраховаться.

Этот звонок — на случай, если долг существует.

— Прим Лоран? Это Шарлин Брайс. Вы по-прежнему заинтересованы в приобретении моего магазина?

С этим типом мы впервые столкнулись год назад, когда о моем магазине написали в «Прайме», популярном журнале Крайтона о городской жизни. Его назвали культовым, ламповым и донельзя атмосферным, и это стало лучшей рекламой. К нам повалили толпы, но не только клиентов, а желающих приобрести мой бизнес. На самом деле тогда я получила десятки предложений, но услышав «нет», все тут же отставали. Прим Лоран был настойчивым: он говорил, что влюбился в магазин с первого взгляда и с завидной регулярностью интересовался, не передумала ли я. Я конечно же не передумывала, потому что книги были моей отдушиной, если не смыслом жизни.

До вчерашнего дня я не собиралась с ним расставаться.

— Прима Брайс, какие хорошие новости! Мы можем обсудить все за чашкой кофе. Например, завтра за обедом. Вас устроит?

Я соглашаюсь: завтра так завтра. И ловлю напряженный взгляд Рэбел, которую от меня отвлекло появление клиентов. К счастью, она не слышит мой разговор с Лораном, иначе бы наверняка вышла из себя. Рэбел и ее семья — еще одна причина, по которой я не хочу расставаться с магазином. Продать его — значит лишить подругу работы.

Да и не собираюсь я его продавать! Но услышать, во сколько Лоран оценивает его сейчас, нужно.

— Не увиливай от ответа, Чарли!

Помощница подкрадывается ко мне так внезапно, что я чуть не роняю на нее толстенную книгу с описанием моды во времена первых цивилизаций. Остается только вздохнуть и ответить:

— Дело не в Дэне, это касается меня. Пока не могу ничего рассказать.

— У тебя кто-то появился?

У меня появился Доминик. Но лучше бы никогда не появлялся.

— Нет, — отвечаю поспешно. — У меня никого нет. Я слишком занята…

— Магазином, — заканчивает за меня Рэбел. — А нужно хотя бы немного заниматься собой. Найти мужчину.

Я передергиваю плечами:

— От мужчин одни проблемы.

— Не все мужики такие, как Дэнвер, Чарли.

В голове почему-то снова нарисовался Экрот, который за помощь потребовал то, что потребовал. Нет, он не такой как Дэн. Он хуже!

— Покажешь хоть одного нормального, отпущу в трехнедельный отпуск.

— Три недели? — приподняла бровь Рэбел. — Ты без меня и три дня не продержишься!

Я фыркаю, но стоит помощнице отойти, снова мысленно возвращаюсь к Экроту. Доминик сказал, что мы увидимся сегодня, только я понятия не имела, как это произойдет. Поэтому воображение рисовало, что за мной присылают большую черную машину, в которую меня запихивают вервольфы и везут куда-то без объяснений. Хотя вероятнее всего, он просто позвонит и скажет, куда я должна приехать.

Вторая половина дня пролетает быстрее, чем мне хотелось бы. Заказываю новую тревожную кнопку, договариваюсь с поставщиками, переношу попугая в подсобку, потому что он называет всех посетителей червяками. Рэбел от меня отстает, зато мама активизируется, и снова приходится уверять, что со мной все просто отлично. В итоге я сама начинаю в это верить, поэтому, когда отпускаю помощницу домой и остаюсь в магазине одна, даже больше не вздрагиваю от шорохов и не вскидываю голову всякий раз, как звонит колокольчик, сообщающий о новом покупателе. Сегодня их было особенно много.

— Помню, ты хотела писать свои книги, а не продавать чужие.

Хорошо, вздрагиваю. Даже подпрыгиваю, оступаюсь и едва не падаю с лестницы. Доминик перехватывает меня раньше, чем я успеваю набить себе шишку, и ставит на пол. Но не отпускает, продолжая удерживать в кольце своих рук.