Марина Эльденберт - Любовница поневоле

— Ричард? Нет. Альфа — его брат, поэтому у нас есть доступ к этому замечательному месту.

— Замечательному? — кривлюсь я.

— Ты не видела местный спа! Термальные источники под открытым небом. Горячие-горячие, даже когда идет снег.

И все-таки это мужской клуб, в котором вервольфы отдыхают со своими… девочками.

— А жены альф здесь тоже бывают?

— Нет, — смеется Элис, подтверждая мое предположение. — У волчиц свои места для развлечений.

— Они не знают?

Рыжая даже отрывается от зеркала и смотрит на меня так, будто я сама пришла из леса.

— Конечно же они в курсе. Но принимают правила игры. Альфы женятся на волчицах, чтобы продолжить род, а потом находят себе женщину, с которой интересно будет и в постели, и вне ее.

Как при этом чувствуют себя волчицы? Принимают правила игры? До сих пор помню, что почувствовала, когда узнала про измены Дэнвера. Мне хотелось придушить его, а заодно ту девицу! Мне было больно. Но может, для принимающих правила сразу это нормально? Одри вот хочет быть женой альфы из-за престижа! Нужен ли ей сам Доминик? Вряд ли.

Что я вообще знаю про мир вервольфов?

— Ты давно встречаешься с Ричардом?

— Почти два года. У нас все серьезно.

Да уж, два года — это, пожалуй, не легкая интрижка. Я отворачиваюсь, чтобы помыть руки, но Элис все равно улавливает мой взгляд.

— Здесь есть такие, как Марк и Анджела. Они вместе семнадцать лет.

— Семнадцать?!

— Я тоже удивилась, когда узнала. Познакомились друг с другом, когда были еще подростками, и с тех пор неразлучны.

— И он тоже женат на волчице?

— Конечно. Он же альфа.

Она говорит это так спокойно, что я снова вскидываю голову.

— Тебя саму это не смущает? Такие отношения.

— А должно? — фыркает Элис. — Он влюблен в меня, не в свою жену. На мне бы он все равно не женился. Это означало бы изгнание из стаи. И детей бы у нас не было.

Это правда. Дело в каком-то генетическом коде, из-за которого в парах человек-вервольф невозможно зачатие младенца. У вервольфов в принципе проблемы с рождаемостью, поэтому в их обществе брак с человеком не просто не поощряется, а достаточно жестко наказывается отлучением от семьи и рода, как это было с Дэном.

Когда я выходила за него замуж, мне было безразлично будут у нас дети или нет. Я любила и была любима. Я вообще тогда мало задумывалась о будущем. Но каково это, быть с мужчиной семнадцать лет и при этом не быть с ним? Знать, что после ваших встреч он возвращается к жене и детям. А вот у вас с ним детей никогда не будет, и ты никогда не станешь на одну ступень с его семьей.

Для меня это за гранью.

— Мой тебе совет, — говорит Элис, когда я поравнялась с ней, — прими их правила и наслаждайся жизнью. Я заметила, как на тебя смотрит Доминик. Ты его крепко зацепила, так что, если будешь умной, альфа станет из твоих рук есть.

Я не собираюсь рассказывать ей, что наши отношения с Домиником временные. Учитывая, чья она любовница. Поэтому предпочитаю промолчать, а вот рыжая продолжает:

— Но вервольфы не любят, когда вмешиваются в их устои. В общем, не строй иллюзий, что он на тебе женится или что-то вроде этого. Чем раньше ты это примешь, тем лучше.

Скажи мне кто-нибудь это четыре года назад, я бы послала этого советчика куда подальше, а сейчас я всего лишь сцепила зубы и подавила нервный смешок. Вот что бы я получила, выбери я тогда его, а не Дэнвера, — встречи для секса несколько раз в неделю, красивые платья и премиум-статус. Муж ангелом не был, но у него хотя бы хватило смелости пойти против волчьей системы. Но и альфой он тоже не был, а им вроде как обязательно продолжать свой род, чтобы вервольфы не загнулись и не выродились. Вопрос в другом: что им мешает любить своих волчиц?

Если Доминик привез меня сюда, чтобы в очередной раз указать мое место, ему это удалось. Может, для Элис все это было в порядке вещей, но не для меня. Такие отношения точно не для меня.

Доминик, видимо, уже обсудил свадебные приготовления и ждал неподалеку, а когда я подошла ближе, притянул к себе.

— Все в порядке?

— В полном, — киваю я. — Что у нас дальше в программе?

Он переплетает наши пальцы и тянет уводит в сторону боковых дверей.

— Пойдем.

Мы идем по коридору, стены которого покрывает имитация мха, поднимаемся по каменным ступеням и очень скоро оказываемся в номере, который тоже стилизован под живую природу. Пол укрыт травяным покрывалом, кровать представляет собой гамак, растянутый между четырех столбиков, каменный столик и пни-стулья, водопад вместо душа. Стены здесь полностью прозрачные, что только добавляет единения с лесом, но кажется я начинаю привыкать ко всей этой «дикости». Ну или мне становится все равно.

Стоит нам переступить порог номера, я закидываю руки за шею Доминика и первой его целую. Вкладываю в этот поцелуй все свое яростное желание. Мы же здесь за этим! Зачем еще любовницы вервольфам? Не баллады же под луной слушать?

Доминик перехватывает мои запястья и заводит их над моей головой прежде, чем я успеваю добраться до пуговиц на его рубашке и ощутимо прикусывают мою нижнюю губу. А после толкает меня к мшистой стене, впечатывая в нее всем телом. Впечатывая меня в себя.

Я не остаюсь в долгу, кусаю его в ответ и потираюсь бедрами о его член. Пока что через одежду, но учитывая, что на мне нет белья, получается достаточно остро.

— Что Элис тебе сказала? — выдыхает Доминик, отрываясь от моих губ.

— Ничего.

Его глаза сверкают гневом и возбуждением. Альфа совсем неравнодушен ко мне, и я это читаю не только по глазам. Мне в живот упирается вполне ощутимый бугор.

— Что я говорил про ложь, Шарлин?

— Она сказала то, что я и так знаю. Что человеческие женщины нужны вам исключительно для развлечений. Что я нужна тебе для секса. Так что хватит тратить время на разговоры! Сделай наконец то, ради чего мы здесь!

Наверняка за приказы альфе по головке не погладят, но я прижимаюсь к нему тесно-тесно, как кошка потираюсь о его тело. Он же хочет этого. Хочет меня. Так пусть получит!

Только это и получит.

Взгляд Доминика вспыхивает желтым. Не просто желтым, он загорается такой яростью, что у меня перехватывает дыхание.

— Предпочитаешь верить кому угодно, только не мне, — рычит он.

— Ну почему же? Тебе я верю. — Только очень внимательный способен уловить в моем тоне сарказм, а Доминик — внимательный.

— От меня ты получишь только правду.

Правду об отношении альф к этим девушкам и их привилегиям. Или он о другом? Боится, что меня настроят против него?

Мне смешно от самой идеи.

— Меня не интересуют ваши волчьи игры, Доминик! Будь моя воля, я бы вообще не сталкивалась ни с одним вервольфом. Ни с альфами, ни с их постельными зайками! — Последнее я выплевываю как самое страшное ругательство.